Утверждение годового бюджета в парламенте – это всегда как будто в первый раз. Но в последние два года наметилась четкая тенденция. Правительство в этом году еще в большей мере занизило реальные накопления, “изъяв”, по сути, из бюджета семипроцентный рост ВВП. И несмотря на то, что в первом чтении бюджет был все-таки принят мажилисом парламента РК, впереди еще ожидаются жаркие баталии. 3 декабря текущего года планируется рассмотреть бюджет 2002 на совместном заседании палат. Окончательная утряска бюджета должна состояться не позже 15 декабря. Но, находясь в таком цейтноте, да еще накануне празднования Дня независимости, вряд ли стоит ожидать от парламента какого-нибудь казуса, вроде блокирования проекта бюджета на будущий год. Понятно, что история Казахстана не заканчивается бюджетом 2002 года, но все же в который раз осталось впечатление какой-то недосказанности. Мы попросили еще раз высказать свое мнение председателя комиссии парламента и правительства по изучению полноты поступления дивидендов на госпакеты акций, депутата мажилиса парламента РК Исахана Алимжанова. 
* * *
— В позапрошлое воскресенье, 11 ноября в программе Познера бывший министр финансов СССР Павлов и другие известные специалисты сказали, что бюджет российский не треснет, даже если цена упадет до 18 долларов. Но если упадет ниже, то в России начнутся проблемы. А как колебания мировых цен на сырье могут повлиять на казахстанский бюджет?
— Высокие цены на нефть — это хорошо или плохо? Я считаю, что ничего хорошего в этом нет. Цена должна быть реальной. Высокие цены на нефть подталкивают к высоким расходам. Казалось, нам в Казахстане есть куда расходовать образовавшийся таким образом доход. Но есть опасность, что при общей разбалансированности экономики мы с высокими расходами элементарно не сможем справиться. Сравнение с Россией в данном случае не для нас. Россия сейчас уменьшила квоты. Россия не хочет, чтобы цены упали. Она пошла на сокращение добычи. Реально для России — это потеря каких-то 250 миллионов долларов год. Но ведь мы не Россия, она себе может такое позволить. Сокращай не сокращай – это госкомпания, у нас же основные месторождения – частные. У нас есть доля пакета только в одном и только два месторождения стопроцентно принадлежащие Казахстану – это “Узеньмунайгаз” и “КазахойлЭмба”.
— А как вам мнение одного вашего коллеги, который сказал, что излишки у правительства таковы, что Казахстан может выдержать падение мировой цены на сырую нефть до 15 долларов. Насколько верно такое суждение?
— Я изучил показатели всех компаний с 1998 по 2001 г. на предмет того, сколько они заплатили в бюджет. В 1998 году вся нефтедобывающая отрасль, дислоцирующаяся в РК, обеспечила всего 9% госбюджета, в 1999 году — 12%, а в двухтысячном она обеспечила уже 24,5%. В этом году 15 нефтедобывающих компаний в совокупности заплатят в бюджет 224 млрд тенге. Весь наш бюджет в этом году был порядка семисот вместе с Национальным фондом, причем без той его части, которая образовалась от продажи части госпакета акций “Тенгизшевройл”. Процент считайте сами…
Доля обязательных платежей растет. Сегодня мы чуть за тридцать миллионов тонн добываем. А когда дойдем до отметки 50 миллионов тонн, то доля нефтегазодобывающих компаний в бюджете, в государственном бюджете, будет не менее 50 %.
— А это хорошо или, как вы говорите, плохо?
— Это плохо. В глобальном смысле это плохо, если мы не перестроим структуру экономики. И надо еще учитывать, что месторождение “Тенгизшевройл” еще не вышло на свою полную мощность. Сейчас она искусственно ограничивается, но труба уже есть. Теперь в 2005-2006 году вступит в строй в полную мощность Карачаганак, где, кстати, доли Казахстана вообще нет.
— Мы только налоги будем получать?
— На Карачаганаке действует правило разделения продукции (“продакшн шерринг”). И прямо скажем, не на самых оптимальных для Казахстана условиях. Потом есть еще ОКИОК. Вот эти три компании в 2006-2007 году – “Тенгиз”, ОКИОК и “Карачаганак”, по моим прогнозам, будут составлять около 60% всей экономики Казахстана. Но если “Тенгиз” уже начинает получать дивиденды, то, что касается ОКИОКа и Карачаганака, в мы 2006-2007 гг. не увидим от них больших платежей в бюджет, потому что они сначала должны компенсировать все свои затраты. А затраты у них исчисляются миллиардами долларов. Например, эти три компании в 2002 году готовятся инвестировать три с половиной миллиарда. Весь Казахстан, люди Казахстана работали десять лет и накопили… один миллиард. А нефтяная триада позволяет себе такие средства в один год. Наша беда в том, что у нас отсутствовал начальный капитал. Но у нас есть подземные богатства, и здесь беда в том, что все эти соглашения с иностранным капиталом на их разработку должны были быть разумными… Думаю, вам понятно, о чем идет речь. Нам остается теперь как можно эффективней использовать те поступления, которые мы можем иметь от деятельности крупнейших иностранных компаний на территории Казахстана. И эти ресурсы должны идти прежде всего на поддержание среднего сектора.
— Средний сектор – это средний бизнес?
— Да… Средний сектор, средний бизнес — это компании, где работают 50-150 сотрудников. Есть такая классификация, а малый бизнес — это как бы ближе к семейному бизнесу. И средний, и малый бизнес — это очень гибкий сектор. Но в нынешних условиях трудно ожидать его расцвета, потому что, помимо того, что он должен мощно кредитоваться, он должен получить абсолютно идеальное поле для своей деятельности. А для этого необходимо не просто минимизировать налоги, необходимо в законодательном порядке полностью убрать административный диктат. Все эти таможенные, налоговые, финансовые службы, правоохранительные органы — это элементарно душит казахстанских собственников. Сегодня большое законодательное поле трактуется в стенах этих ведомств, причем трактуется подчас по-разному. Вольностей для трактовок не должно быть. Необходима также либерализация валютного контроля. Казахстанский капитал среднего бизнеса должен быстро перемещаться и быстро возвращаться.
— Сегодня все говорят о налогах, и в связи с бюджетом — тем более… А какой самый страшный налог?
— Самый страшный, точнее будет сказать, самый гиблый налог — это тот, который пришел к нам с Запада, — налог на добавленную стоимость. Ведь он прежде всего выгоден только экспортерам, даже не экспортерам как таковым, а вышеназванным компаниям, монстрам. Они спокойно компенсируют этот налог, забирая из страны практически все. И вот эта ставка, даже снизившись с 21% до 16%, тем не менее позволяет создавать коридор для коррупции, для ухода определенной части казахстанского капитала в тень. Есть о чем “договариваться” с чиновником. Когда я говорю, что настало время для коренной структурной диверсификации экономики, я подразумеваю под этим только одно – создание идеальных условий, подчеркиваю, идеальных — для развития среднего сектора. Нам нельзя ориентироваться на создание крупного бизнеса. Мы можем продавать полуготовую продукцию, небольшую электронику. Сфер и возможностей очень много. В области сельского хозяйства, в области переработки. Средние компании принесут малые технологии, но эти малые технологии они будут конкурентоспособны, и эти малые технологии будут по определению понемножку увеличивать долю экспорта, заодно предельно насыщая внутренний рынок. Не надо сейчас болеть гигантоманией. Это путь в никуда. Не надо автомобили производить. Это все дело будущего. Поймите, если же этот средний бизнес не встанет на ноги, в Казахстане не будет крупного бизнеса никогда. Возможно, определенные кланы и обладают определенным капиталом, но даже этот капитал несоизмеримо мал по сравнению с капиталом тех трех компаний, которые скоро встанут над нами. Единственная опора – это развитие среднего бизнеса, тем более мы теперь имеем возможность начать эту тенденцию. Возьмите за пример Тайвань. Может, это и грубый пример, но все же. Там нет крупных корпораций, как, скажем, в Корее, “чоболов”. Может, сейчас они появились. Но там всегда были сильны позиции среднего бизнеса, который стал локомотивом тайваньской экономики. Там очень много — сотни тысяч — маленьких компаний, которые делают буквально все, от микросхем до корпусов мониторов персональных компьютеров, и благодаря своей инфраструктуре успешно работают на экспорт. Что касается наших реалий, то главной задачей государства должно стать создание инфраструктуры, и не более. Пусть государство заберет себе все аэропорты, все транспортные коридоры, пусть даже все это будет стопроцентно государственным, коли государство, правящая политическая элита боится потери власти или создания в будущем крупного капитала… Хотя больше всего политическая элита должна бояться тех компаний, о которых шла речь выше. По моим прогнозам, после 2007 года в парламенте будут люди, которые пришли туда на деньги этих компаний. Никто также не ручается, что в правительстве не будет ангажированных транснациональными корпорациями чиновников.
— Ну это перспективы несколько отдаленные… А почему нынешние парламентарии всегда оказываются в роли вратаря, которому правительство бьет пенальти? В чем причина?
— Все очень просто. Правительство имеет больший люфт в работе с главой государства. То есть оно заранее согласовывает те или иные свои позиции и потом только приходит в парламент. В большинстве случаев просто навязывается мнение: вот это согласовано, вот это решено… Депутаты должны проголосовать, либо, раз все уже все заранее согласовано, объявлять вотум недоверия и ни на что правительственное не соглашаться. Сами понимаете, первый вариант более приемлем для большинства. В такой ситуации, когда отсутствует нормальная глубокая дискуссия, когда решающий голос уже высказался, парламент автоматически попадает в неравные условия. А если бы вначале была дискуссия, а потом уже наступал черед решающего голоса, могло быть перераспределение возможностей. Вторая часть проблемы заключается в том, что на уровне формирования бюджета депутатского корпуса какие-то разумные мысли могут утонуть … Хотя я должен заметить, что правительство, используя такие свои возможности, чрезмерно злоупотребляет ситуацией. Скажем, 7-процентный рост ВВП. Этот факт есть, это в Послании главы государства. Есть в индикативном плане, а по закону это — основа бюджета. Почему эти показатели не учтены в доходной части бюджета? Вопрос большой, очень большой…
Беседовал Джанибек СУЛЕЕВ