Молодость гибнет на взлете. Часть 1

Андрей ГРИШИН

За последние два года мне удалось встретиться почти со всеми старыми друзьями, которые ныне проживают за пределами нашей страны. Обстоятельства встреч разнились, но в любом случае это именно то самое немногое хорошее, что происходит в жизни среднестатистического человека. В принципе, то, что нашу маленькую по населению республику покинуло за годы независимости более миллиона человек, уже само по себе говорит о многом, и нет ничего удивительного в том, что казахстанцы оказались разбросаны по свету. Большинство эмигрантов уехало в смутные годы перестройки в страны экономической стабильности. Еще часть испугалась потенциальных изменений в худшую сторону в национальном вопросе. Вполне адекватные причины, благодаря которым человечество кочует по миру. Но у моих “зарубежных” друзей имеется еще одно связующее звено, не совсем тривиальное для нашей страны: все они покинули Казахстан примерно в одно время, в одном возрасте (20-22 лет) и при одном неизменном условии – они были вынуждены это сделать по политическим мотивам.

С того момента, как Казахстан выдавили из единой союзной связки, ему ничего не оставалось делать, как объявить об обретении долгожданной независимости. А вслед за этим начались памятные экономические катаклизмы. Правда, финансовые потрясения в какой-то степени уравновешивались политическими свободами. Вместе со всем бывшим советским народом, теперь уже казахстанский народ зачитывался новыми газетами, смотрел острые телевизионные программы и участвовал в настоящих выборных процессах – все было в диковинку.

Сейчас возможно уже не то, но в начале девяностых сила печатного слова имела свой вес. Интернет и электронная почта существовали где-то за границей, зато по рукам ходили ксерокопированные политические издания. Очереди же в газетные киоски могли быть сравнимы в те же продуктовые магазины – но это еще один атрибут тех времен, при всем том, что события протекали быстрее, нежели за ними поспевала пресса. И, пожалуй, лишь эти несколько лет в начале девяностых можно считать относительно свободными, своеобразным римейком короткой “пражской весны”.

Сомнительно, чтобы в наши дни появление единственного печатного журнала подвигло бы кого-то на создание хотя бы скромной НПО, а не то, что движения. Но в то время это оказалось возможным. И залетный номер “безкрышного”, злого московского анархистского журнала “Черная звезда”, невесть как попавший в руки обычных студентов технического вуза, незаметно стал поворотным моментом в их жизни. Кому-то из них хватило пары лет, чтобы понять собственную несовместимость с радикальными идеями, но кто-то, возможно, до сих пор сохранил прежние убеждения, заложенные таким случайным образом.

Алма-Ата политическая бурлила как сейчас Бишкек – постоянно проходили какие-то митинги, акции, появлялись новые СМИ. Однако то, что устраивали левые в России, не говоря уже об их единомышленниках на Западе, оставалось для нас чем-то запредельным. Но природа не терпит пустоты, и таким образом в недрах Алма-Атинского Энергетического Института (отличавшегося удивительным свободолюбием) на пустом месте возникла организация, изначально состоявшая из двух человек — “Альянс анархистов Алма-Аты” (ААА). Несерьезное, конечно, начало, равно как и сама организация без определенных целей и задач, зато точно такая же, как и тот журнал. Появившаяся по принципу “а почему бы и не попробовать”. Но даже для несерьезного начала нужно было о себе заявить.

Абсолютно ничего не смысля в рекламных и политических технологиях, ААА приступил к реализации первых шагов к достижению общественного признания, или тому, что сейчас называют PR. Три буквы “А” в круге стали возникать на стенах и заборах, до того момента не знавших ничего, кроме нескольких излюбленных народом слов и вечных “Миша плюс Маша… и так далее”. Другим популярным развлечением стало развешивание откопированных за собственные средства листовок, причем, не располагая компьютерами (и к стыду своему, не умея на них работать), все делалось методом аппликации. Листовки, как водится, размещались на учебных стендах, и нам доставляло немало радости наблюдать за реакцией студенчества. Реакция не была особо бурной, и без того мы чувствовали внутреннее хулиганское удовлетворение. Что было в тех листовках? В сущности ничего опасного: “Рубль – Да, доллар – Нет!”, “Как переделать дробовик в гранатомет”, “Даешь сексуальную революцию в кампусе!”. Не брезговали ничем, вернее, ксерили, что попадалось под руку. За короткое время нам удалось списаться с рядом российских товарищей, также выступавших то ли идейно, то ли ради стёба под черными знаменами, так что недостатка в темах и листовках у нас не возникало. Но, по мере становления, спустя всего несколько месяцев, нам стало тесно в рамках собственного учебного заведения и близлежащих окрестностей, тем более что ко мне и человеку, известному как Заппа, примкнул третий соучредитель, имевший кодовый псевдоним Найк. Пора было выходить в люди.

Свой народ в институте был уже в курсе наших маленьких шалостей, некоторые выказывали солидарность, особенно те, кто относил себя к неформалам, в коих тогда тоже не было недостатка. И мы видели, что потенциал действительно высок. Захотелось предпринять что-то более серьезное, нежели призывать народ к секс-революции. Такую возможность мы получили со стороны приблизительно через два месяца.

На столбе висело объявление: “Граждане! Не дадим захламить наш родной город стеклопосудой из-под китайского пива. Пора призвать власти Китая к решению этой проблемы. Пусть они организуют пункт приема посуды из-под китайского пива у себя в посольстве…”, что-то в этом роде.

Действительно, в те времена в городе было засилье дешевого и вкусного (нельзя не отдать должного) китайского пива, чья пустая невозвратная тара украшала собой все общественные места. Самое же главное — в конце объявления шел призыв проявить гражданскую сознательность и выйти в определенное время к посольству Китайской Народной Республики с требованием немедленно решить эту алкогольно-экологическую проблему. Под текстом стояла подпись – “Анархо-террористы Алматы”. Свои!

Само собой мы не могли не прийти в обозначенное время. Кроме нас у посольства отиралось еще 5-6 озабоченных экологией граждан, присматривавшихся друг к другу. Сами организаторы акции так и не появились. Как выяснилось позднее, зачинщики протеста обнаружили у себя дома нехватку требуемой для полноценной акции стеклотары. За недостающим пивом сбегали, и, видимо, не единожды. Логично, что ценный продукт никто не выливал в раковину. В итоге они переоценили собственные возможности, и выйти к посольству оказались физически не в состоянии. Однако там мы поняли другую вещь – мы не одни, а среди несостоявшихся пикетчиков появились Х-ов – один из первых анархо-синдикалистов города и анархо-эколог по прозвищу Зеленый, утверждающий, что он представляет организацию Алма-Атинский Союз Анархистов (АСА).

Оказалось, Алма-Атинский Союз Анархистов на то время состоял из двух постоянных членов — самого Зеленого и симпатичной девушки с индейским псевдонимом Шайен, и еще нескольких сочувствующих. Опирались они на эко-анархизм и ненасилие, однако, на их счету была одна громкая акция – уборка территории городского зоопарка от мусора, закончившаяся тем, что кто-то выпустил из клетки на волю горного козла. Последнее обстоятельство имело некоторый резонанс. И на близкой идейной почве между ААА и АСА была достигнута негласная договоренность о сотрудничестве. До какого-то момента времени взаимодействие ограничивалось совместными возлияниями, до чего оказались охочи все, независимо от политического крена. Через какое-то время к нам подключились всплывшие “анархо-террористы” в количестве еще трех человек, так что мы представляли уже определенную силу, тем более в собственных глазах.

Настало время напомнить общественности, что потомки батьки Махно в городе, тем паче, приближалось 1 мая – праздник, зародившийся в США благодаря акциям гражданского неповиновения, у истоков которых находились анархисты.

Возле памятника Ленину, что стоял на Старой площади, собирались многочисленные по тем временам коммунисты. Все воспринимали это как само собой разумеющееся. Никому особо в голову не приходило просить разрешения у местных властей, чтобы отметить любимый многими праздник. Красные знамена и патриотическая музыка создавали иллюзию былых дней, а начавший нищать народ в глубине души все еще верил в наступление светлых постперестроечных дней. Диссонанс во всеобщее веселье внесло появление черного знамени и пяти-шести молодых анархистов, которые даже своим внешним видом не вписывались в общепринятую концепцию первомая. По тому, что ветераны компартии начали угрожающе стягиваться вокруг новоприбывших, стало понятным: проявление классовой солидарности не оценили. Кто-то попытался вырвать черное знамя. Дело вполне могло бы закончиться легкой потасовкой, если бы не вмешательство милиции. Прикинув ситуацию, они скрутили одного из “анархо-террористов”, который в силу своего роста нес знамя, и за компанию его напарника Зеленого. В это время сопредседатель “Рабочего движения Казахстана” — одной из мощнейших оппозиционных организаций того периода, Юрий Виньков своим зычным голосом уже начал стыдить собравшихся, которые агрессивно восприняли появление молодежи и не воспрепятствовали их задержанию. Сами же анархи свой первый политический арест восприняли с юмором, а в милиции их из-за отсутствия фактических оснований продержали около часа и отпустили с записью в протоколе задержания “За анархизм”.

Выход в люди повлиял на нас. Мы внезапно ощутили себя частью большой политики, особенно познакомившись с Юрием Виньковым, который, даром что работал простым преподавателем в гимназии, реально мог претендовать на статус вождя масс. Хорошая весенняя погода и желание стать частью общемирового движения подталкивали нас сделать что-то самим. Обширная литература, поступавшая уже из разных частей света, предлагала те или иные способы заявить о себе стране и людям. Поэтому для начала было избрано общепринятое пугало, олицетворявшее все мировое зло – США.

Америка только-только триумфально отметила развал СССР и еще опасалась полновесно вести агрессии по всему миру, хотя первые признаки уже подавала. И к тому же официальный Вашингтон неуважительно отзывался о Кубе и угрожал Корейской Народно-Демократической Республике. Это уже повод, чтобы заявить решительное “нет”. И мы решили выйти к посольству.

Эта акция прошла под эгидой только что придуманной организации “Комитет содействия борьбе с империализмом” (КОСБИ), куда благополучно переместились все трое со-организаторов ААА. Собрав около 7-8 единомышленников (к нам по традиции примкнули “террористы” и непротивленцы), мы предварительно закупили воздушных шариков, на которых вывели свои лозунги, купили полиэтиленовые пакеты с изображением Микки-Мауса – символа американской масс-культуры, настрочили петицию послу и где только можно на халяву наштамповали листовок.

Сотрудники посольства впервые на своей казахстанской службе столкнулись с чем-то подобным и не знали как себя вести, но и агрессии тоже не проявляли. Часть американцев высыпала наружу с признаками явного любопытства. Мы же без стеснения раздавали проходящим шарики с антиимпериалистическими лозунгами, пакеты с перечеркнутым Микки и листовки с тревожным текстом о том, как Казахстан скоро лишится всего, в том числе и независимости, если пойдет на поводу у США. К посольству стали стягиваться корреспонденты, включая вездесущих НТВешников, мы были на вершине славы и раздавали интервью (не самые умные в своей жизни). Потом кто-то из посольских работников решил прекратить это веселье, вызвав милицию, но и мы в свою очередь решили, что на сегодня достаточно и спокойно удалились отмечать успешно проведенную акцию, а также смотреть себя по телевизору. На следующее утро по радио сообщили, что неизвестными лицами был организован пикет у посольства США в Алма-Ате, но неизвестным удалось скрыться и таким образом остаться неизвестными. По факту возбуждено административное дело. Мы немного поволновались, но никаких последствий для нас это не имело. Видимо, власти в то время еще не были в курсе нашего существования или просто не проявляли такого рвения в отношении участников несанкционированных акций. Время было и в самом деле немного другим.