Мир, как известно, полнится слухами. Причем замечено, что нынешние жители новообразованных республик “великого и могучего” в этом отношении впереди планеты всей.
В конце апреля 1999 года на центральной барахолке г. Алматы наблюдалось некоторое смятение. Древнейший казахский беспроволочный телеграф – “узункулак” — разнес тревожную весть: произведен терракт в отношении китайских граждан. Согласно многочисленным слухам ситуация выглядела так.
Возле контейнера, принадлежащего китайцам, была оставлена сумка. Ее открыла любопытная девушка-торговка, работающая на жителей Поднебесной. В сумке оказалась зажигательная бомба, которая и взорвалась. Китайцы в шоке, девушка в ожогах, товар в огне. По тем же слухам, место взрыва было срочно оцеплено силами нацбезопасности. Китайских граждан попросили молчать и выдали им компенсацию. Девушку отправили в ожоговое отделение.
Терзаемый любопытством, я поспешил на предполагаемое место терракта, но ничего там не обнаружил. Местные торговцы слышали о каком-то инциденте с китайцами, но указывали в ином направлении. В общем, слух не подтвердился, а в посольство Китая я обращаться не стал. Не тревожить же мне дипломатическую миссию из-за какой-то сплетни.
Однако любой слух имеет под собой какую-либо почву. Казахстан издавна находился в сфере геополитических аппетитов Поднебесной империи. Угроза именно китайской экспансии помогла России захватить потомков Дешт-и-Кипчака без особого кровопролития. Но Китай не мог так просто отступиться. В 1876 году по Чугучакскому договору империя Цинь отхватила сразу три казахских округа, которые составляют ныне Или – Казахскую область КНР. Тогда в Семиречье появились первые уйгуры и дунгане, бежавшие от геноцида ханьцев.
В 1949 году китайские коммунисты разрушают недавно образованную республику Восточный Туркестан. На ее территории создается Синьцзян-Уйгурский автономный район, проводится политика ассимиляции коренных народов. Теперь уже в советском Казахстане появляются беженцы из Китая, в основном уйгуры, но есть и наши соплеменники, казахи. Весь цвет элиты Восточного Туркестана бежит в Семиречье. Лидеры СССР, мечтающие поставить на место слишком заносчивого Мао, решают разыграть уйгурскую карту. В Алматы появляются газеты, теле- и радиопередачи для восточнотуркестанцев. Под надзором КГБ создаются: Институт уйгуроведения, секция Союза писателей, радиостанция “Освобождение родины”, мусульманские отряды спецназа. В общем, военная и идеологическая база для построения постсоветского уйгурского государства готовилась основательно. Но по мере потепления отношений между СССР и КНР, а затем с развалом первого, надобность во всем этом стала отпадать. Надежды восточнотуркестанцев на помощь новообразованных братских тюркских государств тоже не оправдались. Пантюркизм уже не в моде, да и проблемы с великим соседом из-за каких-то сепаратистов абсолютно не нужны. Центр идеи независимости Восточного Туркестана перекочевал дальше на Запад. К примеру, в Турции создан фонд “Восточный Туркестан” под руководством Абдуали Жана, казаха по национальности. А раз есть фонд, значит, есть деньги, так что возможно появление собственного Бен Ладена.
Между тем в самом Синьцзяне многие борцы за независимость, воспитанные КНБ, стали попадать под арест. Есть мнение, что их просто подставили и “сдали” в знак дружбы с великим соседом власти недавно обретшего независимость Казахстана. Ведь указали некоторые страны бывшего Варшавского договора, в знак примирения с НАТО, на агентов КГБ.
Впрочем, далее следуют действия не совсем понятные не только для сепаратистов, но и для своих граждан и мирового сообщества. Были уступлены восточному соседу так называемые “спорные территории”, выданы китайским властям уйгурские борцы за независимость, запрещена регистрации организации “Фронт освобождения Восточного Туркестана”. Правда, последняя, будучи неформальной, особого дискомфорта не испытывает. Возможно, наши власти делают это намеренно, дабы Китай не обольщался и знал: уйгурский вопрос еще существует.
Сама Поднебесная империя времени зря не теряет. В Казахстане замечены несколько пропагандистских организаций, финансируемых Китаем. Занимаются они примерно тем же самым, чем когда-то советские фонды Дружбы, Мира и Ленина или поныне существующие американские и европейские “благотворительные” организации. Участились поездки в Китай казахстанских журналистов, писателей, представителей интеллигенции. Там и тут всплывают рассказы и репортажи о тамошней хорошей жизни и победах дэнсяопинского социализма. Бизнес соседнего государства все глубже проникает в казахстанскую экономику, китайский ширпотреб становится жизненно необходимым, а поток нелегальных эмигрантов из Поднебесной начинает принимать угрожающие размеры. Складывается ощущение, что нас медленно и методично готовят к предстоящей экспансии. Нельзя не учесть и тот факт, что самым популярным наркотиком среди рядовых казахстанской армии является эфедрин, ввозимый с территории соседнего государства.
Понятно, что ортодоксальные борцы за независимость Восточного Туркестана вовсе не желают усиления влияния Китая в Казахстане. Отсюда, возможно, и порождены слухи о терракте на китайской барахолке Алматы. Есть вероятность, что эта сплетня может иметь реальное продолжение. Расчет сепаратистов будет достаточно прост. Терракты против китайцев в Казахстане и закономерная неспособность наших властей этому противостоять заставят Китай принять против нас определенные санкции. Казахстану придется обратиться за поддержкой к США, СНГ и тюркским собратьям.
Вновь может быть разыграна восточнотуркестанская карта, а значит сепаратисты, получат финансирование. И у Казахстана есть возможность превратиться из “острова стабильности” в “горячую точку”, причем довольно большую. Но, надеюсь, этого не случится. И удел Казахстана будет заключаться в лавировании между китайским драконом, российским медведем, американским орлом, а теперь еще и узбекским грифом.