“При слове совок мне хочется хвататься за ручку своего пистолета!”
Это из комментария №14 на форуме “Zonakz” по статье “Жил человек…”, опубликованной 12.05.2006 г. “Совки” — уничижительное название граждан СССР, изобретенное нынешними “новыми” в противовес уважительному сталинскому – “винтики великого государственного механизма”. В них не прочь пострелять анонимный комментатор.
Статья “Жил человек…” написана в укор тем, кто годом ранее (в год 60-летия Победы советского народа над нацистской Германией) уничижал саму Победу и, естественно, победителей в форуме “Навигатора” такими “откровениями”: “Уфф. Поскорей бы эти праздники прошли”; “Ух. Поскорее”; “Согласен. Пора забыть эту войну…”; “Немеркнущая слава” и прочая дребедень – пустой звук”; и т.п. – всего четырнадцать комментариев русофобского толка, циничных.
Комментарии к “Жил человек…” не менее циничны: 19-й – “По теме статьи – жил человек, детей не оставил, можно только посочувствовать. Какое бы хорошее дело не делал, а забудут его, так хоть детей бы оставил”; 24-й – “И каким образом эта лесная статья опровергает комментарии джигитов… защита Кремля в ВОВ была не нашей войной, и нам не стоило терять 500 000 казахстанцев”; 26-й – “Почему на западе хорошо живут? Самый краткий ответ – там просто русских нет”; 35-й – “Странно… привязать выкрики с мест (два-три, не больше на статью, причем, что и в общем-то и откликов было немного. О чем-то это говорит, не так ли?) и на этом сделать вывод о целом народе… Ну и слышите в ответ, что вы свиньи. Приятно? Тем более, исторически это тоже обусловлено”.
Последняя “приятность” — в адрес автора комментария 34, внятно пояснившего 24-му (он же 30-й и 32-й) суть заявления того: “Но защита Кремля в ВОВ была не нашей войной…”.
Упорствуют в своем кощунстве джигиты… Но на Востоке говорят: “… а караван идет”. Жизнь не останавливается, всего — ничего осталось до 65-летия начала Великой Отечественной. Продолжу о победителях – “винтиках”, “совками” обозванных. Надеюсь, и джигиты прочтут. Хотелось бы, чтобы одновременно и Слово тридцать шестое в “Книге слов” Абая прочли.
“Динозавры”
Так назвали себя пожилые, более чем пожилые и весьма пожилые (в возрасте старше 60-и, 70-и и 80-и лет) жители нашего города, объединившись в 1989 году в клуб по интересам — музыкальный.
Организовались, назвались, разработали и приняли Устав, а с ним и девиз: “Никому не мешать, никого не осуждать, никого не обижать, всех любить и уважать”. Семнадцатый год живут с таким кредо, теряя одних (законы естества неумолимы), пополняясь другими – кому за 60 и кредо не иное имеют. Находят таких, ныне их 220, из которых четырнадцати более 80 лет.
Нет от них в жизни тесноты другим, поведением своим никому глаза не мозолят, а потому и благие дела таких чаще всего в безмолвии остаются. Как в знаменитом тосте Верховного 25 июля 1945 года на торжественном приеме в Кремле в честь участников Парада Победы сказано: “Это скромные люди. Никто о них ничего не пишет, звания у них нет…”.
Спасибо телеканалу “Алматы”, поведавшему казахстанцам о таких прекрасных людях в первые субботу и воскресенье текущего июня в замечательном по теплоте и душевности телерассказике, повторенном в течение двух дней подряд многократно, попеременно на казахском и русском языках.
Своего помещения “Динозавры” не имеют, власти не могли пока помочь. Собираются – где придется: когда спонсоры помогают – в арендованных залах, чаще – в начале проспекта Абая в сквере за Дворцом Республики. Музицируют на разных инструментах, поют, танцуют, праздники отмечают.
Прекрасны телекадры с последнего празднования – Дня Победы… И фронтовые сталинские 100 грамм были, и тост за Сталина… Лица счастливые, радость всеобщая… Они вновь чувствовали себя “винтиками” — творцами величайшей в истории человечества Победы, не позволившей Гитлеру осуществить уже начатую им селекцию населения планеты Земля, “очищение” ее от “недочеловеков” — не арийской расы народов.
Трудная выпала на их долю жизнь: далекая от сытости довоенная, война, восстановление порушенного войной, поднятие страны до космических высот, превращение ее в державу, мощь которой саму Америку понудила напрягаться круче, чем в годы депрессии 30-х годов прошлого века.
“Динозавры” все помнят, на себе все тяготы века испытали, знают: что по чем стоит, где правда и где неправда. Не для них “лапша на уши” вроде этой: “Вам, идеализирующему Сталина, разве не понятно, что весь прогресс, достигнутый Совком при Сталине, был сделан благодаря миллионам рабам, сосланным в концлагеря и трудящимся за буханку хлеба под страхом смертной казни”. (Из “вразумления” владельцем пистолета автора объективно аргументированного комментария 12).
Будь так, как пистолетчик утверждает, поднимали бы “динозавры” тост за Сталина, здравицу ему возглашая? Искренне, вдохновенного перед кинокамерой оператора телеканала “Алматы”!
Они – люди с чистой советью – были “винтиками великого государственного механизма” своей страны. Чисто их прошлое, не стыдно им за себя в нем. Многие им лета! Униженным, оскорбленным, “совками” обозванным…
Командир “Катюши” Актан Тюлеубаев
Он из тех, о которых на форуме “Zonakz” 12.05.2006 в 17:04 в комментарии 19 сказано: “… те умирали очень быстро, не то, что в двадцатые. Читаешь воспоминания, волосы не то что дыбом…”.
Это о беспризорных казахстанских детях 30-х годов прошлого века, “детях коллективизации”, как называет их автор 19-го.
Воспоминания бывают разные… Не напрасно говорят: “Лучше раз увидеть, чем 100 раз услышать”. Автор 19-го сам не видел ни двадцатых, ни тридцатых годов, только читал…
А мне довелось общаться с детдомовцами 30-х, даже обедать с ними за одним столом на правах гостя в Цивильском детском доме; туда меня водила троюродная сестра Юлия (о ней – в “Навигаторе”, 28.04.2005 в “О ком печаль… О чем молчать предпочитают”, часть 2 “Цивильск, Первомайская, 31”).
И с детдомовцами 20-х, уже зрелыми, состоявшимися в жизни, был хорошо знаком. Ими были первый министр лесного хозяйства Казахской ССР Умирзак Урумбаев (в 1946-1953 гг.) и возглавлявший лесное хозяйство Казахстана в 1961-1970 гг. Сейтгали Джакипов.
Но сегодня речь об Актане Тюлеубаеве. Начну с воспоминаний о нем его друга и собрата по сиротству Аманжола Каликова. Он в “Казахстанской правде” от 5 мая сего года в статье “Не боялся ни пуль, ни начальства” пишет: “Своего фронтового друга Актана Тулеубаева я вспоминаю с особым чувством… В годы массового голода в казахской степи оба мы лишились родителей. Оба – участники Великой Отечественной войны. Воевали в гвардейских минометных частях ракетной артиллерии. Он был командиром “катюши” — самого грозного орудия Второй мировой войны, я командиром дивизиона. Да и в мирной жизни наши жизненные дороги были схожи. Мне довелось работать и в обкоме партии, и в ЦК Компартии Казахстана. Но Актан всегда был для меня примером отношения к людям.
Несмотря на сиротскую долю, он многого добился. Сложился как честный и авторитетный руководитель… Мы, его сверстники и друзья, не замечали у него раболепства перед начальством. Он был не из тех, кто приходил со своим мнением, а уходил с мнением начальника”.
Семилетнего Актана в 1931-м нашли в Акмолинской степи красноармейцы, посланные на поиски голодающих и умирающих беспризорных в Акмолинской степи. Ему не дали “умереть очень быстро”, доставили в Атбасарский детский дом. Там его поставили на ноги, вырастили и воспитали. В 1942 году Атбасарский райвоенкомат призвал его в Красную армию.
Крепкого в теле, бойкого и очень смышленого паренька, комсомольца и бесспорного неформального лидера среди сверстников, направили в школу гвардейских минометчиков; сомнений в его патриотизме, верности Родине не было. Отсюда и доверие – допуск к оружию, которое ни в коем случае не должно было попасть к врагу.
В родной Атбасар с войны вернулся с двумя орденами Красной Звезды и шестью медалями. Демобилизован в звании гвардии-старшины. Бравого фронтовика избрали секретарем райкома комсомола. После комсомольской работы последовали: работа партийная, учеба в высшей партийной школе ЦК КПСС, вновь партийная работа (на целине), награждение орденами Ленина и Трудового Красного Знамени.
Наград могло быть больше, но… “был не из тех, что приходил со своим мнением, а уходил с мнением начальства”. Он и решения ЦК КПСС критиковал. Например, в 1962 году на республиканском совещании секретарей сельских райкомов партии. Тогда КПСС была практически разделена на две части: промышленную и сельскую, а сельские райкомы преобразованы в парткомы производственных управлений районов. Против этого и выступил первый секретарь Кургальджинского райкома партии Акмолинской области Актан Тюлеубаев на совещании в Алма-Ате.
Цитата из воспоминаний А.Каликова: “По возвращении из Алматы С.Б.Ниязбков – первый секретарь Акмолинского обкома партии, собрав всех секретарей райкомов, буквально заявил следующее: — Товарищ Тюлеубаев, какое твое дело, какое решение принимает ЦК КПСС? Кто тебя уполномочивал критиковать ЦК КПСС?… Детдомовский босяк, я получил серьезное замечание от ЦК КПСС…
К большому удивлению, Актан спокойно встал и сказал “Сабыр Билялович, я еще раз подтверждаю, что это решение – очередная глупость… Что касается того, что я детдомовский босяк, уважаемый руководитель, зря задеваете мою боль. Спасибо советской власти, что помогла выйти в люди, и я не оказался на дне общества”.
Штрих к последней фразе. 23 февраля 1974 года я был у него в гостях. Он отмечал свое пятидесятилетие. Тамадой был сам, здорово это у него получалось. Провозглашая тост за 56-ю годовщину Советской армии, рассказал, что истинного дня своего рождения не знает, отмечает его ежегодно в день Советской армии, почитая красноармейцев, своих спасителей в год мора в степи; подобрали они его лежащим на земле без сознания.
Актана хорошо знали и ценили члены бюро ЦК Компартии Казахстана и лично Д.А.Кунаев; прав он был в своей критике. Оргвыводов не последовало, более того, он был избран членом ЦК Компартии Казахстана. Но, оставаясь самим собой, навлек на себя неудовольствие следующего 1-го секретаря обкома – Н.Е.Кручины. Перевели его на хозяйственную работу, назначили 1-м заместителем Председателя Государственного комитета лесного хозяйства Совета Министров Казахской ССР. Случилось это в июле 1972 года, в числе прочих он стал курировать и отдел капитального строительства, механизации и материально-технического обеспечения, начальником которого я в то время был.
Он стал моим непосредственным шефом. Отлично мы с ним сработались, с полуслова понимали друг друга. Государственного мышления был человек, но его инициативы не находили поддержки Председателя А.М.Зайцева, человека сверх осторожного, в производстве малейшего риска иметь не желающего (для себя лично).
Но Актан Тюлеубаевич перестал бы собой быть, если бы безынициативно в своем служебном кресле пребывал. С его подачи в отсутствие Зайцева Госкомитет преобразовали в Министерство (29.03.1978 г.). Изменилась структура аппарата лесного ведомства, помимо отделов появились четыре управления, увеличился штат, коллегия ведомства увеличилась с 5-и до 9-и человек. Работа министерства заметно улучшилась.
Но, как глаголет народная мудрость “каков поп, таков и приход”… жаль не Актан Тюлеубаевич был министром.
Он умер 21 ноября 1979 года. Похоронен в Алма-Ате на кладбище Кенсай. Над могилой на высоком постаменте — бюст в форме генерал-полковника государственной лесной охраны СССР; надпись на постаменте – Актан Тюлеубаев, 1924.23.02 – 1979.21.11. До пенсионного возраста не дожил…
Немного об авторе воспоминаний об Актане, его друге Аманжоле Каликове. Мне доводилось неоднократно встречаться с ним в начале 80-х в Партийной комиссии ЦК Компартии Казахстана, он был ее председателем. Его тоже оберегли от участи “умереть очень быстро” в 1931-м. Он старше Актана на три года, в Красную армию призван в августе 1939 года. Неожиданно, со студенческой скамьи, накануне начала Второй мировой войны, начавшейся 1 сентября нападением Германии на Польшу. Боевое крещение в Великой Отечественной получил в июле 1941-го в Смоленском сражении. Войну закончил в составе 1-го Украинского фронта за Прагой. Войска генерал-фельдмаршала Шёрнера там продолжали боевые действия и после безоговорочной капитуляции Германии они прекратились, 14 мая, в день завершения разоружения 1-й дивизии армии генерала-предателя Власова.
Ныне Аманжолу Каликову 85 лет. Созвонился. Встречу мне назначил у памятника М.В.Фрунзе в Детском парке на Кабанбай батыра. Пешком на встречу пришел! Бодрый, жизнерадостный! Правда, заметил, что не без болячек живет, через неделю должен на лечение в Астану ехать.
Охотно и много говорил об Актане, мало – о себе. Запретил писать о нем отдельно, разрешил лишь упомянуть в рассказе об Актане; очень не любит “светиться” этот милый человек, чьи ратные подвиги и мирный труд отмечены двумя орденами Отечественной войны первой степени, двумя – Красной Звезды, орденом Октябрьской революции, тремя – Трудового Красного Знамени, орденом Дружбы народов и орденом Парасат.
Минометчик Асылбек Альмагамбетов
Он тоже из тех, кто в начале 30-х не умер “очень быстро”. Судьба меня свела с ним в 1952 году в Букебаевском лесхозе. Работал Асылбек объездчиком, его непосредственным начальником был лесничий Д.Ф.Шекеро. В подчинении Асылбека было пять лесников, живших на кордонах “Балапан”, “Донцов колодец” и “Лесохим”, на попечении (помимо охраны леса) – два временных лесных питомника, на которых выращивались сеянцы для посадок. На этих питомниках мы с ним и сблизились.
После демобилизации из армии, а он с Великой Отечественной вернулся с орденом Красной Звезды и членом ВКП(б), Бескарагайский райком партии направил его в Букебаевский лесхоз для укрепления его первичной парторганизации. В лесхозе его назначили объездчиком, выдали верховую лошадь, седло, гладкоствольное ружье 16-го калибра, снабдили необходимыми справками и послали в РОВД получать паспорт; он был колхозником, у которых в то время паспортов не было. И стал бывший командир расчета 82-мм миномета надежным стражем лесов, грозой браконьеров.
Надежным был во всем. Лихо тушил лесные пожары, грамотно руководил рабочими на лесных питомниках, на посадках леса, уходе за лесными культурами, рубках ухода за лесом. На партийных собраниях не дежурно, а по делу выступал.
Вдумчивым был, все в стране происходящее, осмысливал критически. Например, после замены в феврале 1954 года на постах первого и второго секретарей ЦК Компартии Казахстана Ж.Шаяхметова и И.И.Афонова на П.К.Пономаренко и Л.И.Брежнева, поделился со мной своим мнением: “Жумабая правильно сняли, а зачем было Ивана Ильича на Брежнева менять? Иван Ильич хорошо казахов знал, знал их обычаи. Теперь же оба первых в Казахстане человека казахов не знают. Нас знать надо, мы народ не простой, у нас три жуза, много родов, каждый “одеяло” на себя тянет”.
Таким бы Асылбек Альмагамбетов. Он уцелел на войне. Много полезных дел успел переделать после нее в Бескарагае, ставшем после первого атомного взрыва на Семипалатинском полигоне зоной максимального радиационного риска. Умер от рака легких…
Он был сверстником Актана Тюлеубаева. Как и он, свое мнение имел, не меняющееся от нравоучений начальника. Как и Актан, он в 1931-м жив остался. Его родители тогда свой казахский колхоз организовали, жили рядом с русскими поселенцами, помимо скотоводства хлебопашеством занимались, независимыми от баев с 1929 года были, выжили. В массовой гибели казахов Асылбек не только Голощекина винил. Его винил в том, что тот не сумел остановить угон скота баями в Китай, а баев обвинял в том, что они бросили бедных казахов на произвол судьбы. “Скот угнали, а рабов своих бросили”, — рассказывал Асылбек. Невозможна была быстрая перекочевка, отягощенная обозами с многочисленными семьями бедных работников, вот и бросили их баи, пояснял он.
Кавалерист Кумар Байженов
Когда вспоминаю его, в ушах звучит: “Казаки… казаки… едут, едут по Берлину наши казаки!”. Одним из этих казаков был казах из Бескарагая Кумар Байженов. Он “пол-Европы” не “по-пластунски пропахал”, на коне проехал, от Сталинграда до Берлина.
В Красной армии в довоенные годы служил в кавалерии, особо значимом роде войск (кавалеристами были будущие маршалы Г.К.Жуков и К.К.Рокоссовский), а когда в 1942-м призвали на Великую Отечественную, вновь кавалеристом стал. С войны в Бескарагай вернулся с медалями: “За боевые заслуги”, “За оборону Сталинграда”, “За взятие Берлина” и “За победу над Германией”.
И вновь на коня сел, поступил на работу лесником в Долонское лесничество Долонского лесхоза, стал леса охранять; лесная охрана в Казахстане была конной и вооруженной, правда, не кавалерийским вооружением, а гладкоствольными охотничьими ружьями Ижевского завода. Любил Кумар лошадей, да и как не любить – настоящий казах с лошадью всю жизнь единое целое. Он был настоящим сыном Великой Степи, достойным потомком своих предков.
Дисциплинированным он был лесником, человеком спокойным, не суетным, не надоедливым, уважительным. И его все уважали, в том числе и седобородые почтенные мусульмане, аксакалы.
Существовал тогда среди верующих в Аллаха казахов, проживавших на центральной усадьбе лесхоза в поселке Мостик, институт муллы на общественных началах, избираемого самими верующими. Умер такой мулла по имени Оспан, аксакалы избрали муллой Кумара, не самого старшего по возрасту в их среде, но весьма уважаемого, лучше знающего Коран. Таким он был, таким я его знал.
…Входит в кабинет, почтительно кланяется, опережающе протягивает руку для рукопожатия. Милый, мирный человек… Он знает, что такое война, Берлин брал. Не уходит из памяти беседа с ним…
Кумар, человек верующий, говорил: “В голод жив остался, в колхозе был, так Аллаху угодно было”. Ни к кому претензий не имел, никого ни в чем не обвинял.
“Совок”? Нет, просто добрый человек.
Постскриптум
Мир живет в противоречиях. Абай в слове двадцать шестом говорит: “… у казаха нет большего врага, чем другой казах”. Казахи трех жузов, объединившись, разбили джунгар в Анракайской битве, и… разошлись в разные стороны. Не нашли согласия, кто будет ханом над всеми казахами. Результат: старший жуз остался под джунгарами, малый и средний предпочли принять российское подданство.
И не ошиблись, в российском подданстве более чем вдвое увеличили территорию своего обитания, раздвинули ее за Урал на северо-западе, за Иртыш на востоке, далеко на север от Балхаша.
Стоит ли продолжать сей экскурс в историю? Самые знаковые казахские ханы Касым, Хакназар, Тауекель, Тауке желали быть в дружбе и союзе с русскими.
Не пора ли прекратить русофобствовать: “… ВОВ была не нашей войной, и нам не стоило терять 500 000 казахстанцев”?
А сколько миллионов русских не вернулись с нее домой? Только себя защищали? Казахов – нет? Что бы на это сказали Бауржан Момышулы, Маншук Маметова, Алия Молдагулова?