Редакция публикует фрагменты из книги казахстанского бизнесмена Руслана Азимова и московского журналиста Виктора Шацких – «Политически некорректные диалоги на темы новейшей истории».
Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4., Часть 5, Часть 6, Часть 7, Часть 8, Часть 9, Часть 10., Часть 11, Часть 12 , Часть 13, Часть 14, Часть 15, Часть 16.
***
– Как ты помнишь, Руслан, 10 января 1999 года состоялись досрочные выборы Президента Республики Казахстан. Они прошли без сюрпризов. На участки для голосования явились 87 процентов избирателей. Около 80 процентов из них отдали голоса за Нурсултана Назарбаева. 12 процентов получил коммунист Абдильдин.
И четыре процента набрал мятежный Гани Касымов.
Поговаривали, будто бы этот «казахстанский генерал Лебедь» со своими приёмчиками на самом деле получил около двадцати процентов голосов, и их «долили» Назарбаеву. Версия выглядела убедительно.
– Бред.
– Ну, как сказать. Ради четырёх процентов устраивать весь этот цирк с конями не имело смысла.
– А простая мысль о том, что казахстанцы оказались более зрелыми, более ответственными, чем кто-то надеялся – не приходила тебе в голову?
– И поэтому проголосовали не за популиста Касымова, а за реалиста Назарбаева?
– Да.
– Приходила. Я, представляешь, однажды вдруг задумался: а может, Гани Касымов вовсе не был подставным кандидатом? Стал думать эту мысль дальше. Нет, всё-таки не получается. Человек же кричал, будто народ стонет, и страна вся разграблена! Что для спасения Родины он не побоится крови! А потом — раз, проиграл, тихо сдулся и пошёл не в партизаны, а дальше работать чиновником и сниматься в рекламных роликах.
– Так проиграл же. Вообще, мне кажется, все нормальные люди с облегчением вздохнули, когда этот перевал остался позади. Я имею в виду выборы. Смутный всё-таки был период.
– Далеко не все считали, что смутный период заканчивается. В экономике дела обстояли очень неважно. По крайней мере, до середины 99-го. Основной доход, как и сейчас, страна получала от продажи за границу сырья, а цены на нефть в то время упали до девяти долларов за баррель. Такого не было с 1986 года. Большие проблемы наблюдались у Казахстана и с продажей за границу металлов. У покупателей из Азии не было денег после кризиса, а в Европу наши металлы не пускали.
В общем, средств в казахстанском бюджете ни на что не хватало, в течение года бюджет дважды пересматривали в сторону уменьшения расходов, зарплаты и пенсии платили с задержками, и в это же время огромные деньги засаживались в Астану.
Но всё бы ничего, однако вдоль казахстанских границ, со стороны Каспийского моря, гордо реял Кажегельдин. То крылом волны касаясь, то стрелой взмывая в тучи. И звал бурю!
Я вот перечитал недавно «Песнь о Буревестнике» и понял: это же о нём. Всё совпадает. С мастью и темпераментом Горький тоже угадал:
…Буревестник с криком реет, черной молнии подобный, как стрела пронзает
тучи, пену волн крылом срывает.
Вот он носится, как демон, – гордый, черный демон бури, – и смеется, и
рыдает… Он над тучами смеется, он от радости рыдает!
В гневе грома, — чуткий демон, – он давно усталость слышит, он уверен,
что не скроют тучи солнца, – нет, не скроют!
В общем, великий русский писатель точно передаёт содержание казахстанских оппозиционных газет за 1999-й год. Тех, которые «ушли под Кажегельдина».
– Он не только оппозиционную прессу содержал, но и партию создал на свои «честно заработанные» деньги. На всё хватило.
– События развивались так. Оказавшись в ноябре 98-го отстранённым от участия в президентских выборах, Акежан Кажегельдин не отступился от цели и начал готовить осаду этой крепости по всем правилам фортификации. В конце 98-го и начале 99-го в Москве и в дальнем зарубежье прошли несколько объединительных встреч казахстанской оппозиции. А уже 1 марта Минюст РК официально зарегистрировал Республиканскую Народную Партию Казахстана (РНПК) во главе с А.М.Кажегельдиным.
У партии были филиалы в областях, устав, программа и всё остальное, что полагается серьёзной легитимной организации. РНПК выступала с критикой правительства, предлагала альтернативные меры в экономике и вообще призывала власть к диалогу, к совместным действиям по выводу страны из кризиса. Кажегельдин рассчитывал, что к сентябрю 99-го, к выборам в парламент, партия наберёт вес и одержит победу.
А положение в казахстанской экономике тем временем продолжало ухудшаться…
– Да, половина 99-го действительно была очень трудной. Я это хорошо помню.
Самое неприятное для сельхозников, я бы даже сказал – подлое – обстоятельство состояло в том, что в 98-м, после проведения процедуры банкротства сельхозпредприятий, когда мы очистили их от долгов, и там появился реальный собственник – случилась засуха. И всё сгорело. И в следующем году, 99-м, большинство хозяйств перед посевной не имели денег ни на горючее, ни на запчасти, ни на зарплату. Многие не имели даже семян.
Я к тому времени уже ушёл из Минсельхоза и работал первым заместителем акима столичной Акмолинской области.
– Напомни, что там у тебя случилось в Минсельхозе.
– Ну, ничего особенного не случилось. Пока министром был Сергей Кулагин, всё у меня шло нормально. Мы успели в достаточной степени реализовать нашу программу реформ. Я об этом рассказывал в предыдущей главе. Программа работает до сих пор. Но потом Сергея Витальевича назначили акимом Акмолинской области, пришёл другой министр, и у меня с ним как-то не сложились отношения. С курирующим вице-премьером мы тоже не очень ладили, ему не нравилось, что я его вечно достаю какими-то идеями… Там ещё была пара эпизодов, о которых я мог бы рассказать, но не хочу обидеть своих бывших начальников. Дело прошлое. И тут Кулагин мне говорит: слушай, переходи ко мне. Должность первого зама тебя ждёт. Я согласился. Мои ребята тоже со мной ушли.
Год начинался трудно. Надо было где-то доставать кредиты на финансирование посевной компании. Кредит нам согласился дать Народный банк. В то время председателем в нём был Карим Масимов. Однако под кредит нужен был залог. А что закладывать? Ничего же не было. Мы стали закладывать административные здания в Астане и в Кокчетаве. Два акимата заложили, дворец пионеров… Рисковали, конечно, сильно. Особенно рисковал Кулагин, как первый руководитель. Сельское хозяйство это рискованный бизнес. Вдруг опять засуха?
Марк Моисеевич Эльперин, мой бессменный заместитель, опытный и осторожный человек, рассказывал, как ему друзья тогда говорили: куда вы с Азимовым суёте головы?
В общем, взяли мы кредит. Банкиры закрепили за нами специальных людей, которые везде ходили следом и проверяли, чтобы деньги использовались по назначению.
Мы постарались максимально грамотно выстроить все финансовые и организационные схемы. Был создан специальный зерновой комитет, через который хозяйствам раздавались и потом обратным ходом собирались все ресурсы. Потом по нашему примеру другие области его создавали.
Кроме того, мы попросили взаймы то зерно, которое было арестовано в хозяйствах налоговыми органами за долги и лежало на элеваторе. Мы взяли его у налоговиков на время, на семена. До осени. Возили эти семена на тракторах К-700 с двумя тележками, а этот трактор тяжёлый, под 40 тонн весит со всей оснасткой и грузом. Гаишники тракторы останавливали, вдоль постов наши «Кировцы» стояли десятками, и Марк Моисеевич мотался по гаишному начальству, выручал тракторы…
– Осенью 1999-го открылся новый сезон охоты на Кажегельдина. Похоже, была поставлена задача лишить его легитимности накануне выборов – на этот раз парламентских. 1 сентября Назарбаев выступил на совместном заседании палат и сказал, что на предстоящих выборах нельзя допустить прихода к власти «народных мстителей». Потом оторвался от текста и добавил – «и неуловимых мстителей».
Больших трудностей поиск материалов для уголовного дела в отношении Акежана Магжановича не составлял. Проблема заключалась в другом. Когда Кажегельдину пытались напомнить какие-то подвиги, он говорил: я же не один принимал решения! Мы же вместе работали. Давайте рассматривать все подробности этой истории! Надо было выбрать такие эпизоды, в которых он светился один, без ансамбля. Но, в конце концов, всё, что надо, нашли. Завели уголовное дело.
Я, как и другие казахстанцы, интересующиеся политикой, смотрел на всё это с любопытством, всё-таки детектив, погоня – но Кажегельдин не вызывал у меня никакого сочувствия. Вот когда в середине 90-х, кстати, с помощью Кажегельдина, «самораспускали» парламент, оппозиционные депутаты Алдамжаров и Чернышёв вызывали у меня большое сочувствие. Но алдамжаровых и чернышёвых в большой политике на первых ролях не бывает.
– Иллюзий относительно бывшего премьера никто не имел. Не ты один.
– Кажегельдин в 1999-м по всем демократическим правилам создал партию. Он наносил удары по тем местам, которые были у власти особенно уязвимы: она недемократична, она коррумпирована, у неё нет чёткой экономической стратегии.
Но сам Кажегельдин при этом никаким демократом не был. Для него все эти инструменты были именно инструментами, отмычками. Он хорошо понимал, что всерьёз ему надо договариваться только с казахстанской элитой, с Россией и с американцами. И что с ними он договорится обо всём. А обещанное в предвыборной программе «народу Казахстана» можно будет забыть навсегда. И никто с него не спросит.
Власть тоже грамотно использовала нужные инструменты. Кажегельдин против коррупции? Но он сам коррумпирован в высшей степени. Пробы ставить некуда. И он заслуживает по всем законам быть посаженным в тюрьму лет на десять.
В общем — ау, прогрессивная демократическая общественность! И вы, неподкупные конгрессмены, утверждающие, будто Кажегельдина преследуют сугубо за убеждения. Идите сюда и расскажите, что ваш подзащитный ни в чём не виноват. Мы с большим интересом вас послушаем. А после этого покажем документы, и познакомим вас с людьми, которые докажут обратное. По всем правилам хоть казахстанской, хоть американской юриспруденции.
– Тем временем, пока ловили бывшего премьер-министра, в Казахстане вырос давно не виданный урожай. Такого не было с 1992 года. Мы у себя в Акмолинской области собрали четыре миллиона тонн. А в предыдущем 1998 году весь Казахстан собрал 7,6 миллиона.
Конечно, здорово помогла погода, но мы тоже сделали всё, что могли. И выиграли. Стабилизировали ситуацию. Акмолинская область с того времени уже глубоко не проваливалась. В целом по Казахстану тоже был очень мощный прирост. Вообще, со второй половины 99-го дела в казахстанской экономике медленно, но верно двинулись в гору. Начал повышаться уровень жизни. По нарастающей. У кого-то быстрее, у кого-то медленнее. Казахстан из бедного третьеразрядного государства, где даже в столицах разбитые дороги и обшарпанные фасады, стремительно превращался в зажиточную, а потом и в богатую страну.
– Да, по крайней мере, в столицах у вас произошли разительные перемены.
– Не только в столицах.
– Но если отъехать от большого города, начинается нищета. Как и в России. И это источник постоянного напряжения. То есть фасад уже вполне международного уровня, с евроремонтом, а во дворе всё по-другому. Бедно и неспокойно.
– В Казахстане это уже не совсем так.
Правдивые истории
Пока нет!
Рассказывает Руслан Азимов.
В 1999 году я работал первым заместителем акима Акмолинской области. Акимом был мой старый товарищ Сергей Кулагин. Нам очень не повезло в том отношении, что предыдущий год выдался на редкость засушливым, многие хозяйства оказались без денег и без семян. Пришла весна, «пора пахать, а тут ни сесть, ни встать» – как в песне у Высоцкого.
Стали думать с Сергеем Витальевичем что делать. Можно было взять кредит в банке, хозяйства по осени рассчитаются зерном, но банку нужен залог. Залога нет ни у областной администрации, ни тем более у крестьян. В конце концов, мы решили заложить несколько больших зданий, в том числе здание Кокчетавской городской администрации. Под него Народный банк готов был дать нам 11,5 миллиона долларов на посевную.
Аким города очень переживал. Но Кулагин его убедил. Он сказал, что за всё отвечает сам, как руководитель области.
Я говорю – «Слушай, Сергей Витальевич, а если крестьяне после уборки не отдадут зерно? Просто не смогут?». Там надо было 200 тысяч тонн пшеницы отдавать за кредит.
Он говорит – «Тогда меня посадят».
Причём, проблема была не только в крестьянах. И вот первого мая мы с Кулагиным собрали у него в кабинете представителей всех основных кокчетавских проверяющих и контролирующих организаций, и Сергей Витальевич им сказал: «Пока хозяйства, участвующие в программе, не сдадут зерно – никаких проверок! Забудьте про них».
В зерновой области все же кормились с зерна. В том числе и проверяющие. А проверяющих целая туча…
Участники совещания очень удивились и даже возмутились: как же так? Мы должны осуществлять постоянный контроль! Но руководитель области опять им сказал – никаких проверок! И попросил председателя местного управления КНБ проследить за этим делом.
Через месяц одна из инспектирующих организаций попросила в порядке исключения разрешить небольшую проверочку в паре-тройке хозяйств, но Кулагин сказал – «Рано! И не думайте!». И они терпели.
Ближе к осени мы раз в полмесяца собирали их в кабинете у Кулагина и, твёрдо глядя в глаза, говорили: «Пока нет»!
Хлеб в том году уродился хороший, хозяйства дружно, как никогда, выполнили план по продаже зерна государству, и мы вовремя отдали банку кредит. После чего в сельскую глубинку ринулись изголодавшиеся по работе комиссии. С этим уже никакой глава областной администрации ничего не мог поделать.
Окончание следует
***
© ZONAkz, 2019г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.