— Магбат Уарысбекович, за последнее время в стране провозглашен ряд экономических инициатив. Фактически можно говорить о декларировании новой стратегии. Однако, на каком фоне это происходит? Как Вы можете оценить экономические итоги 2016г.? И, на их фоне, итоги развития за все 25 лет?
— Важный итог 2016 г. – успехи в важнейшем для нас секторе сельского хозяйства, производстве зерна. Я в этом году весьма порадовался за урожай – более 23 млн. тонн. Это больше, чем ожидалось, больше, чем за все годы независимо сти. Стоит подчеркнуть, что мы такой собирали в советское время на площадях, в два раза больших, чем нынешние. Очень хорошо, что у нас есть договоренности с Ираном, Китаем, Грузией по использованию их морских портов для перевалки зерна при экспорте.
Но в целом экономические итоги прошлого года, конечно, не радуют. Да, мы смогли выйти на рост ВВП, но – всего на 1%! Помните, как в начале 2000-х годах у нас в порядке вещей считался 10%-й рост экономики в год, даже 7 – 8% считались «так себе», предполагалось, что стремиться надо чуть ли не к двузначным уровням? А теперь мы радуемся 1%! Это, конечно, не есть позитивный факт.
Вообще, если оценивать социально-экономическое развитие Казахстана за четверть века, то возникают вопросы и неоднозначные выводы. В чем-то мы достигли определенных успехов, в чем-то нет, а к чему-то даже и не приступали. Например, постоянно, годами, говорим о развитии въездного туризма. Но надо понимать, что он начинается даже не с отелей, а с сельского хозяйства – чем накормить тех же туристов. При том, что использовать-то надо в этой сфере свои, местные, продукты. Любое системное реформирование в любой стране начинается с реформирования агросектора. И только потом идет индустрия. А мы, не решив одну задачу, начали реформировать другие. Не знаю, как сейчас, а еще 2 – 3 года назад мы импортировали мясо из Австралии и Новой Зеландии! В этом плане подвижек нет. Как и в инфраструктуре. Чтобы привлечь туристов, кроме отелей и дорог нужны комфортные аэропорты, вокзалы. А потом уже – куда их повезти. А такого комплексного подхода нет. За 25 лет мы так и не построили например полноценную автомобильную дорогу между двумя нашими столицами! Только в 2013 году начали строить из Астаны до Караганды! И так во всем.
Самый главный вывод по экономике – мы потеряли то, что было, и не до конца выстроили то, что хотели. Наши сырьевые ресурсы, конечно, востребованы на мировых рынках, но казахстанской продукции там нет. Вот яркий пример, Карачаганак. В свое время, в условиях дефицита финансовых ресурсов, мы продали долю в этом проекте. Потом с боем выкупили ее назад. Но переработка сырья по–прежнему идет в России, а пророссийское лобби не дает построить такой же завод в Казахстане. И продукцию переработки карачаганакского месторождения мы в России покупаем дороже по сравнению с уровнем цены, по которой поставляем туда сырье.
— Но есть минимум один сектор, где прогресс, по крайней мере, до последних лет, был налицо: нефтедобыча.
— Да, хотя Вы правильно отметили, в последние годы рост здесь остановился. Но дело даже не только в этом. В первые годы независимости нефти в Казахстане добывали 25 млн. т., и нам, в принципе, хватало. Был, конечно, определенный дефицит осенью и весной. Но сейчас мы добываем 75 млн. т. и больше, а весной и осенью у нас опять дефицит. Это системный кризис. Вот еще сравнительные цифры: если брать структуру экономики 1990 года, то 34% занимала продукция агропромышленного комплекса. А сейчас его доля 2 – 6%.
— Однако, в целом экономика стабильно растет, хотя, понятное дело, в разные периоды с разной скоростью. Это, вроде бы, никто не спаривает.
— Мы все время апеллируем к динамике ВВП. Но здесь у меня отдельное мнение. ВВП – это промежуточный показатель. Понятно, что для международных стандартов он очень удобен для сравнения. Но мы решили считать ВВП по паритету покупательной способности на душу населения. При этом в 1990 году в РК ВВП достигал чуть не 6 тыс. долларов по официальному курсу. На этот показатель мы вышли в 2004, но не по официальному курсу, а по паритету покупательной способности. Т.е., сравнивались результаты, полученные по двум разным методикам исчисления. По итогам 2016 ожидается 7,5 тыс. И теперь можете сами делать вывод, насколько мы выросли!
Да, сегодня нет дефицита товаров, но что касается промышленности, то, по большому счету, мы потеряли постсоветскую промышленность. Может, ее и не надо было всю сохранять – моя кандидатская была посвящена конверсии оборонного комплекса, и я видел, что 70% промышленной продукции в РК было для военно-морского флота. Поэтому когда СССР развалился, она осталась невостребованной. Но рассыпался наш промышленный комплекс очень уж радикально. У нас было огромное падение ВВП, где-то на 30-40%. Хотя, по критериям экономической безопасности, падение свыше 25% говорит о развале государства. Нас тогда спасло что? Вера в Президента, когда он, распустив Верховный Совет, взял на себя ответственность по принятию рыночных законов указами. И мы действительно сделали серьезный рывок. Тогда была очень сильна программа по приватизации. Кто-то может сказать – «разворовали!». Но факт то, что в 1999г. 85% ВВП было создано за счет частного сектора. Но после этого у нас пошла «большая нефть», а это привело к тому, что мы увлеклись монетарными методами управления экономикой, а не развитием реального сектора. Увлеклись созданием Национального нефтяного фонда, развитием финансовых институтов… Исключительно либеральный подход, основывающийся на монетарных положениях. В итоге наша экономика стала «колосом на глиняных ногах», и мировые экономические кризисы начали непосредственно сказываться на ней. Мы оказались развращены высокими ценами на нефть, той самой «голландской болезнью», деньги пускали не на накопления, а на потребление. Соответственно, когда пришел кризис 2007г., мы оказались к этому не готовы. Самое простое, к чему прибегло правительств – накачивать деньгами экономику. На антикризисную программу было потрачено 19 млрд. долларов. При объеме ВВП в 100 млрд. Можно ли говорить, что мы удачно прошли тот кризис? Просто «потушили» деньгами недовольство населения. Но тогда деньги были. А второй раз такой трюк, в 2012 – 2014 гг. не удался, потому что каждый кризис имеет свои особенности. Среди результатов, в том числе, февральская девальвация 2014 г.
— Вы известны как последовательный сторонник евразийской интеграции, участия в этом процессе Казахстана. Не пересмотрели ли Вы свое отношение к ней в последнее время?
— К Евразийскому проекту я отношение не изменил. Из чего я исхожу? Мы хотим быть конкурентоспособными. А всегда легче учиться в ограниченном пространстве, чем в большом. И если мы не научились торговать, отстаивать позиции в ЕврАзЭС, значит, мы нигде не научимся. Перепродавать всегда кто-то сможет лучше, чем мы. Я и сейчас сторонник того, что интегрироваться лучше, чем вести торговые войны. Но проблема не только в нас, но в том, что в по моему мнению Россия должна была быть экономическим локомотивом интеграционных процессов, как Германия в ЕС, но к сожалению этого не произошло. Тот же Зюганов, депутаты, что-то пытаются навязывать. В экономике то же самое. При чем обвиняют Казахстан. Понятно, что у каждой страны свои интересы. Но в любом союзе есть локомотив, который на себя берет риски и ответственность. А Россия хочет разделить ответственность, а все риски отдать нам и Белоруссии. Я считаю, что с принятием Кыргызстана и Армении надо было повременить. Сначала надо было отработать на 3 странах Таможенный кодекс, а потом, когда бы эти страны подключались, вносить в него изменения. А теперь не можем разобраться!
— О развитии перерабатывающей промышленности, диверсификации у нас говорят много лет. Нет темы более дискуссионной. С другой стороны – результирующей оценки – почему ничего не получается – так и нет. Как Вы оцениваете Программу ФИИР в этом смысле?
— ГП ФИИР в целом хорошая, как известно, в ее рамках уже около 1 тыс. предприятий было построено. В принципе, хорошо, что она есть. Но какого то влияния на экономическую ситуацию в целом она не оказывает. Ведь в нее что только ни «засунули»! Откормочные цеха, заводы по производству картона, кирпичей, «инновационных» только по цене… Если говорить о развитии промышленности, то сейчас пошло как бы соревнование между акимами, кто больше инвестирует. Во многих регионах строят аналогичные заводы, и они вступают в конкуренцию между собой. А у многих производств при этом не просчитаны две самые главные вещи: маркетинг и логистика. Еще момент: много говорят, что у нас 40 заводов должны построить китайцы, но кроме разговоров я пока ничего нет.
Надо не только завод построить, но чтоб на нем кто-то работал. А для этого надо людей обучать. Надо чтоб кто-то следил за состоянием оборудования! Для этого ничего не делается. У нас в Казахстане, к сожалению, делается упор только на два основных показателя: ВВП надушу населения и иностранные инвестиции. А своего, внутреннего, инвестора, за 25 лет так и не создано.
— В перспективе сохранение такой ситуации грозит утратой позиций не только в ЕврАзЭС!
— Тут проблемы куда серьезнее и шире. Это, конечно, в первую очередь, занятость. По статистике, у нас более 9 млн. трудоспособного населения. В народном хозяйстве работают порядка 3 млн. Самозанятых у нас обычно считали в 2,6 – 2,8 млн., сейчас уменьшили до 2,1 млн. Еще 500 тыс. безработных. Но есть четкий показатель, который показывает, работает или нет человек. Речь не о тех людях, кто уже имеет пенсионные накопления в ГНПФ, а о тех, кто делает текущие отчисления. Так вот тех, кто их не делает в стране более 6 млн.! Вот это и есть реальный уровень занятости.
Мы же видим, как трансформировались в Казахстане планы госпрограмм, связанных с демографией! Если раньше, в конце 1990-х–начале 2000-х гг. заявлялось, что население страны должно к 2030 году составить 25 – 30 млн. человек, то теперь говорится не более, чем о 22 млн. Потому, что нужно создавать рабочие места! А это связано со значительными трудностями и финансовыми вложениями.
— Почему обилие госпрограмм и планов за все прошедшие годы не привело к прорыву в диверсификации экономики?
— Будущность любой программы зависит от той идеи, которая в нее заложена. У нас изначально закладываются «идеи ради идеи». Должна быть экономическая свобода, а иначе… Реформы делают люди. Если бы каждый аким или министр на тот период, что он занимает свой пост, выделил бы для себя 2 – 3 приоритета, и вел их! Тогда мы сделали бы скачок. Но у нас все бросаются сразу по всем направлениям. В итоге ничего, кроме обращения к «творчеству» — как объяснить неисполнение указов вышестоящего руководства?
И нужно шире использовать опыт людей, проявивших себя в бизнесе, успешно руководивших компаниями или из науки. Из их среды можно готовить будущих экономических администраторов. Но именно готовить, проводить по административным «ступеням», не назначая сразу на высокие уровни. Мы же сегодня видим, что новое поколение руководителей , которым дали руководить отраслью, городом, регионом, не особо успешно проявляют себя на этом поприще. Как администраторы, которые оправдывают вложенные в них государством средства. Есть определенные задатки, но нет понимания. Они знают только механизм принятия решений наверху, остальное они не знают.
***
© ZONAkz, 2017г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.