1812 год Нурсултана Бонапарта


Надеюсь, наш Президент не обидится за сравнение с Императором Франции.


А что, — параллелей более чем…


Мы имеем в виду не просто трудное детство в сельском захолустье на далекой окраине огромной державы, в большой и бедной семье, когда даже намек на благородное происхождение и наследственное право повелевать был бы злой и опасной насмешкой над ребенком.


И даже не то, что будущие светочи Национальных Академий основы своего образования закладывали отнюдь не там, где учились дети “элиты”, а в рядовых технических училищах. Сокращенно – ПТУ.


Наконец, наша речь не о расхожей истории о том, что Конституция Республики Казахстан образца 1995 года создавалась по подобию Конституции Пятой Республики, сохранившей многое из того, что было заложено еще великим безродным корсиканцем. Кстати, Нурсултан Назарбаев не раз подчеркивал, что лично работал над каждой статьей нашего Основного Закона.


Хотя все эти параллели — отнюдь не случайные и над ними тоже стоит поразмышлять.


Сейчас же мы хотим предложить вот какую историческую аналогию:


Ноябрьская, прошлого года, Астана, празднующая десятилетие независимости, это осенняя Москва 1812 года, с расположившимся в Кремле Триумфатором, принимающим парад победы на Красной площади. Годы борьбы за власть, побед над соперниками и радикальных государственных реформ – позади, цели – достигнуты, за спиной – смиренная Европа, перед ним покорно молчащая (толстовская “дубина народной войны” только в предчувствии) громадная холодная держава. Вражеская армия, правда, не совсем разгромлена и не пленена, но сильно потрепана под Бородиным и теперь прячется от открытого сражения.


И вот, в момент наивысших достижений, – Триумфа-то и нет! Что делать дальше с этой так быстро доставшейся и такой пугающе молчащей государственностью, с таким давно знакомым и непонятным народом? Как и чем править дальше, если даже изгнанный из собственных хоромов бывший брат, а ныне смертельный враг – Аке… Александр не просит мира, наоборот, презрительно отсылает назад его послов?


В этой аналогии необъяснимый и неожиданный пожар Москвы, запаленной то ли собственными гренадерами, то ли засланными лазутчиками, то ли самими москвичами, — это “подрыв” правительства Токаева на мине ДВК в самый канун праздничного апофеоза. А назначение Премьера Тасмагамбетова и создание партии “Ак жол” – это решение о начале отступления из Москвы.


Когда началось отступление? Оно началось в тот день, когда в ответ на бунт “младодемократов” против отца-командира Токаева из президентского дворца прозвучали слова о том, что дезертиры от власти “остаются в команде Президента”. После этого сигнальная труба к отходу звучит уже непрерывно. В ее голосе раздаются и угрожающе-металлические нотки в адрес “политиканов”, но основной мотив – это сигнал к переходу в лагерь демократии. Дескать, иного пути нет, мы тоже туда стремимся, просто надо хорошо подготовиться, выслать вперед надежный арьергард, а самим идти не спеша, подтягивая обозы.


Отступление это когда даже контратаки предпринимаются по правилам “поджимающей” стороны. То есть когда сам акимат разрешает митинги на главных площадях южной столицы и сам сгоняет народ на эти митинги, а ораторы от провластной журналистики, от “Отана” и от г-на Машкевича, отбиваясь от лозунгов наступающей оппозиции “вся власть — парламенту” и “акимов — избирать”, апеллируют к той же демократии, только “постепенной”.


Бегства нет, уходит Победитель, во главе сильнейшей армии, способной дать решающее сражение неприятелю, буде тот нападет всеми силами. Но неприятель не нападает, лишь неотступно идет следом, истребляя заградотряды, да подгоняя отступление. А спереди и сбоку войско щиплет самая разная партизанщина, от гусар Дениса Давыдова, до крестьянского отряда бабы Василисы, роль которой в наши дни досталась неистовой Сахиб. Ни блестящий поручик Ржевский с Шурочкой Азаровой, ни мужики с вилами не могут ни остановить, ни разгромить сомкнутое каре Старой Гвардии, но превращать, каждый день по чуть-чуть, организованный армейский марш в паническое бегство – это они делают.


Император волен вести армию как хочет: может приказать идти быстро или просто симулировать движение, а то и остановиться на зимние квартиры прямо на дороге. Или хоть повернуть назад в Москву. Единственно, чего он не может – это увести армию с той самой старой Смоленской дороги, которую сам же опустошил, выжег и озлобил. А когда Бонапарт попробовал, под Малоярославцем, пойти в сторону богатой Украины, до того сонный Кутузов вдруг обернулся яростным львом и не дал свернуть.


Быстро или медленно отступать Императору, сильно или слабо “поджимать” его преследователям, а только ни уходящие, ни догоняющие не могут отменить неизбежного – зимней переправы через реку Березину. Задача Наполеона – подойти к переправе, сохранив все то, что необходимо для наведения понтонного моста, и все то, что он должен по нему переправить, чтобы и на той стороне остаться Главнокомандующим и Императором. Ради этого он готов положить сколько угодно “пушечного мяса” и бросить хоть все обозы.


А задача преследователей – “помочь” Императору утопить как можно больше своей силы, навести свой параллельный мост и гнать его дальше, до “последней” переправы через Вислу.


Но ситуация — “многослойная”, взаимоотношения враждующих далеки от простой схемы “свой – чужой”. В отступающей армии Бонапарта есть генералы и офицеры, всерьез подумывающие, а не перейти ли на сторону другого Императора, будущего Освободителя Европы, — Александра? Чай, русские-то офицеры французскими гувернантами воспитаны, и при дворе Александра не на русском, – на французском говорят и думают. И таких “сомневающихся” становится все больше по мере перехода отступления в бегство.


И, наоборот, в окружении Императора российского далеко не все желают утопить Императора французского в Березине или упечь за решетку. Оставлять Европу без “сильной руки”, да учить свой народ французским вольностям, когда сами они – крепостники, и собственная их держава покоится на смирении закабаленных крестьян, это, знаете ли…


Поэтому правящие дома Старого Света, при всей их взаимной нелюбви и подозрительности, вполне бы устроил мирный уход Бонапарта за Березину, а там и за Вислу, при одном условии: чтобы по благополучному возвращению во Францию он бы с почетом удалился писать мемуары на какой-нибудь теплый Средиземноморский остров.


И вот уже спешат послы, идет взаимное прощупывание: пусть будет оппозиция, но только чтобы – конструктивная, и пусть Узурпатор царствует, но только чтобы — не правил!


Но, — надо знать природу гениев от власти. Все они – гении тактики, и столь же гениально тупые стратеги. Чем больше выиграно сражений на пути к трону, и ради его удержания, тем неизбежнее и ближе окончательное поражение. Но увидеть это очевидное Завоевателю не дано, давно ушедшее за горизонт солнце Аустерлица — по прежнему слепит глаза, не давая разглядеть кровавую зарю Ватерлоо.


Впрочем, вернемся к нашим баранам.


Старосмоленская дорога – это необходимость для Нурсултана Назарбаева двигаться именно в сторону выборов. Акимов или акимчиков, депутатов, судей, начальников полиции, но — в сторону волеизъявления избирателей. На словах или на деле, только изображая движение или мелкими шажками, – но к выборам, а не к “закручиванию гаек”, несменяемому президентству, наследственной монархии, пантюркизму, исламизму или еще в какую-то другую сторону. Внутренняя оппозиция всех сортов – это теснящие его неприятельские силы, а ОБСЕ и США – это обочины на дороге к демократизации.


Пока Президент хотя бы говорит о пути к демократии, они – просто обочины, не теснят путника и не подгоняют. В их пределах Власть может позволить себе довольно много: отобрать конкретный цирк или конкретный телеканал у конкретно выступившего против нее “олигарха”, не дать печататься конкретной газете, осудить или физически “вразумить” увлекшуюся наступлением конкретную персону. Но переступать обочины, “прессуя” всю “распоясавшуюся” прессу или сразу нескольких видных оппозиционеров, – нельзя, тогда “обочины” уже не смогут просто провожать отступающего и сами начнут его теснить.


Пока наш Президент еще может добиться подписания очередной декларации с очередным Президентом США, он может быть относительно спокойным. Но “Казахгейт” — это теснящая его обочина, а обещания Госдепа и Конгресса (в ответ на просьбы Кажегельдина) установить в Алматы “независимую” типографию — это другая обочина на неуклонно сужающейся дороге. Сама по себе типография — не более чем “довесочная” армия герцога Веллингтона, появление которой под Ватерлоо в последний час решило победу Союзников. Сейчас роль старушки Англии в Европе перешла к США, а потому обещания Госдепа прислать типографии играют роль дорожных указателей направления к последнему бою Императора. Но если “Дауир” перестарается с “неожиданными” отказами оборудования на печати именно оппозиционных газет, тогда эта типография действительно появится в Алматы. И это будет означать, что в Главном штабе ставки сделаны, и победитель при новом Ватерлоо определен.


Но до острова св. Елены еще далеко, пока по курсу у Бонапарта и Кутузова река Березина, а у нас — следующие парламентские выборы.


Разумеется, наш Президент прав, когда говорит об опасности избирательных кампаний в стране, резко поляризованной на богатых и бедных. Его рассуждения насчет Швейцарии, которая может себе позволить решать все вопросы на референдумах, поскольку ее граждане имеют по сорок тысяч долларов годового дохода, – убедительны. И он, в принципе, прав, утверждая, что сначала надо создать массовый средний класс, а уж потом приступать к демократии.


Но… Разве не реформами Президента создана экспортно-сырьевая экономика, способная дать работу лишь половине населения, сделавшаяся 5 процентов граждан богатыми, а 60 процентов — нищими? И разве не вследствие этих реформ исчез бывший советский средний класс, а взамен мало что выращено на ниве малого и среднего предпринимательства?


Идти по этой, опустошенной властной коррупцией и ложью, дороге к демократии — это, на самом деле, смертельно опасно. И не только для режима, для страны – тоже. Но… Другой дороги на самом деле нет.


Вот если бы генералы уходящей и преследующей армии вдруг побратались бы, да вместе стали строить переправу, тогда крови простых солдатиков да горя их жен-матерей сильно поубавилось бы. Но, генералы на то и генералы, их дело – воевать.


Успех переправы для команды власти зависит от двух женщин: Загипы Балиевой во главе Центризбиркома и Дариги Назарбаевой на “Хабаре”. А кому же предстоит перейти по наведенному ими мосту на новый парламентский берег?


Придется тащить за собой старую инвалидную команду: “Отан”, обуза, конечно, но бросать жалко. “Хромо-алюминиевые” тоже пригодятся, старательные, но лучше пусть сами вплавь перебираются, такие не тонут. Расчет еще и на отправленного в дальний рейд по тылам неприятеля боевого генерала, но это уже дело рискованное: в последнее время что-то уж подозрительно сильно стал шашкой махать. А ну как рубанет не как всегда по воздуху, а по живому месту?


Сколько-то коммунистов придется пропустить, слишком многие за них голосуют при всеобщей бедности. Да и удобна такая оппозиция для демонстрации Западу: тут тебе и демократия, и “красная опасность” сразу.


Главная же надежда – на “Ак жол”, для того ведь и создан! Хотя и с этими “ребятами” все не просто, тоже могут “взбрыкнуть” еще до переправы.


Одним словом, “а ля гер, ком а ля гер”, на войне – как на войне!


Так что впереди еще “декабристы” на Сенатской площади, потом Пушкин, за ним Герцен, Кибальчич, Володя Ульянов, Иосиф Сталин, Михаил Горбачев и Нурсултан Назарбаев.


После чего – читай сначала!


«Время По»