Брутально-гламурный Темиртау

“Твои принципы – железо, но оно ржавеет”.

NN

За дюжину лет, что длилась пауза во встречах с Темиртау, город изменился сильно, но не кардинально. Хотя кое в чем перемены стали качественными. Например, в городе металлургов никто не верит в такой вариант развития событий, при котором рабочие Кармета (АО “Арселор Миттал Темиртау”) могут остановить непрерывные производства чисто из классовой обиды за постоянное “кидалово”. Темиртаусцы в один голос отвечают, что способные на такое уволены, уволились и эмигрировали. Остальные держатся за те зарплаты, которые им платят – вакансий на Кармете нет.

Корабли “Дельфин”, “Нептун”, “Батыр”, “Самаркант” (через “т”) с портом приписки Темиртау смотрятся несколько неожиданно. Однако Самаркандское водохранилище (заполняли из реки Нура с 1939 по 1961 год) они бороздят лихо. Вокруг чайки, камыш, рыбаки – все настоящее, но до словосочетания Лазурный Темиртау этому месту далековато. С другой стороны, в жаркую погоду забываешь об острокаменистом побережье водоема, а на водном просторе плавать нормально и приятно.

На месте искусственного водоема располагалось поселение, через которое торговали сахаром из Самары. Однако соединение слов “Самара” и “кант” в итоге дали топоним Самарканд, поэтому и водохранилище Самаркандское.

Двенадцать лет назад Темиртау был одним из “лидеров” по количеству наркоманов и ВИЧ-инфицированных в Казахстане. “Торчки” и запойные алкоголики на фоне депрессивных городских пейзажей и преследующего запаха неисправной канализации наблюдались повсеместно. Возможно, что и из-за этого в последний приезд глаз выхватывал в первую очередь здоровых и спортивных людей. Несколько удивило изобилие беременных женщин, поскольку из общения с горожанами радужных перспектив для Темиртау не складывается. Токсикоманов-чухоморов (нюхатели толуола – применяется в коксохимическом производстве) в городе не видел, но на самом Кармете это племя короткожителей продолжает обитать, разнообразя криминальную и медицинскую статистику.

В Темиртау много мусора, но местные жители замечания по данному поводу соотносят с тем, что было раньше, а потому называют свой город чистым и “пригламуренным”. Гламурность в меру сил поддерживается городскими властями и частным бизнесом, но всех проявлений брутальности ею не заретушируешь. Интересно подошли к вопросу придания Темиртау большей казахскости. На советские многоэтажки повесили казахский орнамент с подсветкой и панно на степные сюжеты – получилось дешево и сердито. Деревья кронируют также варварски, как и в южной столице республики. Что от этого выигрывает эстетика – не ясно, но возможность пройтись по тротуару в тени деревьев пропадает. Сами тротуары по-прежнему широкие.

Народ здесь как ни крути суровый, особенно в так называемом “старом городе”. Гаишников называют не “жоповцы” (жол полициясы), как в Алматы, а “жопцы”. Лежачий полицейский на местном сленге звучит “мертвый”, солдаты патрульно-постовой службы – “бандерлоги”. “Дружба народов” последний раз обострялась в 2007 году, когда местные жители и новые темиртаусцы в виде оралманов уживались друг с другом через трение. В цыганском районе Темиртау есть кафе, куда даже местные таксисты ночью не выезжают. Перспектива быть найденным в виде тела на шлакоотвале отпугивает от рискованных заработков.

Запомнилась сценка трогательной заботы об участниках Великой Отечественной войны. “За сколько в вашем платном туалете ветерану поссать можно?” “Бесплатно”“Ух ты! Не зря воевал, получается!” Это был единственный ветеран, который встретился в Темиртау, но, по рассказам местных жителей, живы еще несколько человек.

Наркоманов в удельном весе горожан стало однозначно меньше (данный контингент по своей природе не живучий, а поток “новобранцев” сократился), однако эхо могучего наркотического прошлого давит. Когда темиртаусцы договариваются о месте встречи “у наркоманов”, то имеется в виду памятник металлургам. Один из героев скульптурной композиции стоит с производственной ложкой, из-за чего и укоренилась стойкая ассоциация.

Рядом с “наркоманами” построен и запущен в эксплуатацию “Историко-культурный центр Первого Президента”. Генеалогическое древо шапрашты, Кармет в миниатюре и карта Казахстана без Алматы впечатляют, но сам музейный сервис оставляет желать лучшего. Сдали здание в прошлом году, а в этом оно уже протекает.

Когда ветер с Кармета дует на город, то перед местным промышленным смогом мгновенно бледнеет даже алматинская душегубка. Казахстанская Магнитка – она же градообразующее предприятие Темиртау – ничего хорошего по сравнению с советскими временами не приобрела. При этом именно благодаря ей растет количество коммерческой недвижимости на первых этажах зданий, чего-то стоит жилье. Прибыльность Кармета базируется на интенсификации труда. То есть в бригаде было 8 человек – стало 4. А работы не уменьшилось. Из-за того, что малочисленные рабочие аукаются в огромных цехах, в мае слишком поздно заметили пожар на фабрике, входящей в структуру комбината. В итоге погибли крановщица и двое пожарных.

Остальные горожане карметовцам одновременно сочувствуют (условия труда тяжелые, зарплаты низкие) и упрекают за покорность (не могут бороться за свои права). На жесткий протест со стороны металлургов никто не рассчитывает – диагностируют потерю былого духа.

“Детская деревня”, где детдомовцы живут в коттеджах по семейному типу (воспитатель и десяток детей), находится впритык к особнякам, которые возводят для работников акимата. Вероятно, с точки зрения социальных технологий очень правильно, чтобы дети видели, к чему надо стремиться. Однако не покидает ощущение несовершенства такого подхода. Сам образец для подражания очень спорный и дорога к нему тернистая.

***

© ZONAkz, 2012г. Перепечатка запрещена