3 марта 2005 года средства массовой информации, в том числе первый телевизионный канал страны “Хабар”, распространили информацию о том, что Президент Нурсултан Назарбаев принял Уполномоченного по правам человека Болата Байкадамова, проинформировавшего главу государства о ситуации с правами человека в Казахстане.
Достаточно большое место, как следует из данного г-ном Байкадамовым СМИ интервью, было посвящено негативной оценке деятельности нашей правозащитной организации.
Не вдаваясь в отдельные детали прозвучавших обвинений, хотим изложить свою позицию по основным моментам этого интервью, поскольку оно было дано официальным лицом государственного органа и распространено основными СМИ страны.
Суть претензий к нашей организации не нова для стран постсоветского пространства.
Нас, как и правозащитные организации России и Белоруссии, Азербайджана и Армении, Кыргызстана и Узбекистана (а раньше – Грузии и Украины), обвиняют в том, что мы:
— занимаемся политикой, а не правами человека;
— собираем через свои филиалы “недостоверную” информацию о ситуации с правами человека, предоставляем ее международным организациям, которые на ее основе делают неправильные выводы о состоянии прав человека в нашей стране;
— существуя на средства главным образом зарубежных фондов и международных организаций, проводим в жизнь чьи-то (американские, европейские, западные и т.д.) интересы, то есть не являемся патриотами своей страны.
Весь этот “набор” хорошо известен еще с советских времен, когда эпитеты были похлеще (“враги народа”, “отщепенцы”, “предатели” и т.д.), а способы борьбы с инакомыслием — покруче (расстрелы, десять лет без права переписки или ссылка в Сибирь).
Казалось, что эти времена, ставшие трагедией для многих граждан – настоящих патриотов своей страны, в том числе и Казахстана, безвозвратно ушли вместе с используемой лексикой.
Ан нет, времена ушли, а идеология создания образа врага осталась и, наоборот, используется все в большей степени. Используется как способ манипулирования общественным сознанием, как инструмент пропаганды и идеологической, точнее политической борьбы. Причем в этой борьбе, которая особенно проявляется перед парламентскими или президентскими выборами, используются все возможные средства: от подмены понятий до огульных обвинений, от навешивании ярлыков до отсутствия возможности ответить в том же средстве массовой информации и в том же объеме.
Тем не менее, мы используем данное заявление для прояснения своей позиции, хотя и не надеемся, что она будет доведена до общества в таком же объеме, как позиция Уполномоченного по правам человека.
Казахстанское Международное бюро по правам человека и соблюдению законности было создано в 1993 году, и согласно его Уставу занимается мониторингом, т.е. сбором и распространением информации о ситуации с правами человека; просвещением в области международных стандартов прав человека; содействием реформированию законодательства и правоприменительной практики в области прав человека для приведения их в соответствие с международными стандартами; оказанием правовой помощи гражданам и общественным организациям в соответствии со своими возможностями.
При этом фокусом своих интересов мы определили именно политические права и гражданские свободы: свободу слова, получения и распространения информации; свободу объединения, в том числе и в политические партии и профсоюзы; свободу мирного собрания (митингов, шествий, демонстраций); свободу передвижения и выбора места жительства; свободу избирать, быть избранным и участвовать в управлении своей страной; право на компетентное, подотчетное и ответственное правительство; право на рассмотрение дела беспристрастным, объективным и независимым судом и др.
Мы выбрали эти права и свободы не потому, что экономические, социальные и культурные права менее значимы, а потому, что действительно считаем, что без реализации вышеупомянутых политических прав и свобод, без права свободно говорить, требовать и менять власть, если она не справляется со своими обязанностями и не защищает права людей, экономические, социальные и культурные права останутся пустой декларацией.
Подавляющее большинство наших сотрудников (а организация состоит из головного офиса и тринадцати филиалов в регионах страны) не являются членами политических партий. Мы не поддерживаем на выборах никакие партии или кандидатов, мы не финансируем никакие избирательные кампании. Наша организация участвует в выборах только в одном качестве – наблюдателя. Если какой-либо из сотрудников нашей правозащитной организации собирается участвовать в избирательной кампании, баллотироваться в депутаты парламента или маслихатов, он может делать это только в личном качестве, а не как представитель организации, и только взяв отпуск без содержания на все время выборов. Наконец, мы не стремимся к власти, резюмируя: мы не занимаемся политикой в смысле борьбы за власть.
Но мы занимаемся политическими правами человека и именно поэтому оказываемся рядом с инакомыслящими, с представителями оппозиционных партий и движений. В личном качестве мы можем разделять или не разделять их взгляды, но как организация мы защищаем их права на политическую деятельность, потому что считаем, что эти права повсеместно нарушаются. И в смысле защиты политических прав и гражданских свобод мы, естественно, занимаемся политикой, как ею занимается любая общественная и даже коммерческая организация, если она взаимодействует с властями и пытается оказать влияние на принимаемые решения.
Иногда складывается ощущение, что члены оппозиционных политических партий и организаций рассматриваются властями, проправительственными средствами массовой информации, даже органами, которые должны стоять на охране прав и законных интересов граждан, как какие-то “прокаженные”. С ними нельзя “водиться”. (“Вас видели вместе с оппозиционером!” — звучит как какое-то обвинение.) Их нельзя показывать в положительном смысле. (Когда последний раз телеканал “Хабар” или газеты “Казахстанская правда” и “Егемен Казакстан” дали положительные репортажи или материалы о лидерах оппозиции или оппозиционных партиях?) Сотрудникам органов национальной безопасности, внутренних дел и органов прокуратуры нужно относиться к ним в лучшем случае с подозрением, а в худшем – как к врагам. (Посмотрите на взаимоотношения лидеров и членов оппозиционных партий и движений с представителями правоохранительных органов.) Это ненормально. Оппозиционеры и просто инакомыслящие граждане, по тем или иным вопросам не согласные с правительством или политическим курсом, являются налогоплательщиками и платят налоги, в том числе на то, чтобы их конституционное право быть не согласными было полностью защищено. Это универсальное правило существования плюралистического общества, потому что завтра или послезавтра оппозиция может в результате выборов прийти к власти, и надо, чтобы права тех, кто сейчас находится “у руля”, были аналогично защищены. Эти принципы мы отстаивали, отстаиваем и будем отстаивать.
Мы, видимо, живем с г-ном Байкадамовым в разных странах.
В нашем Казахстане, к сожалению, имеются серьезные нарушения прав человека на свободу слова, получения и распространения информации. В нашем Казахстане есть серьезные проблемы с реализацией права на свободу объединения, в том числе в политические партии. В нашем Казахстане конституционное право на свободу мирных собраний, шествий, демонстраций, пикетов, в том числе и с критикой правительства, практически полностью ликвидировано. В нашем Казахстане имеются многочисленные нарушения прав на свободу передвижения, в том числе прав мигрантов и беженцев. В нашем Казахстане каждые выборы сопровождаются многочисленными скандалами и непризнанием их соответствия международным стандартам.
В Казахстане г-на Байкадамова, очевидно, всего этого нет, поскольку за всю историю существования института Уполномоченного по правам человека мы ни разу не слышали ни одного его заявления ни по одному из нарушений вышеупомянутых политических прав и свобод, а в его докладах эти права упоминаются вскользь, если вообще присутствуют.
Нам не повезло: мы занимаемся той областью прав человека, где нарушений много, а положительных результатов почти нет. Если бы мы осуществляли мониторинг развития экономики, банковской сферы, предпринимательства, может, наши отчеты и были бы более позитивными и обнадеживающими. Но так сложилось, что мы занимаемся тем, чем занимаемся. У нас совсем немного сфер, где мы отмечаем некоторое улучшение. За последние несколько лет это только отмена выездных виз, гуманизация уголовной политики, реформирование пенитенциарной системы и мораторий на смертную казнь.
Ничего, кроме иронической улыбки, не может вызвать утверждение, что доклады, резолюции или заявления международных организаций, в том числе ОБСЕ, европейского парламента и Европейского союза, госдепартамента США, десятков международных правозащитных организаций и групп, содержат негативные выводы о ситуации с правами человека в Казахстане, потому что наше бюро снабжает их “недостоверной информацией”.
Во-первых, у нас нет недостоверной информации. Каждый факт имеет подтверждение, а каждый вывод аргументирован. Мы всегда готовы к открытой дискуссии по каждому факту или доводу, но только к дискуссии конкретной и на равных условиях.
Во-вторых, если одна-две казахстанских правозащитных организаций так “преуспели” в распространении негативной информации о ситуации с правами человека в своей стране, то что делают все уполномоченные государственные органы, распространяющие “позитивную” информацию, в том числе Министерство иностранных дел и сам Уполномоченный по правам человека? Управления по международным связям сейчас есть во всех основных государственных ведомствах, включая Генеральную прокуратуру и Верховный суд. Кто мешает распространять “объективную”, как считает Уполномоченный, информацию? А может, все значительно проще. Очень хочется интерпретировать те или иные события и факты в своих интересах, а не получается. Страна все-таки стала открытой, в ней существует множество посольств, представительств международных организаций, зарубежных СМИ и корреспондентов, исследователей, идет постоянный обмен информацией. В результате и без заявлений или информации местных правозащитных организаций у международного сообщества достаточно источников информации для того, чтобы делать объективные выводы и составлять доклады или принимать заявления. Ни один доклад и ни одно заявление не принимается на базе информации из одного источника, поэтому все эти обвинения сколь необоснованны, столь и смешны.
Что касается столь любимой всеми темы финансирования, то, конечно, мы предпочитали бы, чтобы правозащитные организации поддерживались частными пожертвованиями граждан и местных бизнес-структур. Но у подавляющего большинства граждан нет средств для поддержки неправительственного сектора, а бизнес-структуры обоснованно опасаются проблем, связанных с тем, что они будут помогать организации, критикующей власть. Так что пока приходится полагаться на помощь тех международных организаций (которые, кстати, в течение почти десяти лет после приобретения независимости оказывали большую финансовую помощь правительству тоже) и частных фондов, которые заинтересованы в укреплении в Казахстане универсальных демократических институтов и правил, потому что убеждены, что только они могут способствовать процветанию, стабильности и устойчивому развитию. И соответственно большей безопасности, в том числе и их самих. А мы — патриоты именно того Казахстана, в котором живем, и хотим, что в нем была свобода, верховенствовал закон, перед которым все были бы равны, а права и свободы человека соблюдались. И для достижения этого, если власть нас не слышит, мы будем обращаться и к нашим гражданам, и к международной общественности.
И последнее. Насколько мы понимаем название должности г-на Байкадамова, то она звучит как Уполномоченный по правам человека, а не Уполномоченный по правам государства. Государство у нас есть кому защищать. Это и органы национальной безопасности, и правоохранительные органы, и органы прокуратуры, и Министерство иностранных дел – на внешней арене. Надо подумать, кто будет защищать права человека, особенно того, который не согласен с существующей политикой (а его тоже нужно защищать!), если это не собирается делать Уполномоченный по правам человека.
г.Алматы, 4 марта 2005 года