Таможенный союз глазами патриота. Часть третья. Три рынка – три мира

“Опасные размышления”

Часть 1, Часть 2.

***

В первой части мы наткнулись на непонятное: вопреки всем усилиям по уходу от сырьевой зависимости, она только усугубляется. И подвесили вопрос – почему?

Во второй части споткнулись об еще один вопрос: чем лучше торговалось сырьем, и больше копилось иностранной валюты, тем надежнее национальная экономика … залезала во внешний долг, почему?

Пора разбираться, опираясь на те азы рыночной экономики, о которых знают все. А заодно, кстати, и вернемся к той самой таможенной теме, от которой мы, казалось бы, напрочь ушли. Так вот, об основах рыночной экономики и таможенного дела:

Рынок труда – проход закрыт

Рынок, как известно, состоит из совокупности рынка товаров, рынка труда и рынка капиталов. И коль скоро уже в XIX веке капитализм вышел за пределы государственных границ, еще в начале XX века стали формироваться уже претендующие на общемировой характер международные организации, — для выработки и поддержания общих правил на всех этих рынках.

Исторически первой появилась МОТ, – Международная Организация Труда, как структурное подразделение предшественницы ООН — Лиги Наций, созданной Версальским Договором по итогам Первой еще Мировой войны.

В 1949 году, на Бреттон-Вудской конференции, под эгидой тогда уже ООН (не все знают, что официальное наименование Бреттон-Вуда: Валютно-финансовая конференция Организации Объединенных Наций), были созданы международные институты для послевоенного устройства финансового мира. Основной из которых МВФ, — Международный Валютный Фонд.

Ну и, наконец, тоже после Второй Мировой, и тоже по ее итогам, возникло ГАТТ – Генеральное Соглашение по тарифам и торговле, правопреемницей которого и стала созданная в 1995 году (по итогам исчезновения “соцлагеря”) всем известная Всемирная Торговая Организация — ВТО.

Ручаюсь, мало кто знает, состоим ли мы в МОТ, или нет. Сообщаю: состоим. Как и 182 других государства. Хотя особого значения это не имеет, — границы практически всех государств для проникновения иностранной рабочей силы либо закрыты наглухо, либо жестко регламентированы. Никакой глобализации на мировом рынке труда попросту не существует, и это настолько нормально, что и никаких дискуссий не вызывает.

Рынок товаров: добро пожаловать, или посторонним вход воспрещен

По товарам — другое дело, в отличие от рабсилы, они госграницы пересекают повсюду. Хотя про сквозной рынок и здесь говорить не приходится, глобализация вся расчерчена полупрозрачными, а где-то и вообще непрозрачными таможенными границами. В этом смысле, вступление в ВТО – это не вступление в сообщество государств, имеющих общее таможенное пространство, а лишь определенное упрощение и упорядочение таможенных границ между участниками. Причем ВТО – это как бы самая массовая и демократическая организация, но и некое подобие английского клуба, где джентльмены принимают в свою компанию только джентльменов. Ну и, конечно, таких не джентльменов, которых джентльмены считают полезным иметь при себе.

Например, те же Грузия с Украиной и Киргизией – запросто уже там, для нас же ВТО – это такая бесконечная история. Провозгласив желание вступить с самого начала, мы каждый год неуклонно движемся в ту сторону, ведем двухсторонние, со всеми участниками, переговоры-согласования. Правительство регулярно рапортует об успехах, но на сегодня из полутора сотен государств-членов мы согласовали протоколы с 22 странами. Причем вступление в Таможенный союз приводит к необходимости и эти согласования пересогласовывать. Короче – сама ВТО явно не доживет до времени, когда мы в нее вступим…

Но как бы там ни было, а необходимость таможенных границ на мировом товарном рынке никто под принципиальное сомнение не ставит. Сейчас, при чуть более двух сотнях государств-суверенов, в мире насчитывается около сотни таможенных союзов-объединений, — такова тенденция. Очень близкие страны – те договариваются об отмене границ, другие о согласовании таможенных правил и пошлин. А из самого этого принципа вытекает бесконечная сложность всех таких согласований: для каждой пары (максимум – группы) стран, по конкретному сочетанию их взаимного экспорта-импорта, и по касающейся именно их товарной номенклатуре.

Понятно, что экономического решения такая задача просто не имеет, и решения о приеме в ВТО, или затягивании приема, имеют политическую мотивацию. Что для вообще не влияющей на мировую торговлю Киргизии, что для еще как влияющего на нее Китая, что и для бесконечно добивающихся приема России с Казахстаном.

Короче, о глобализации на мировом рынке товаров говорить можно, — она имеет место, но весьма относительно. Таможенными границами – низкими, средними, высокими, а то и глухими, мировое торговое пространство расчерчено основательно.

(Причем, прошу заметить, справедливость – справедливостью, а конфигурация таможенных границ и высоты барьеров очень жестко выстраивается в пользу именно развитых стран, и их товаров. И с этим, собственно говоря, тоже не поспоришь – это же рынок, на нем кто сильнее (умнее, умелее), тот и прав!)

Рынок денег – триумф глобализации

Так все-таки: если на рынке труда глобализации нет вовсе, а на рынке товаров она относительна, то о какой глобализации все твердят? Туризм, Интернет, это понятно, а есть ли какой-то именно рынок, который весь мир охватил, действительно, полностью?

А давайте вспомним, как мы вступили в МВФ:

Вступили без всяких проблем и согласований – сразу. Вернее, одна проблема, наша собственная, поначалу была – это выполнение такого добровольно-обязательного для МВФ условия, как полная конвертируемость национальной валюты. Для домохозяек поясним: для этого главное не появление на каждом углу обменников, а создание в стране условий для беспрепятственного входа-выхода иностранной валюты, и любых видов капиталов.

Да, этого нам пришлось добиваться несколько лет: Национальный банк и Правительство имели специальный План либерализации валютного режима в Казахстане: от разрешительного порядка для открытия, например, загрансчетов, переходили к учетному, потом облегчали и его…

Успели как раз к началу 2000 годов – подъему сырьевых цен, повезло, как говорится…

Так вот, полная конвертируемость национальной валюты, с интересующей нас таможенной точки зрения, – это как раз полное отсутствие на национальных границах любых препятствий или ограничений для пересечения их, в любую сторону, такими товарами, как доллар и евро.

Вернее, препятствия заходить-выходить не чинятся и любым другим валютам, включая нашу собственную. Только ведь никто не станет закупать в Казахстане наши деньги на вывоз, как вряд ли найдется такая страна, из которой к нам, почему-то, начнут поставлять тенге. Полное валютное равенство-равноправие, которым фактически пользуются только “резервная” валюта – вот что такое полная конвертируемость национальной валюты любой “развивающейся” страны.

Казахское гостеприимство – лучшее в мире

Если же задаться вопросом: какими механизмом обеспечивается эта полная валютная конвертируемость, и какой государственный орган отвечает за создание и функционирование данного механизма, ответ таков: механизм – рыночные торги на казахстанской валютной бирже, орган-гарант — Национальный Банк Республики Казахстан.

Спроси любую домохозяйку, — и она знает, что мы имеем в результате таких трудов Нацбанка. Вся страна с придыханием следит, что там делается с курсом доллара, идет ли вверх, или падает. Впрочем, за пределами Казахстана это никого не волнует, потому что на самом деле это только тенге колеблется вокруг доллара, а отнюдь не наоборот.

С 1973 года, — отмены привязки к золоту, доллар привязан лишь сам к себе, а после появления евро – еще и к этой второй мировой валюте, относительно. Обе они привязаны к нефтяным и прочим сырьевым биржевым фьючерсам, к стоимости земли и недвижимости в мировых центрах, к гигантской массе выпущенных под них заемных бумаг и бумажных деривативов, как и сами привязаны к такому своему “обеспечению”, но вот к тенге – никак абсолютно.

Поэтому все волнительные курсовые приключения доллара в Казахстане – они исключительно для нашего собственного пользования. С точки же зрения нашей включенности в мировой рынок принципиально важно не то, по 15, или по 150, или уже по 1500 к местной денежной единице идет сейчас доллар, а то, что по данному на этот момент курсу любое количество долларов можно завести в Казахстан, или, по этому же курсу, вывести. Из чего вытекает, что по открытой всему миру экономике Казахстана, в промежутках между входами-выходами, ходит не национальная валюта тенге, а тот же американский доллар, только переодетый в национальную одежду. Каковое переодевание ему любезно, и абсолютно бескорыстно, обеспечивают денежные власти нашей гостеприимной страны.

Тенге – казахский доллар

Усилим эту мысль такой сравнительной аналогией:

Своих авто мы не производим, но наши города заполнены самыми разнообразными иномарками. Поскольку достаточно заплатить деньги американскому, японскому или немецкому производителю, отдать установленный процент за растаможку, доплатить за техпаспорт и госномер, и – катайся! Иностранное средство передвижения легитимно переведено в казахское.

Превратить же не американский “Лексус”, а американскую валюту в легитимное казахское средство платежей и еще проще, и вообще бесплатно. Национальный банк Республики Казахстан (вот воплощенный идеал Агентства по борьбе с коррупцией!) гарантирует официально бесплатную и лишенную даже намеков на взятку “растаможку” любых видов и количеств иностранной валюты, переводимых в тенге. Как гарантирует столь же бесплатный и неограниченный вывоз уже тенге, предварительно переводимых в доллары, евро или, допустим, рубли с юанями.

Идеальная валютная таможня – вот что есть, по сути своей, наш Национальный банк. Производимый же им продукт – это “казахский доллар”, по-местному именуемый тенге. Причем (заметьте!) ни одна таможня в мире собственной продукции не выпускает, ее предназначение – производить таможенную очистку-легитимацию заходящих в страну чужих товаров. Действительно, странно было бы видеть таможню, на заднем дворе которой было бы налажено параллельное местное производство того же, что завозится. Так и наш Национальный банк: того самого “национального производства” собственной валюты – то есть базового кредитования банков второго уровня собственной страны, чем заняты, скажем, ФРС США и Центробанк Европы, он не осуществляет вовсе.

Да, подобно ФРС и ЦБ ЕС, он тоже устанавливает ставку рефинансирования для коммерческих банков, но кредитов по ней ни один казахстанский банк не получает. И не потому, что для них эта ставка слишком высока (она как раз примерно соответствует стоимости заемных денег за границей – такое вот совпадение!), а потому, что рефинансирование кредитной деятельности казахстанских банков наш Нацбанк не производит в принципе.

Максимум, чем он в кризисные времена стал помогать лишившимся возможности перекредитовываться за границей банкам — поддерживает им так называемую краткосрочную ликвидность, то есть ссужает деньгами лишь на малый срок. Для кредитования экономики такие короткие деньги не годятся.

Зато и до кризиса, и в кризис, Нацбанк гарантирует другую услугу и сырьевым экспортерам, возвращающим в страну часть своей валютной выручки, и казахстанским банкам, завозящим в страну занятое за рубежом пополнение своей кредитной базы, и казахстанским дочкам транснациональных компаний, также вынужденным искать инвестиции (либо даже элементарное пополнение оборотных средств) за счет заграничных ссуд и займов, — беспрепятственную конвертацию иностранной валюты в местную, и обратно.

Да, в рамках такой своей конвертационной услуги, собственную валюту Национальный банк Казахстана эмитирует (при избыточном платежном балансе – даже избыточно), но – именно как функцию обмена на валюту иностранную. И, в силу данной функции, наш главный монетарный орган – не производитель национальной валюты, а дистрибьютор иностранной, вот в чем его суть.

Деньги, как бизнес

А теперь стоит обратить внимание на самое главное:

Деньги – это ведь тоже товар, причем самый универсальный и ходовой, а потому и производство их – тоже бизнес, и еще какой выгодный!

Вот опять аналог для сравнения: на это раз нефтяного и денежного бизнесов:

Качать нефть – не самое высокотехнологичное производство на свете, хотя и не самое простое, и довольно затратное. Надо разведать месторождение, обустроить, выстроить транспортную схему, … и вот это все, включая прокачку до границы, выплату налогов и “откатов”, выходит себестоимостью от 10-15, до, максимум, 20 долларов за баррель. Даже для казахстанской нефти – одной из самых далеких и трудных в мире. Тогда как мировые цены – в несколько раз выше. Вот эта разница и дает ту громадную рентабельность, при которой главное в нефтяном бизнесе, это не совершенствование технологий и не искусство менеджмента, а – умение заполучить месторождение.

Так вот, бизнес по производству денег, даже против бизнеса нефтяного, – сверх рентабелен!

В самом деле, ни исходного сырья, ни рабсилы, ни особого менеджмента не требуется: новый “безнал” создается буквально из ничего – просто как все новые и новые учетные записи базового рефинансирования собственных, — американских и европейских банков второго уровня, а уже через них – вторичного рефинансирования банков “развивающихся” стран.

Допечатка все новых бумажных денег – та требует кое-каких затрат, — бумага, краски, полиграфия…, хотя при таких-то объемах себестоимость тоже не высока. Тем более что вечная головная боль производителей других мировых брэндов – необходимость постоянного обновления своей продукции, изменения дизайна, упаковки, рекламные изыски, производителей денег вообще не мучает — ценится как раз неизменность их продукции. Опять же – расходы на перепечатку казахских, русских и прочих местных (до последнего времени – и китайских тоже) долларов ложатся не на главную денежную фабрику, а на аборигенных распространителей.

Доход же производителя первичной кредитной эмиссии от такого своего производства измеряется просто – количеством вновь создаваемых денег. Включая и те объемы местных валют, которые эмитируются в государствах-участниках в порядке обмена на доллары. Да, эти местные распространители тоже имеют свою долю, но эта доля соотносится с доходами производителя мировой валюты примерно также, как доход “Тойота-Центра” в Казахстане соотносится с доходами собственно “Тойоты”.

Глобальный инфляционный налог

А потому самое главное для держателей этого мирового денежного бизнеса – поддерживать и расширять свою монополию на производство “резервной” валюты. Главное же умение – поставить дело так, чтобы некогда самостоятельные производители, наделенные суверенной государственной монополией денежного производства на своих территориях, теперь, будучи подключенными к финансовой глобализации, не терзались бы потерей монетарного суверенитета, а, наоборот, воспринимали бы такой порядок как само собой разумеющийся.

Воистину, ни один мировой производитель не в силах приблизиться к столь совершенному, технологически и идеологически, производству: едва ли не вся мировая экономика поставлена на обслуживание одной сдвоенной (доллар-евро) денежной машиной, с конвертационно-множительными подразделениями в государствах-филиалах, и при этом политические и экономические элиты этих филиальных государств, свято веря в безальтернативность и необходимость “мировой валюты”, пребывают в полном самоуважении к самим себе, и своему умению множить мировую валюту под видом своей национальной.

В самом деле, инфляция (то есть опережающее выпуск товаров производство денег) есть абсолютный фон всей мировой экономики, но по миру она неодинакова. В таких “развивающихся” странах, как наша (Россия – совершенно то же самое, только размером побольше) инфляция всегда отсчитывается “от 10%” и выше. Тогда как на Западе она “от 1-2%”, и редко выше 4-5 процентов. Хотя основные денежные мощности по мировой инфляционной накачке действуют именно там.

Да, на этой неустранимой разнице сказываются наше технологическое отставание, низкая производительность труда, высокая коррупция – все это так. Но и свою, немалую, долю вносит наше положение “третьего уровня” в дистрибьюции мировой валюты. Вот этот инфляционный навесок, в 5-7 процентов, как минимум (да хотя бы всего лишь и в 2%!), неосознанно накладываемый на себя всеми периферийными экономиками – он обеспечивает и перенос основной инфляции из корпусов “денежной фабрики” на мировую периферию, и сбор с этой периферии дополнительного дохода от перепроизводства денег. И, конечно же, надежнейшее наше закрепление в сырьевой нише.

Лучший из обманов — самообман

Хотя осознание именно такого положения вещей отскакивает от периферийных элит, как горох от стенки. Напротив, и президенты “развивающихся” стран, и члены их “команд”, отвечающие за денежно-кредитную политику, пребывают в фундаментальной такой уверенности в незыблемости и единственно верности именно такого своего встраивания в мировую денежную систему.

Скажи им, что в монетарном смысле они никакие ни суверены, а дистрибьюторские представительства ФРС и Банка ЕС – даже и не обидятся, скорее всего. Потому что не поймут.

Воистину, восхищения достойны “неизвестные отцы”, заложившие (лет, эдак, тысяч шесть назад) в рыночную экономику вот эту гениальную фишку: снабжение деньгами на возвратной (кредит) и платной (процент) основе. Дальше все просто: коль скоро деньги в экономику попадают только в долг, экономика всегда должна банкам – все имеющиеся в ней деньги. Плюс – еще и процент, отдать который можно только … взяв следующий кредит. Но если до начала XX-го века эта технология не выходила за пределы Старого и Нового света, причем национальные эмиссионные и коммерческие банки снимали ростовщический навар только со своих собственных экономик, то теперь их данниками стал едва ли ни весь мир, и без всяких завоеваний!

Это, знаете ли, тоже проявление гениальности – так выстроить всю схему, и так обработать общественное и профессиональное сознание, чтобы половинка истины воспринималась как завершенное целое. К примеру, все (кроме руководителей ФРС и ЦБ ЕС) знают незыблемое правило – ставка рефинансирования должна быть выше уровня инфляции в данной стране. Это – правильное правило, и, соответственно ему, у нас кредиты в разы дороже европейских потому, что ставка рефинансирования в разы выше, а она – потому, что в разы выше инфляция. Но есть и вторая половинка той же истины, совершенно точно так же справедливая: у нас инфляция еще и потому в разы выше, что в разы выше стоимость кредитов, и они потому в разы дороже, что завозятся извне, а извне завозятся потому, что родной Нацбанк борется с … инфляцией!

Причем стандартно образованная публика – от просто интересующихся, от рядовых бизнесменов и чиновников, и до высших руководителей всех таких стран, как наша, предпочитают держаться только первой половинки. Поскольку признать то и другое вместе, как-то это все увязать в своем сознании, и найти собственный выход из этого замкнутого круга – занятие неблагодарное.

Да, критические нотки в политической риторике, вплоть до объявления намерения перейти на свои “резервные” валюты, — те по ходу кризиса проскакивают, все чаще. А, например, “Ключи от кризиса” — вообще бунт на корабле. Но все это – в вербальном поле, практическая же монетарная политика – она вся в руках таких МВФ-фундаменталистов, как российский Кудрин. У нас, впрочем, есть и свой непогрешимый гуру на этот счет. Получается даже забавно: президентский “Пятый путь” — это всего лишь статья в российских “Известиях”, тогда как реальный наш путь – оставаться верным придатком “дефектала”.

Впрочем, никто и не обманывается…

На самом деле, гениальность схемы построена вовсе не на искреннем таком непонимании элит сырьевых государств, как их обирают. А на полноценном (насколько полностью осознанном – тут есть вопрос) участи их самих в закреплении собственных экономик в качестве сырьевых и монетарных придатков развитых государств. Они сами, пополам с транснациональными компаниями, и занимаются удешевленным вывозом сырьевых ресурсов из собственных стран, каковое удешевление и обеспечивается недопущением реальной профсоюзной деятельности, отсутствием местного самоуправления и многопартийного парламентаризма. Иностранные займы и инвестиции, материнские ссуды “дочкам” — также во многом обеспечиваются их же деньгами, и они же создают свои экономические базы и “запасные аэродромы” вне собственных стран.

Как говорится, ничего личного, только бизнес…

(окончание следует)

***

© ZONAkz, 2010г. Перепечатка запрещена