Закуска из свинины

Для казахских националистов в связи с запретом обсуждения возможности вступления Казахстана в российско-белорусский союз появилась прекрасная возможность продемонстрировать (правда, пока только на словах) ненависть к России, а заодно нелюбовь ко всему русскому.

Но это – на словах! Хотя и слово – тоже дело. Что же касается возможных “полюбовных” отношений Казахстана и России на деле, в том числе и в рамках возможного союза, то даже те, кто не против такого союза, не говоря уже о тех, кто решительно выступает против него президент, казахские националисты, генпрокурор, Амантай и т.п.), все однозначно дают понять, кто на ком будет женат в случае, если состоится “союзная свадьба”, и все при этом дружно выступают против возможной “позиции снизу”, по их мнению, уготованной в этом случае Казахстану. Позиция казахских националистов по своей сути сходна с позицией казахского обывателя, который с ружьем в руках решительно выступает против того, чтобы его дочь выходила замуж за русского парня, — настолько у него сильна аллергия ко всему русскому. А если за американца? Например, за американского негра — чтобы он был не только здоровым, но и богатым? Наверное, не только Амантай не будет против этого, но и казахи повыше.

А между тем казахско-русские браки продолжают, слава богу(!), совершаться. Казахи, в том числе и казахские националисты, не только едят свинину, но и разводят свиней, в том числе и на продажу. Казахи эмигрируют не только в Америку, но и в Россию. Казахи веруют не только в Аллаха, но и в Иисуса Христа или в президента Назарбаева, а некоторые и вовсе ни в кого не верят — и это тоже хорошо! Переплелись не только личные судьбы, но и финансово-экономические “кровеносные сосуды” — общий участок границы является самым протяженным для обеих стран. И это тоже хорошо!

А плохо то, что в казахской националистической идеологии главное место занимает не столько позитивное утверждение прогрессивной казахской культуры, сколько отрицание русской культуры. Плохо потому, что это отрицание негативно сказывается прежде всего на казахах. В связи с этим те, кто громче других бьет себя в грудь как поборник всего казахского, на самом деле представляют собой одну из главных угроз для будущего казахского народа.

То, что казахские националисты преднамеренно или непреднамеренно содействуют удушению прогрессивной казахской культуры, видно по тому, как она безмолвствовала, когда шло удушение прогрессивных казахскоязычных СМИ, которые пытаются открывать казахам глаза на сущность происходящих в стране событий. При этом следует помнить, что главная задача культуры в общем, и такого ее феномена, как язык, заключается не столько в том, чтобы, например, красиво написать или сказать, или красиво взять ноту в песне о великом потомке Карасай батыра, сколько в том, чтобы сказать правду, показать истину.

Одновременно отрицание русской культуры, на деле культивируемое казахскими националистами, достаточно очевидно и поэтому не требует доказательств. А сформированный ими соответствующий морально-психологический фон, особенно в отношении языков, привел к тому, что даже самые смелые оппозиционеры не смеют сегодня сказать самого главного – о необходимости придания русскому языку статуса государственного языка.

Психология борьбы против всего русского не может успешно материализоваться в экономике, поэтому создается впечатление, что можно “позитивно” реализовать ее в духовной сфере, и в связи с этим осуществляются безуспешные попытки вытравить все русское из духовной культуры. При этом националисты либо забывают, либо не знают, что духовное неразрывно связано с материальным, и эта постоянная отягощенность духа материей имеет свойство проявляться, причем нередко в самое неподходящее время, в неподходящем месте и в самой нежелательной форме. Так, несмотря на то, что за годы советской власти русский язык стал для большинства казахов вторым родным языком (а может быть, и первым!), — и это нормально, как нормально и то, что для казахов малой родиной уже являлось, например, не урочище Кара Балта и т. п., а, к примеру, город Караганда, который до 17-го года просто не существовал, — казахские националисты повели решительную борьбу против русского языка. При этом очевидно, что ни у кого из них не хватает разумения осознать пагубность лишения народа его второго родного языка, что равносильно лишению человека его второго глаза (если этот глаз не карий, а голубой). Поэтому “благородная высокодуховная” борьба против русского языка совершенно неожиданно привела к тому, что за годы так называемого суверенитета (“так называемый” — потому, что простой народ так и не приобрел суверенитета) по причине того, что простой казахский народ был отсечен от русского языка, в новых, рыночных условиях он с одним своим казахским языком оказался неконкурентоспособным, и теперь именно простые казахи живут хуже всех этносов в Казахстане.

Самоедская националистическая казахстанская языковая политика привела не только к тому, что казахи ныне живут хуже всех других этносов. Она негативно сказалась и на казахской культуре, которая, являясь хоть нередко и кривым, но все же отражением материальной действительности, тем не менее обладает некоторыми своими специфическими особенностями. Так, если в экономической и политической жизни казахи не могут жить изолированно от других народов вследствие неразрывности и переплетенности связей в области материального производства и обмена, то зато в области духовного производства можно наблюдать, как казахская культура самоизолируется от других культур, виртуально помещая себя в параллельный мир, не пересекаясь не только с западноевропейской, но и с русской культурой. В связи с этим понятно, что именно творцы подобной казахской культуры идеологически поддерживают тезис казахстанских властей о том, что казахский народ не дорос до понимания и усвоения ценностей западной демократии и ее культуры. Это – сегодняшний факт. Фактом же завтрашнего дня может стать утверждение о том, что нам не подходят ценности и российской демократии, которая, несмотря на все издержки и болезни ее роста, тем не менее на два политических поколения новее, прогрессивнее замшелой казахстанской автократии. Именно большая демократическая развитость российской политической действительности по сравнению с казахстанской ныне является не только раздражающим фактором для казахстанской автократии, но и может объективно стать причиной взрыва изнутри этой автократии, подобно тому, как могут взрываться при солнечном свете газовые смеси, находящиеся в запаянных стеклянных колбах, которые “спокойно вели себя” до этого при существовании в темноте. Свет знания – великая сила! А сегодня русский язык дает казахам гораздо большие знания, чем казахский язык. И не только потому, что он “великий и могучий”. Но и в немалой степени еще и потому, что казахский язык используется в том числе и националистами для того, чтобы беззастенчиво оболванивать свой казахский народ, чтобы с помощью казахского языка не только надежно искажать истину, но и зачастую откровенно лгать. Ибо и казахский национализм, и казахская автократия боятся того, чтобы казахский народ был просвещенным, а следовательно, сильным. Им нужен непросвещенный, темный и слабый народ. И одним из способов доведения народа до этого состояния является не только отлучение его от русского языка, но и отлучение его от всего русского в языке.

Так, в сфере культивируемой психологии неприятия русского языка пытается все прочнее утвердиться идея необходимости перевода казахского алфавита с кириллицы на латиницу. Некоторые “националисты-ортодоксы” идут еще дальше — к идее необходимости перехода на арабский алфавит. При этом приводится множество наукообразных обоснований, главное место среди которых занимает проблема компьютеризации языка. При этом оказывается, что вовсе не важно, что положить в основу казахского алфавита — латиницу или арабицу. Важно, оказывается, уйти любой ценой от кириллицы! Поэтому все эти обоснования по своей схоластичности напоминают известные споры средневековых философов о том, сколько верблюдов можно провести через игольное ушко, ибо они, учитывая свою антирусскую идеологическую направленность, не учитывают главного – материального происхождения и закрепления языка в жизни казахского народа. В связи с последним казахстанским властям следовало бы знать простую истину, что в случае перевода казахского алфавита с кириллицы на другую основу, простой казахский народ лишится своего последнего шанса на историческую перспективу. Ибо тогда он не сможет прочитать даже некогда почитаемого им Абиша Кекилбаева и других прошлых и современных выдающихся деятелей культуры, творивших на казахском языке с использованием кириллицы. То есть в этом случае казахский народ лишится остатков казахской духовной культуры, и приобретет ли он новые знания – это еще под большим вопросом. А отсутствие духовной культуры является не только необходимым, но и достаточным условием для того, чтобы народ не смог выживать физически.

Но, судя по прожитым нашим суверенным годам, мы вовсе не застрахованы от влияния националистов на действия властей и в будущем, в том числе и в области языка и казахского алфавита. А между тем действительность, в том числе и в рассматриваемой области, развивается по своим закономерностям. Так происходит и с русским языком, который проявляет свою великую жизненную силу вовсе не потому, что носители этого языка едят свинину, а потому, что он является главной языковой основой жизнедеятельности не только большинства казахстанцев, но и самого государства на всех уровнях его функционирования: теоретическом, политическом и экономическом. Так будет и с казахским алфавитом!

Вместе с тем будущее казахского языка хотя и не безоблачно, но и вовсе не безнадежно, как это пытаются представить некоторые радетели. Но это при том условии, что забота о казахском языке будет не такой, в каком виде она сегодня существует, когда забота о казахском языке сплошь и рядом оказывается заботой о… говяжьем языке, то есть забота о казахском языке является лишь прикрытием заботы о личном благоденствовании за счет средств, выделяемых на развитие казахского языка. Развитие казахского языка должно начинаться с развития казахского народа: научного, политического и экономического, что, как ни парадоксально, в современных условиях и в обозримом будущем невозможно без русского языка. Но этот парадокс не является логическим противоречием. Он есть лишь отражение противоречивой сложности нашей реальной действительности.