Однажды я назвал своего давнишнего диссидентского единомышленника и столь же закадычного оппонента Сергея Дуванова “пограничником” на том основании, что в своих идеально-демократических убеждениях он стоит на границе здравого смысла. Однако теперь я усомнился в верности такого определения. Дуванов не пограничник, он контрабандист, вольготно чувствующий себя по обе стороны нейтральной полосы.
Порой создается впечатление, что Сергей преднамеренно вбрасывает на информационное поле провокационные идеи и хлесткую критику с целью вызвать волну дискуссий. Поскольку политического диалога власти и оппозиции в Казахстане нет — власть все дебаты игнорирует, — то больше всего от полемического задора Дуванова достается соратникам по борьбе с режимом. Можно долго спорить, что полезнее для этой самой борьбы: разоблачение оппонентов или бичевание соратников, однако же в обоих случаях полемист не должен противоречить сам себе.
Вместе с тем критика проекта новой Конституции в статье “Осторожно, парламент!” целиком построена на противоречиях и несуразностях.
Чего стоит одна только реплика о новом Законе “О СМИ”, якобы инициированном депутатами!
“Это было настолько вызывающе антидемократично, что президенту пришлось спасать положение и осадить не в меру усердствующих держиморд из парламента”, — пишет Дуванов.
Неужели Сергей всерьез верит, что драконовский закон инициировал послушный и понукаемый мажилис? Где он в парламенте увидел держиморд? Не в другом ли месте сидит этот самый “держиморд”? Неужели такому прозорливому наблюдателю, как Дуванов не ясно, что на медиа-форуме перед публикой был разыгран спектакль?
Я понимаю, что Дуванов ставил задачу обосновать свою идеологему об опасности казахстанского парламентаризма, но президент Назарбаев в образе спасителя свободной прессы подходит для этой цели менее всего.
В своей публикации Сергей Дуванов признает право народа на формирование власти, то бишь на демократические ценности, но озабочен тем, как бы этому народу (который, по его мнению, является советским быдлом) власти как бы и не очень-то и давать. Утверждая, что учиться плавать надо в воде, Дуванов, исходя из “менталитета” казахстанцев, предлагает им плавать не так, как все, а с одной крепко привязанной рукой.
Сергей считает, что защититься от плохого парламента, избранного нашими незрелыми гражданами, можно с помощью сильного президента. Но остается невыясненным вопрос, чей же либеральный народ будет выбирать казахстанского президента или какими “демократическими” способами будет корректироваться волеизъявление отсталых граждан.
И все-таки главным побудительным мотивом к написанию этого текста для меня стал не винегрет в голове независимого от власти, оппозиции и здравого смысла журналиста Дуванова. Статья “Осторожно, парламент!” — прекрасный повод покуситься на широко распространенный и глубоко укоренившийся миф о “президентской” форме правления.
Так повелось, что демократические государства делят на “парламентские” и “президентские”. Особенностью президентских республик считают не наличие должности президента (президентов полно и в парламентских республиках), а полномочия, которыми он наделен.
В качестве классического примера президентской республики чаще всего называют США и Францию. Однако если детально разобраться в реальных полномочиях президентов этих стран, то выяснится, что они вовсе не такие обширные, как это утвердилось в общественном мнении стран, далеких от Парижа и Вашингтона. На самом деле принципиальное отличие этих “президентских” стран от стран “парламентских” заключается в том, что их президенты обладают расширенными правами только в двух сферах: внешней политике и обороне. (Такие же полномочия закреплены за президентом РК и по проекту новой Конституции.) Внутреннюю же политику в США формирует никто иной, как Конгресс и наделенные широкими полномочиями губернаторы и законодательные собрания Штатов. В “президентской” Франции правительство формирует парламентское большинство. Бывало немало случаев, когда премьер-министром, формально назначаемым президентом Франции, был политический противник президента.
Иное дело обстоит с полномочиями азиатских, африканских и латиноамериканских президентов. Но с демократией в этих странах большие проблемы.
Миф о том, что “президентская” республика является одной из форм демократического устройства, ярче всего виден на нашей стране. Если проанализировать существующую сферу компетенции президента Республики Казахстан, то по своим властным полномочиям он приближается к царю Николаю II “Кровавому” в период существования в Российской Империи Государственной думы (с 1905 года). И российский царь, и наш президент формируют всю исполнительную и судебную власть, как центральную, так и региональную. Оба вправе не подписывать принятые парламентом законы и разгонять законодателей. Практически полное совпадение! Но есть и некоторые отличия. Например, Николаю “Кровавому” не надо было продлять референдумами свое царство, и еще в том, что назначаемые царем судьи были все-таки ограничены присяжными заседателями. Ну и надо помнить, что выборы в лишенную реальных полномочий Государственную думу не фальсифицировались так беззастенчиво, как в лишенный полномочий мажилис.
Опасения Дуванова перед “всевластием” парламента (если оно не есть лишь журналистский эпатаж) основывается на недостаточном знании или превратном представлении о сущности парламентской (т.е. демократической) республики. Парламент, выбранный в соответствии с демократическими стандартами, не есть некий единомыслящий всевластный монолит. Чаще всего парламентское большинство формируется не одной партией, а парламентской коалицией. Важнейшие конституционные законы в нем принимаются квалифицированным большинством, для чего необходимо добиться поддержки парламентской оппозиции. Это банальные истины, но уровень аргументации Дуванова заставляет их озвучить.
Недостатки казахстанского общества, которых Дуванов боится не меньше, чем диктаторов, не исчезнут с помощью Конституции с “китайской спецификой”. Политическая зрелость придет с годами, прожитыми в нормальном парламентском государстве. Политическую грамоту нельзя освоить, пользуясь только половиной алфавита. Поэтому всякий “баланс” между “президентской” и “парламентской” республиками, о котором говорит Сергей в своей статье, есть метание между диктатурой и демократией.
Политические законы, как и законы физики, действуют одинаково вне зависимости от географических широт. Эту, не мной отрытую истину, не раз повторял Сергей Дуванов в своих публикациях. Однако, критикуя оппозиционный проект Конституции, он скатывается до аргументации приспешников Назарбаева, твердящих, что полноценную демократию мы построим лет через двести.
Не случайно у Дуванова нет конкретных законодательных формул достижения пресловутого “баланса” властей: все велосипеды уже давно придуманы. Можно сконструировать некий “вечный двигатель”, который в лучшем случае не будет крутиться, а в худшем навечно оставит нас в нынешней “президентской” республике.