В борьбе «бобро» и «осло» полякам все труднее проводить границу между этими понятиями. С одной стороны Польша всецело в лагере Запада, но бремя нахождения в нем становится гораздо более тяжелым. Санкции и контрсанкции в экономических и политических отношениях с Россией оказались весьма болезненными. Свыше миллиона украинских гастарбайтеров, многие из которых поражены бандеровской ментальностью, привели к многочисленным конфликтам на территории собственно Польши. Брэксит Великобритании для Варшавы стал ударом в спину проекта Объединенной Европы. А еще польская политическая элита не уверена в том, что для нового американского президента Дональда Трампа Польша останется неотъемлемой частью американской системы безопасности.
Польская политическая элита перенасыщена историками по образованию. В посткоммунистический период был момент, когда историками являлись одновременно президент, премьер-министр и руководители сейма и сената – обеих палат парламента. Поскольку история Польши и ее взаимоотношений с соседями сложная и большей частью кровавая, то у достаточно широких слоев населения от глубокого обращения к прошлому сформировалось сознание народа-жертвы. Смотря на политическую карту такие люди на месте России видят Катынь, на территории Германии – Гитлера, Швеция – это Потоп, а Украина предстает образами Волынской резни и Бандеры.
После распада Советского Союза Польша превратилась во фронт-офис продвижения демократизации, либерализации и «общечеловеческих ценностей» на постсоветское пространство. В Варшаве бесконечно проходили всевозможные круглые столы, форумы, саммиты, заседали разноформатные комитеты и комиссии. Оппозиция и официальные представители власти Казахстана тоже являлись завсегдатаями тамошней бурной политической тусовки.
Усердие на данном направлении было поощрено со стороны США интеграцией Польши в НАТО (процесс получился технически сложным, ибо десятилетия пребывания в Варшавском договоре оставили в польской армии серьезную инерцию) и американским лоббированием вступления Варшавы в Евросоюз, которое результативно завершилось в 2004 году. Четкое следование приоритету инструкций из Вашингтона по отношению к указаниям из Брюсселя вызвало раздражение в Берлине и Париже, из-за чего даже появились термины «старая» и «новая» Европа по отношению к собственно членам ЕС. Польша оказалась среди представителей «новой Европы» с главной ориентацией на США.
Технически Варшава оказалась активно вплетена в процессы украинского майдана 2014 года, тогда как политическое руководство проектом осуществлялось из Белого дома. Потом Россия вернула себе Крым, появились непризнанные республики ДНР и ЛНР, а противостояние Москвы и Запада вышло на новые витки. Польша в санкционную войну с Российской Федерацией вступила довольно задорно. Как отмечают сами польские аналитики, степень издержек для Польши, как в плане общего масштаба, так и продолжительности по времени, оказалась недооцененной. Если обратиться к австрийскому исследованию института Wifo, то за 2015-ый год страны Евросоюза на этом потеряли 17,6 млрд евро, где доля Польши составила 1,3 млрд (третье место после Германии и Франции).
Варшава более двух десятилетий пребывала в мейнстриме гегемонии США и расширении европейской интеграции/экспансии, поэтому когда оба процесса пошли вспять, польская политическая элита оказалась в ситуации разочарования и определенной растерянности. На дворе уже весна 2017-го, а режим Путина в России не свергнут, Крым не отторгнут, Донбасс не реинтегрирован с Киевом. Польша осудила признание Москвой паспортов ДНР и ЛНР, а также введение внешнего управления на украинских предприятиях, находящихся на территории самопровозглашенных республик. Парадокс в том, что данные заводы и фабрики приносили уплатой налогов Киеву 10% общего дохода украинского бюджета, а власти ДНР-ЛНР мирились с этим из-за десятков тысяч рабочих мест от их линий жизни. Транспортная блокада Донбасса последних недель ситуацию кардинально изменила и правила игры поменялись. В общем, Варшава поддерживает Киев и возмущена, но реально ничего действенного предпринять не в силах.
Если с Россией у Польши ситуация хотя бы понятная – конфронтация, дипломатические ноты протеста, война памятников и музеев, а попутно игра мускулами (Варшава использует натовские, Кремль – свои), то с Украиной все гораздо сложнее. Даже без углубления в историю на уровень восстания Богдана Хмельницкого взаимных претензий польско-украинского характера более чем достаточно. Например, 6 октября 1918 года было объявлено о создании независимого польского государства, а уже 1-го ноября начались его широкомасштабные военные действия с ЗУНР (Западно-украинская народная республика), которые завершились полным разгромом зунровцев к 17-го июля 1919 года.
И та война, и выяснение отношений между поляками и ОУН (Организация украинских националистов) во время Второй мировой войны происходили не сами по себе, а были вплетены в костер других более масштабных противостояний. Когда после победы над гитлеровской Германией состоялось очередное национально-территориальное размежевание в Восточной Европе, часть украинского населения попала в границы вновь образованной ПНР (Польская народная республика). Вооруженное сопротивление УПА (Украинская повстанческая армия) и ОУН польским властям закончилось только после операции «Висла» в 1947 году, когда украинское население насильственно пересилили на земли, присоединенные к ПНР от Германии.
Политическая, социально-экономическая и криминальная ситуация на Украине заставляет украинское население (в первую очередь из западных областей страны) искать работу в Польше. Официальная Варшава пытается сглаживать неизбежно возникающие конфликты, однако они в силу закона больших чисел разрастаются. Польские власти этническим полякам на Украине выдают специальную «карту поляка», но это даже не механизм упрощенного получение гражданства, а элементарное право получения работы на территории Польши. Тремя китами, на которых держатся польские опасения в отношении Украины, являются неконтролируемое расползание оружие по украинской территории, миграция на учебу и работу в Польшу украинцев, являющихся идеологическими приверженцами воззрений Степана Бандеры и потенциальные проблемы безопасности на АЭС Украины.
Очень мощным ударом по Польше оказался брэксит – референдум о выходе Великобритании из Евросоюза. Помимо фундаментальных проблем типа куда теперь пойдет Европейский союз, для Варшавы это еще и миграционная проблема. На британских островах постоянно проживают порядка 700 тысяч граждан Польши, что для страны в 39 млн весьма существенно.
Европа вступила в полосу выборов, которые могут иметь критические последствия на всем пространстве Евросоюза. Ультраконсервативная волна в ЕС порождает политиков вроде венгерского премьер-министра Виктора Орбана, который запросто использует в политической лексике обороты о «построении Великой Венгрии». Если тренд продолжит набирать масштаб и глубину, перекинется на ту же Германию, то сразу найдется кому вспомнить об «исконных немецких землях» в составе современной Польши. Какими, например, могут стать перспективы города Вроцлав, а в прошлом Бреслау? В период третьего рейха немецкий гарнизон защищал этот город от осаждающих частей Красной армии с 13-го февраля по 6 мая 1945 года. Потом произошла капитуляция военнослужащих, а уже с 10-го мая польская милиция начала осуществлять террор в отношении немецкого гражданского населения. Испанская память о том, как поляки в составе армии Наполеона разоряли города Пиренейского полуострова – это из вопросов истории, тогда как немецкая память о территориальных переделах после Первой и Второй мировых войн – уже геополитика.
Польская любовь к истории часто приводит к неожиданным результатам. Превращение Катыни в место поклонения привело к тому, что 10 апреля 2010 года там потерпел крушение авиалайнер президента Польши Леха Качиньского с большим количеством представителей государственного руководства. В итоге спонтанно получилась Катынь-2. Сама авиакатастрофа тоже используется для целей гибридной войны, но пока неэффективно. Постоянным педалированием темы Катынского расстрела польская сторона вызвала в России волну исследований и публикаций о судьбе советских военнопленных в период Советско-польской войны 1919-1921 гг. Тогда в плен попало около 200 тысяч красноармейцев, из которых 30 тысяч были расстреляны (то есть больше, чем польских граждан в Катыни 1940-го года – 22 тысячи) польской стороной и еще 40-50 тысяч погибли от голода, болезней и издевательств охраны.
Тема холокоста для Польши тоже болезненная. Поскольку в еврейских погромах участвовали не только немцы, но и этнические поляки. Как в ходе гитлеровской оккупации, так и по ее окончании. Последний крупный еврейский погром произошел в 1946 году в Кельце, с участием польских военных и милиционеров.
Сегодня политическая элита Польши переживает волну опасений в связи с приходом на пост президента США Дональда Трампа. Польские журналисты и политики активно спекулируют на тему того, что новый глава Белого дома «скормит» Польшу России ради выигрыша на китайском направлении. Судить об адекватности подобных выкладок сложно, ибо дезинформация – тоже неотъемлемая часть информационной войны, которая сама входит в понятие гибридной войны, а та угасать отнюдь не намерена.
***
© ZONAkz, 2017г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.