Андрей Суздальцев — российский политолог, кандидат исторических наук, заместитель декана Высшей школы экономики (Москва). Ведёт учебные курсы “Экономические и политические проблемы постсоветского пространства” и “Энергетическая геополитика стран СНГ”.
***
— Андрей Иванович, в своих публикациях вы затрагиваете довольно неожиданные аспекты евразийской интеграции. Например, пишете о том, что на западных и восточных границах Таможенного союза стихийно возникают огромные контрабандные терминалы, хабы или, говоря по-русски, перевалочные узлы китайских товаров. Приведу характерную цитату из вашей статьи “Угрозы интеграции”:
“Превращение РБ и РК в гигантские транзитные контрабандные терминалы для беспрепятственного ввоза китайских товаров на рынок ТС-ЕЭП (прежде всего российский рынок), представляет из себя огромную угрозу для Таможенного союза. Именно об этой угрозе говорил академик С.Глазьев на конференции в Дипломатической Академии МИДа РФ 5 марта 2013 года, отмечая, что ситуация с товарооборотом в рамках ТС-ЕЭП, как и потоком товаров, пересекающим таможенные границы ТС остаются “непрозрачными”, систему мониторинга создать не удается. В итоге свобода перемещения товаров в рамках ТС-ЕЭП оказалась весьма своеобразно понятой партнерами России по интеграционному проекту”.
Вы действительно считаете, что масштабы этого явления настолько значительные, что уместно говорить о превращении Белоруссии и Казахстана в “контрабандные терминалы”?
— Да, масштабы значительные. В том, что касается Казахстана, одной из задач вхождения его в Таможенный союз было сдвинуть таможенную границу России на юг, вывести её на внешние рубежи. Прежде всего, на китайскую границу и в какой-то степени на границы наших бывших союзных республик, Узбекистана и Киргизии. Но очень жалко, что изначально мы не смогли объяснить нашим партнёрам, что теперь это на просто внешние границы ТС, это ещё и внешние границы российского рынка, который составляет 92 процента всего рынка Таможенного союза. Это самый мощный рынок, самый глубокий, самый ёмкий и самый дорогой.
— Интересно, что демографические пропорции в ТС другие. РФ составляет чуть более 80 процентов общего населения стран Таможенного союза. А российский рынок занимает целых 92 процента.
— Так не бывает, чтобы масштабы рынка и экономики совпадали с пропорциями населения. Надо учитывать, разницу в уровне жизни. В Казахстане он относительно высокий, но все-таки ниже, чем в России. Белорусский же уровень жизни гораздо ниже. Это небогатая страна. Поэтому белорусский рынок не представляет особого интереса, гораздо привлекательнее расположенный восточнее российский рынок. И когда мы отдали свои таможенные границы нашим партнерам по интеграции, это привело к тому, что появилась масса возможностей для контрабандных схем, включая контрабанду на местном уровне.
Что касается Казахстана, то граница с Синьцзян-Уйгурским автономным округом Китая открыла ему огромные перспективы для поставок на российский рынок транзитом через Казахстан китайского ширпотреба. Конечно, здесь не сложился тот уровень угрозы, какой уже существует со стороны Киргизии. Для этой страны контрабанда представляет из себя существенную часть экономики. Киргизия сейчас является транзитным хабом китайских товаров, которые поступают на рынки стран Азии, ну и на российский тоже. В Казахстане масштабы скромнее, но тоже значительные.
— В Алма-Ате недавно закрыли крупнейший городской вещевой рынок. Это трагедия для сотен, если не тысяч семей, которые за 25 лет привыкли, что бизнес это сидеть у контейнера и продавать китайские тряпочки. Может, такие решительные действия казахских властей это часть мер, предпринимаемых для борьбы с контрабандой в рамках ТС?
— В рамках Евразийской интеграции ведётся очень жёсткий разговор на эти темы. Но результаты пока очень скромные.
— Вряд ли я открою для вас секрет, если скажу, что российские порты Владивосток, Новороссийск и особенно Санкт-Петербург это тоже огромные хабы контрабандных китайских товаров.
— Да. Но это наша беда и она возникла до создания Таможенного союза.
— Но тогда получается, что степень проникновения китайской контрабанды в Россию до создания ТС была примерно такой же, как сейчас. Казахи спокойно ввозили, что хотели, через Хоргос, россияне так же спокойно через Санкт-Петербург.
— Не думаю, что она была такой же.
— Однако много раз приходилось слышать, что такое явление как Черкизовский рынок, “Черкизон”, расцвело на поставках контрабанды главным образом через российские порты.
— “Черкизон” это в большей степени был Казахстан.
— Казахстан?
— Конечно.
— То есть вы это даже не предполагаете, а утверждаете.
— Есть статистика, мы её посмотрели. Вот только когда начинал Таможенный союз работать, терминалы на Дальнем Востоке опустели. Сейчас основная масса продукции идёт из Китая через Казахстан. Прежде всего, идёт обувь.
— Потрясающе. Это данные за какой период?
— За последние три года.
— Но Черкизовский рынок закрыли четыре года назад.
— Это всё шло через Казахстан. Там, вы понимаете, восточная часть Казахстана это области, в которых контрабанда является привычным образом жизни.
— Скорее юго-восточные области. И там далеко не для всех контрабанда является привычным образом жизни.
— Юго-восточные, вы правильно сказали. В общем, это очень большая проблема. Повторяю, главный транзитный товар, который попадает на российский рынок из Китая через Казахстан и который процентов на восемьдесят-девяносто-сто контрабандный это обувь. Китайцы до того дошли, что сразу выпускают её с казахстанской маркировкой.
В качестве ещё одного примера скажу, что летом и в начале осени традиционно на российский рынок из Узбекистана и Таджикистана поступало большое количество бахчевых. И вот в последние годы в официальной статистике они почти исчезли. Сейчас почти все бахчевые оказались казахскими.
А на западе Таможенного союза есть ещё один транзитный криминальный терминал. Белоруссия.
— Да, вы об этом тоже писали и произвели сильное впечатление на читателей. Позволю себе ещё одну цитату из вашей работы:
“ЕС в тесном содружестве с Минском активно подрывает экономику ТС-ЕЭП. Европейский бизнес исключительно быстро сориентировался в отношении республики, ставшей доступным терминалом – входом на единый рынок Таможенного Союза. Уже с января 2011 года были возобновлены многочисленные контакты с всевозможными посредническими фирмами в Польше, Литве, Латвии и Эстонии, которые, с одной стороны, быстро перенаправили на территорию Беларуси, т.е. Таможенного Союза огромный поток товаров, а с другой стороны под прикрытием властей Латвии организовали прием на территории Евросоюза углеводородной контрабанды”.
— Могу к этому добавить, что, по прикидкам, из Белоруссии мы получаем процентов 80 контрабанды от общего количества товара, который к нам оттуда поступает. Например, вся продукция белорусской табачной промышленности, а это несколько предприятий, изготавливается на основе контрабандного сырья. То есть завозят табак в Белоруссию без таможенной пошлины, делают сигареты и отправляют на территорию России. Поэтому белорусские сигареты у нас стоят в два раза дешевле, чем местные российские.
— Какую долю сигареты занимают в общем объёме белорусской продукции, поступающей в Россию?
— Много продукции идёт в третьи страны, точных цифр мы не знаем. Или мясо – пишется белорусское, а оно польское. Ещё один пример: сейчас у нас нет ограничений по поставкам из Белоруссии сахара. Поэтому, возможно, мы опять едим вместо свекольного тростниковый сахар.
— Он же отличаются по внешнему виду элементарно.
— Белорусы нам доказывали в 90-е годы, что у них тростник растёт.
— Вы серьёзно?
— Помните, наверно, “сахарные войны”, потом “молочные войны”. В 2010 году выяснилось, что белорусское молоко, которое поставлялось на российский рынок, изготавливается из китайского порошка. Почему и стали закрывать белорусский молочный экспорт.
— Мне кажется у вас чересчур размашистые суждения. Вот, говорите, 80 процентов белорусских товаров, поставляемых в Россию, это контрабанда. Огромная цифра. Но такое впечатление, что взята она с потолка. Есть какие-то расчёты? Вы можете их привести?
— Мы про Белоруссию вообще ничего не знаем толком. Самая большая белорусская тайна, это сколько нефти перерабатывают их НПЗ. Нет такой цифры. С сельским хозяйством то же самое. Молоко для них это стратегический товар. Никогда вы не узнаете, сколько они его на самом деле произвели, а сколько завезли из третьих стран.
— Минуточку. Есть белорусская статистика, в ней указано поголовье крупного рогатого скота, в том числе коров, их надои. Можно рассчитать, сколько сметаны, масла и сыра производится из полученного молока, сколько его остаётся цельным и разливается в пакеты. Нетрудно выяснить, хотя бы в первом приближении, сколько всей этой продукции уходит на внутреннее потребление. И на выходе у нас будут данные, пусть не абсолютно точные, но с небольшой вилкой, показывающие экспортный потенциал Белоруссии по молочной продукции.
Кто-нибудь проводил эту работу? Сравнивал с реальными цифрами экспорта, тоже, кстати, отражёнными в статистике?
— Белорусы заявляют, что у них очень высокопродуктивное сельское хозяйство. Не докажем. Это уже пытались делать.
Но это Белоруссия. С Казахстаном сложнее. Объём поставок китайских товаров через Казахстан огромный. Не сравнимый с белорусским. Через Белоруссию Китай поставляет немного. Белорусы стремятся завозить на российскую территорию какую-то сборку из китайских комплектующих, с добавленной стоимостью. А вот казахи напрямую получают поставки от промышленности Китая, уже готовые тюки с ширпотребом. И сразу, не раскрывая, переправляют их на территорию России. По моим данным, растаможка фуры на китайско-казахстанской границе обходится в конкретную сумму от пяти до десяти тысяч долларов. Вне зависимости от того, что там находится. Заплатил – и вези что хочешь.
— Да, я об этом писал ещё в 90-е. Этот “рынок” сложился задолго до создания Таможенного союза.
— И транзит китайского ширпотреба в Россию сложился в Казахстане задолго до ТС, но тогда контрабандистам было сложнее работать, потому что у нас действовала своя таможня на границе России с Казахстаном. А сейчас таможни нет, и они свободно завозят на российский рынок что хотят.
Этим мы чего добиваемся? Мы добиваемся того, что потоком контрабанды вышибаем со своего рынка продукцию местных производителей, продукцию малых и средних российских предприятий. Мы подрываем свой средний класс. А он как раз и являлся опорой существующего режима. То есть мы действуем сами себе во вред.
(Окончание следует)
***
© ZONAkz, 2013г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.