Алматы. 25 апреля. КазТАГ — Сергей Зелепухин. Государство не раз заявляло о своих планах приватизировать значительную часть активов нацхолдингов и уже приступило к реализации своих намерений. Эксперты уверены, что это правильное решение, однако предупреждают о возможных негативных последствиях как для приватизируемых компаний, так и для государства.
Какие главные угрозы существуют для квазигосструктур, какое влияние на их рейтинги окажет приватизация части госактивов? Насколько высока вероятность снижения рейтинговых оценок нацкомпаний в этом году? На эти и другие вопросы мы попросили ответить директора из аналитической группы по международным региональным финансам международного рейтингового агентства Fitch Ratings Константина Англичанова.
***
— Константин Михайлович, экономическая ситуация в Казахстане остается сложной. Как в этих условиях Вы оцениваете перспективы квазигосударственного сектора? Чего ждать от приватизации нацкомпаний?
— Национальные холдинги в Казахстане выступают промежуточными инструментами в решении важных социально-экономических задач: диверсификации экономики, формирования конкурентной среды, повышения качества корпоративного управления, поддержки социально значимых проектов. Происходит это в силу неразвитости или отсутствия важных рыночных институтов.
Поэтому нам сложно находить для сопоставления аналогичные компании в странах, скажем так, с более длинной историей развития рыночной экономики. Формирование квазифискальных институтов, подобных казахстанским нацхолдингам, — это специфика государств с развивающимися рынками.
Сейчас Казахстан, как и другие похожие на него страны, переходит к более рыночному управлению активами. И, соответственно, со временем роль национальных холдингов будет ослабевать. По крайней мере в планах по приватизации прямо обозначено, что доля госсектора должна сократиться с сегодняшних 45% ВВП примерно до 15%. Это серьезное снижение – в три раза.
Добиться этого можно, с одной стороны, только постепенной передачей в рыночную среду того, что в ней способно выжить без дополнительной поддержки. С другой стороны, в отдельных секторах эту среду только предстоит создавать.
Поэтому, на наш взгляд, возможная эволюция нацхолдингов — в их становлении в качестве институтов развития. То есть в их отходе от управления госактивами и в переходе к формированию рыночной инфраструктуры там, где она в недостаточной степени развита, либо поддержке заведомо не окупаемых «социальных» проектов. Здесь есть большое поле для деятельности.
— Например?
— Например, для решения одной из основных проблем развивающихся стран. Она заключается в наличии «длинных» пассивов и в отсутствии «длинных» активов. Преодолением этой нестыковки в фондировании как раз могли бы заниматься нацхолдинги. К примеру, капитал, накопленный в Едином накопительном пенсионном фонде (ЕНПФ), по идее должен работать на создание новой добавочной стоимости в «длинных проектах» и в конечном счете — на экономический рост. Чтобы это произошло, нужно многое сделать. Нужно развивать фондовый рынок, повышать доверие инвесторов.
Другими словами, нужно увеличивать горизонт планирования и инвестирования. Понятно, что это придет только со временем. И на переходный период, безусловно, эти холдинги себя сохранят. Но чем они станут, когда планы по приватизации будут реализованы, – это вопрос более отдаленной перспективы.
— Но пока активы нацхолдингов находятся под контролем государства, причем у многих из них накоплен большой внешний долг. В связи с этим вопрос: насколько он является оптимальным и есть ли риск, что некоторые квазигосструктуры могут столкнуться с проблемами его погашения в условиях падения рентабельности?
— Этот вопрос нужно рассматривать с точки зрения инструментов хеджирования рисков. Очевидно, что проблема с погашением долгов может обостриться у тех компаний, у которых фондирование в иностранной валюте, а выручка – в тенге. За редким исключением покрыть этот разрыв, образовавшийся из-за курсовой разницы, нечем. И это тоже вопрос формирования рыночной инфраструктуры. Если будут предлагаться какие-то инструменты хеджирования этих рисков, то в будущем возникнут хорошие возможности на этом рынке.
Но пока этого нет, сейчас возможно, что у некоторых нацхолдингов либо их дочерних компаний возникнут сложности с погашением долгов, у некоторых они уже возникли, например, с превышением ковенант. Это стало отражением изменившихся в негативную сторону макрофакторов. Так, в 2014-2015 годах существенно поменялась конъюнктура на основные экспортируемые Казахстаном товары.
С другой стороны, Казахстан в определенной степени ограничен в принятии экономических решений союзом с Беларусью и Россией. То есть ему нужно сверять свою экономическую политику со своими партнерами по евразийской интеграции. С третьей стороны, нужно учитывать масштаб казахстанской экономики.
Другими словами, есть неблагоприятные факторы, но есть и инструменты для маневра. Например, резервы, которые позволяют государству сглаживать шоки. Поэтому, если оно продолжит оказывать поддержку и смягчать влияние негативных факторов, опираясь на накопленные резервы, то, наверное, сложности с выплатами долгов нацхолдингов, в том числе и внешних, в большей степени удастся избежать.
— То есть Вы ожидаете, что государство будет оказывать поддержку подконтрольным ему холдингам?
— Да, мы ожидаем, что государственная поддержка будет сохранена. Но если мы увидим значимые признаки того, что господдержка нацхолдингов ослабевает, то в первую очередь это отразится на их рейтингах.
Это может создать дополнительные трудности, поскольку инвесторы воспринимают национальные компании, по сути, как некое продолжение государства, как квазисуверен. Для государства это полезно, поскольку квазисуверенные заемщики, привлекая обязательства, закладывают определенный бенчмарк для возможных заимствований самого государства.
Если оно в какой-то момент решит привлечь дополнительные средства на внешних рынках капитала, ему будет проще это сделать, опираясь на уже существующие бенчмарки. Никто не знает, сколько продлится период низких цен на нефть. Поэтому не исключено, что в какой-то момент государству придется вновь заимствовать на внешних рынках.
Сейчас это хочет сделать Россия. В период высокой ценовой конъюнктуры на экспортируемые товары потребности такой не было. Наоборот, накапливались резервы. Но на текущий момент, когда последние находятся под угрозой, необходимо себя страховать. И рынки капитала могут предложить эту страховку в виде заемных средств. Но туда будет проще вернуться, если у инвесторов есть какой-то ориентир.
— Насколько в силу ухудшения экономических условий ситуация на внешних рынках капитала сейчас неблагоприятна для казахстанских компаний? Насколько высок для них риск рефинансирования долговых обязательств?
— Естественно, риски возможны, но, как известно, инвесторами на рынке правят два чувства — страх и жадность.
— А между ними есть доходность…
— Да, и рано или поздно страх к развивающимся рынкам несколько снизится. Но сегодня — и это касается не только казахстанских эмитентов — компании с развивающихся рынков испытывают сложности по привлечению средств.
Здесь, скорее всего, надо рассматривать проблему в плане возможностей, которые открываются. Фундаментально все инвесторы понимают, что Казахстан располагает хорошей ресурсной базой, есть резервы. И при недооцененности долгов казахстанских компаний появляется окно возможностей для того, чтобы провести операции на рынке капитала в надежде на то, что в более долгосрочной перспективе бумаги казахстанских эмитентов вырастут в цене.
Но если брать широко – это вопрос повышения качества управления долгом. Понятно, что Казахстан вступает в сложный период, когда необходимо от стандартных и наработанных подходов переходить к более сложному выбору. И здесь есть различные возможности.
— Давайте поговорим о рейтинговых перспективах нацкомпаний. Насколько высока вероятность негативных рейтинговых действий со стороны Fitch в отношении казахстанских квазигосструктур?
— В этом году вероятность негативных рейтинговых действий в отношении отдельных национальных управляющих холдингов невелика. Но если макроэкономические шоки возрастут, снизится закладываемая в рейтинги вероятность господдержки или реализуется системный риск, то тогда вероятность пересмотра оценок по рейтингам в негативную сторону возрастет.
— Какие факторы сейчас оказывают наибольшее отрицательное влияние на рейтинги нацхолдингов и их «дочек»?
— Основной негативный фактор – это возможное ослабление связей нацкомпаний с государством. Но, опираясь на наши критерии оценки по статусу, по контролю, по интеграции нацхолдингов с государством, все говорит о том, что в краткосрочной перспективе эта связь останется крепкой.
— Получается, приватизация нацкомпаний — это серьезный риск для их рейтингов?
— Безусловно, потому что приватизация ведет к сокращению подконтрольных холдингам активов, следовательно, снижает их стратегическую значимость. Кроме того, она требует очень тщательного подхода. Но она необходима, поскольку, с одной стороны, доминирование государства не дает стимулов для развития компаний в частном секторе. Однако, с другой стороны, важно не продешевить и провести ее максимально эффективно.
Эти факторы, наверное, должны быть как-то уравновешены. Важно смотреть и на ценовую конъюнктуру, условно говоря, есть ли покупатель на предлагаемые активы. То есть проводить приватизацию по возможности аккуратно, чтобы не вызвать каких-то существенных негативных проявлений.
Поэтому здесь основные риски лежат в плоскости принятия управленческих решений. Насколько последовательно и продуманно будет проведена приватизация, настолько ее результат окажет влияние на рейтинги компаний.
— Но чего больше от приватизации для госкомпаний с точки зрения ее рейтингов — плюсов или минусов?
— С точки зрения рейтингов приватизация госактивов — это, скорее, минус, поскольку возможно снижение стратегической роли национальных холдингов, но с точки зрения макроэкономики – это, наверное, скорее плюс. Поскольку вырастет количество, а со временем и качество экономических агентов, и риски, в том числе кредитные, будут распределены по более широкой базе.
— Спасибо за интервью!
***
© ZONAkz, 2016г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.