Венесуэла началась еще в Москве, когда жизнерадостный консул посольства Боливарианской Республики буквально за двадцать минут оформил мне многократную годовую визу, а чтобы не было скучно его ждать, принес еще замечательный кофе. Было заметно, что бывший выпускник Университета дружбы имени Патриса Лумумбы симпатизирует “советским”, и к тому же среди его студенческих друзей были алма-атинцы, а из памяти до сих пор не стерлись дни, проведенные на сельхозработах в Целинограде. От него я узнал, что до меня в посольство наведался другой “казах” — странствующий байкер, который намеревался проехать по странам Южной Америки. И судя по всему, у того тоже не возникло никаких проблем. И как театр начинается с вешалки, так зачастую государство начинается с посольства – оценив страну по этому критерию, я понял: в Венесуэле все нормально.
Единственное, что у выхода из посольства консул предупредил: “Будь осторожен в Каракасе. Преступность очень высокая… и если что, говори – ты русский, – там еще помнят”.
Относительно высокого криминального уровня в Каракасе меня не предупреждал только ленивый, и это помимо всего, что пишут о Венесуэле интернет-сайты. Хотя, помнится, и о других странах, где мне довелось побывать, писали тоже много чего, но пока миновало.
Перелет из Москвы до Парижа. Ночь в камерных условиях в парижском аэропорту (это когда нет кресел, холод, а народ спит на багажных турникетах) и, наконец, залитый солнцем и смогом Каракас. За окном горы и бесконечные “барриос” — местная разновидность “фавел”, а по-нашему – районы самозастройки. Используя уже имеющийся некоторый опыт, я доехал до центра города и начал нарезать спирали, наконец нашел то, что нужно – скромный отель, в котором предстояло провести 2 ночи до переезда в нескромный, но проплаченный “Хилтон”, где ожидалось мероприятие, на которое я, собственно, и поехал. А пока у меня впереди еще день и два вечера, отведенные на предварительное ознакомление.
Каракас не для туристов
Хоть я и в центре, но вечерняя жизнь не особо бурная. Народ сидит в скромных кафе, налегая на пиво и местные закуски, о которых я еще не имею представления. Памятуя о предупреждении консула, далеко от центра не отхожу, и тоже начинаю прицениваться, какое бы пиво заказать. Впрочем, как оказалось, сортов не очень много и по вкусу все одинаковы – жаркий климат подразумевает облегченный вариант любимого напитка. Не чешское, но пойдет…
Утро, наоборот, полно движения. Улицы заполнены торговцами, пойти через которых не так то просто. Перейти через дорогу тоже. Светофоров мало, кругом пробки, впрочем, народ не обращая внимания на движение, перебегает трассу в любом понравившемся месте. Повсюду стоит запах свежего кофе, масла, на чем жарится утренняя снедь, и фруктов, из которых выдавливают сок. Несмотря на то, что нет еще восьми, город давно на ногах. В сравнении с вечно спешащей Москвой здесь гораздо безопасней передвигаться, так как никто не норовит заехать локтем в лицо тебе, мешающему естественному процессу вечной спешки. Зато становится понятным, что в принципе спешить здесь не получится — на тротуарах толпы, а на дорогах пробки. Эти обстоятельства существенно отложились на привычке венесуэльцев всегда опаздывать самим и не сердиться на тех, кто не поспевает к назначенному сроку.
Я слышал множество историй о туристах, которых грабили днем на улицах в Рио-де-Жанейро, но не слышал ничего подобного в отношении Каракаса, хотя о преступности предупреждают все. Но все достаточно банально – Каракас абсолютно не туристический город и местный криминалитет грабит своих. Это, возможно, облегчило мою жизнь, так как у уличных джентльменов удачи нет четкой установки на поиск иностранцев, соответственно – и мне опасаться следует не более, чем рядовому жителю города. Тем паче, что публика в этом многонациональном мегаполисе более чем разношерстная.
Помимо запахов утра и гомона торговцев, бросаются в глаза негласные символы Каракаса – небоскребы, между которыми, позади которых и вообще повсюду, куда падает взгляд, разбросаны барриос. Каракас – центр всех венесуэльских событий, равно как и проблем, которые официальные власти не стараются или просто не в состоянии скрывать. Кроме неоднократно упомянутой преступности, здесь давно обосновались неприкрытая бедность жителей трущоб, безработица, подменяемая глобальной уличной торговлей, наличие бездомных (к чести Венесуэлы я здесь почти не видел спящих на улице женщин и детей) и попытки оппозиции скинуть несимпатичный им режим “солдафона-коммуниста” Чавеса. И достаточно высокие цены на все, включая бананы, кроме поразительно дешевого бензина (нефтедобывающая страна продает его своим гражданам по себестоимости).
Туристы, попадающие в Венесуэлу, стараются как можно скорее миновать столицу, чтобы отправиться в сельву, дельту реки Ориноко, Анды, остров Маргариту и еще десятки туристических мест. В Венесуэле, но не в Каракасе, на самом деле, есть на что посмотреть: самый большой в мире водопад, самая протяженная канатная дорога в Андах, племена индейцев, тропические леса и болота с крокодилами и все остальные прелести тропического мира. Однако все это далеко от столицы, в которой я пробыл неделю.
Я же, с видом ценителя попавшего в Лувр, бродил по улицам, рассматривая причудливые мурали (настенные росписи) на политические и исторические сюжеты и поражался неизвестным художникам. Профессионально, аллегорично, отражает при том действительность. Кроме идеологически-просветительской нагрузки, мурали подчеркивают дух Каракаса — Боливарианская революция, начатая Симоном Боливаром не окончилась, но нашла своего продолжателя в лице восходящей звезды практического антиглобализма и социализма Уго Чавеса.
Пока США вели освободительно-геополитические войны в Ираке и боролись с мировым терроризмом в Афганистане, на юге американского материка сформировалась еще одна ось противодействия, перпендикулярная уже выстроенной Бушем “оси зла”. Давний враг Вашингтона — социалистическая Куба — в течение последних нескольких лет обзавелась новыми партнерами – здесь и Бразилия, возглавляемая социалистом Лулой де Сильвой, и пришедшие в результате народных выступлений левые правительства в Боливии и Эквадоре, и, конечно же, Венесуэла, во главе с неоднозначным, но харизматичным лидером.
Многие мурали напоминают о недавно прошедшем в Каракасе, но основательно подзабытом у нас, фестивале молодежи и студентов. Более модное веяние – очередной Латиноамериканский Социальный форум тоже пройдет в Венесуэле. А пока фестиваль студентов сменяется конференцией кубинских врачей, которая уступает место конгрессу сторонников идей Чучхе, после которого проходит съезд партии Уго Чавеса “Движение за пятую республику”. Венесуэла пытается предстать сейчас в виде центра левой политики и культуры, и революционные традиции Латинской Америки — оптимальный фон для таких мероприятий.
Чавес приходит. Дубль 1 и 2
Все спешат по своим делам – служащие, рабочие, студенты или, против, никуда не спешат – нищие, торговцы мелочевкой. Но в любой момент эта спешащая или праздно созерцающая масса готова превратиться в грозную силу, способную менять ход истории в этой стране. Повышенная политизированность населения общеизвестна, примеров тоже предостаточно. Венесуэла, как и любая латиноамериканская страна, еще со времен Боливара-освободителя (национально-освободительная война началась в 1813г.) неизменно находилась в стадии революции. В прошлом столетии один военный режим сменялся другим, каждый вновь всходивший на престол диктатор, обещал народу множество благ и тут же забывал о том, продолжая традиционный дележ власти и нефти. Богатейшая страна докатилась до того, что к 1989 году около 70% населения жило за чертой бедности. Очередное либеральное правительство объявило о новом повышении цен на все, включая проезд в общественном транспорте. И сделало это в очень неурочное время – за два дня до конца месяца, когда людям будут выдавать зарплату. Надо знать психологию венесуэльцев, которые привыкли тратить заработную плату с таким расчетом, чтобы последние два-три дня жить на последние копейки. Так что для многих внеплановое повышение стало ударом, так как в условиях мегаполиса транспорт — это все. Тут же народ параллельно припомнил коррупцию, нищету и все остальное, и вышел на улицы. В 1989 г. в событиях, позднее названных Каракасо и запечатленных на одной из муралей погибло около двух тысяч горожан. Либералы не слишком церемонились с протестующими. Но привыкших к революциям венесуэльцев подобная акция устрашения не остановила, а наоборот усилила стремление сопротивляться. Студенческие выступления и столкновения трудящихся с полицией стали нормой жизни, в городе появились группировки организации “Тупамаро”, специализировавшихся на профессиональной организации беспорядков. А в 1992 году 38-летний подполковник десантных войск Уго Чавес вместе с единомышленниками-офицерами въехал на танковой колонне в город. Но и в этот раз силы оказались неравны, и путч был подавлен. Незадавшийся революционер взял на себя ответственность за организацию мятежа. Власти же который раз допустили оплошность, предоставив лидеру мятежников минуту телеэфира, надеясь услышать с его стороны призыв к своим сторонникам сложить оружие. И Чавес это сделал, но вместе с тем он заявил, что оружие сложено лишь для того, чтобы избежать кровопролития, но борьба будет продолжена. После этого о неизвестном доселе подполковнике воздушно-десантных войск заговорила вся страна. Чавес провел в тюрьме два года и был освобожден по амнистии, чтобы в 1998 году триумфально занять место президента страны уже на законном основании.
“Клянусь этой умирающей Конституцией…”, – начал свою присягу новый президент Венесуэлы.
(Продолжение следует)