Житие мое

Я, недостойный игумен Даниил, худший из всех монахов, смиренный, одержимый многими грехами, недовольный во всяком деле добром, был зван позапрошлым летом басурманами на сход, называемый ими — съезд религий. Понужден был также своими помыслами и нетерпением и захотел видеть святой град Астана и вкруг ея землю обетованную. И с Божией помощью и по приглашению, каковое от басурман получил, посетил Астану и видел святые места, обходил всю землю Астанайскую и святые места около града Астана. И видел все своими очами грешными, что беззлобивый Бог позволил мне увидеть и что я долгое время жаждал увидеть.

Братья и отцы, господа мои, простите меня грешного и не хулите мое худоумие и грубость, что написал о святом граде Астана и о земле той доброй и о своем хожденье по святым местам. Кто путешествовал со страхом Божиим и смирением, тот не погрешит никогда против милости Бога. Но я неподобно ходил по святым местам, во всякой лености и слабости, в пьянстве и творил всякие неподобные дела. Однако, надеясь на милость Божию и на вашу молитву, полагаю, простит Христос мои бесчисленные грехи. И вот описал свой путь и места святые и не горжусь и не хвалюсь своим путешествием, что будто бы сотворил доброе дело: ничего доброго в путешествии не делал, но только ради любви к святым местам написал обо всем, что видел своими глазами, дабы не забыть то, что пришлось, недостойному, мне увидеть. Побоялся я уподобиться рабу ленивому, скрывшему полученные от Бога деньги и не приобретшего к ним прикупа, и написал о путешествии ради верных людей. Да кто услышит (или прочтет) о местах святых, устремился бы душою и воображением к этим святым местам и Богом будет приравнен к тем, кто совершил путешествие в эти места.

Многие добрые люди находятся дома и своими помыслами, милостыней и добрыми делами достигают мест святых и большое вознаграждение принимают от Бога, они будто бы посетили эти святые места. Многие же посетившие святые места и святой град Астана, возгордились этим, как будто нечто доброе сотворили, и этим погубили усилия своего труда, из них первый я. Многие же посетившие святой град Астана опять пойдут, хотя много доброго не видели из-за скорости осмотра. А нельзя быстро совершить путешествие и осмотреть все святые достопримечательности и в самом городе и за его пределами – надо же было и на сходе сидеть и слушать речи громокипящие и велеречивые.

Я, недостойный игумен Даниил, придя в град Астана, пробыл там несколько дней и много ходил и увидел все святые места. Невозможно без доброго проводника и переводчика познать и осмотреть всех святых мест. Хотя я и был ограничен в средствах, но щедро одарял проводников, чтобы они добросовестно показывали святые места как в самом городе, так и вне города, и проводники всё показывали мне.

И пришлось мне найти в граде Астана мужа святого, старого годами и весьма книжного, образованного. Этот святой человек полюбил меня, грешного, и показал добре все достопримечательности Астаны и любовно потрудился со мною. И я много святых мест увидел, о чем и последует рассказ.

Астана — очень большой город, множество в нем жителей, обилен всем добром. В нем двадцать епископов, одна митрополия, а останков святых покоится в нем множество. Астана — город велик и крепок стенами, равносторонний, на все четыре стороны создан в форме не знаю чего. Около него – степи и пустыни каменные. Хорошие урожаи собирают около Астаны на каменных местах без дождя, только Божьим повелением и благоволением родится пшеница и ячмень изрядно. Ишим — река течет быстро, берега с той стороны крутые вначале, а затем идут пологие. Вода в реке очень мутная, но вкусная, и не насытишься, когда пьешь эту воду. С неё не бывает болезней и пакостей в животе человека. По берегам Ишима растут невысокие деревья, похожие на вербу, выше растет лозняк, но не как наша лоза, а как кустарник и тростник. В зарослях водится зверей много: бесчисленное множество фазанов, много косуль и даже волков.

Много в той Астане знамений и чудес. Стоит там башня анжинерной мысли, именем Астана Байтерек, сорок восемь саженей высотой и многая тыщ пудов весом, ничем не скреплена с землею, только духом святым держится на воздухе. И я, недостойный, поклонился этой святыне, видел ее своими очами грешными, и походил по всему левому берегу успешно.

Ещё есть в той Астане храм преогромный, именем пирамида, франками и латинянами строенный. Храм сей дивно и хитро создан, мозаика внутри, и красота его несказанна. Внутри расписан зело искусно и цветисто, стены его облицованы плитами различного мрамора, пол тоже выложен мрамором, а снаружи верх обит медью позолоченной.

Мне же, худому, недостойному, было разрешено посетить этот столп…

Окромя меня, недостойного, много приехало на съезд всякого божьего народу – латиняне, буддисты, кришнаиты (да смилостивится Господь над их грешными душами!) и прочие синтоисты.

Начинается сход с всеобщей молитвы. Потом доклады читают, всё по бумажке, чтоб не ляпнуть чего.

Все люди на съезде ничего иного, кроме докладов, не говорят, только «Господи, помилуй!». Взывают непрерывно и вопят так сильно, как будто стучит и гремит все это место от вопля людей. Тут источники слез проливаются у верующих людей. Если бы кто имел каменное сердце, то и тогда не мог бы не прослезиться. Всякий человек тогда обращается к себе, вспоминает грехи свои и говорит сам себе: «Неужели из-за моих грехов не состоится следующий съезд?» И так стоят все верующие люди со слезами и сокрушенным сердцем. Тут и сам басурманский Патриарх Балдуин стоит со страхом и великим смирением, из глаз его чудно проливаются слезы. Также и служки его стоят со смирением.

Я, худой и недостойный, после своего доклада, подошёл к басурманскому Патриарху Балдуину и поклонился ему до земли. Он же, увидев меня, худого, подозвал к себе с любовью и спросил: «Что хочешь, игумен русский?». Он хорошо знал меня и очень любил, был он человеком добродетельным, очень скромным и ничуть не гордился. Я же сказал ему: “Благодарю, господин мой, прошу тебя ради Бога и князей русских, разреши мне, недостойному, задать вопрос – каку таку молитву возносите вы к небесам, чтобы проводить невозбранно который уже раз такой прекрасный сход?”. Ничего почему-то не ответил Балдуин, только улыбнулся ласково и потрепал меня, недостойного, за бороду мою…

После докладов званы были все гости к столу, зело обильному и хлебосольному: имбирные перепелки, куриные фрикадельки с соусом из гаспачо, кус-кус с курицей и курагой, петух в вине бургундский, утка с апельсиновым соусом, фуа-гра жаренная с фигами, баранья лопатка с кус-кусом, баранья нога в тесте, фаршированная почками, биф в маринаде из имбиря и лайма, кролик с розмарином, рагу по провански, тартар из говядины, террин из печени и свинины, тушеная с мятой баранина и шафрановый картофель – эх, благодатна земля астанайская, обильна плодами, мясами и вином, прости меня, Господи, грешного!

Культурная программа тоже очень насыщенная была – кимвал бряцал и медь звенела, девы — танцовщицы ногами такие протуберанцы выделывали, Господи, спасе!

И разошлись мы по кельям, хваля Бога, показавшего нам, недостойным, такую благодать…

Все это я видел очами своими грешными, но, боясь иноверцев, ногами своими не смог дойти до содомского места, ночной клуб “Шоколад” называется. И не советовали мне туда пойти правоверные люди, говорили они: «Ничего вы там доброго не увидите, но только муку; смрад исходит оттуда, только заболеете от смрада того злого». Ходят в тот клуб дщери и сыны местных князьков, зелено вино пьют, половецкие пляски пляшут, иногда, когда сильно разбуянятся, то биты бывают местною дружиною, полиция называется. И не токмо кулаками биты, а даже и ногами.

Благодатию Божиею встретили мы такую добрую дружину, за именем ночной патруль, пристали к ней и пошли с радостью и без боязни и дошли благополучно до кельи своей, хваля Бога, сподобившего нас, недостойных, видеть священные места, неизреченные и несказанные.

Той же Божьей благодатью и молитвами Богородицы путешествовали мы без пакости и обошли всю астанайскую землю. Божьей помощью укреплялись во время путешествия, не видели нигде ни поганых, ни лютых зверей и никакого зла. Не чувствовал я даже малой немощи, но всегда, как парящий орел, силою укреплялся. И если подобает похвалить меня, то я похвалюсь силою Христа: сила моя в немощи, как говорит апостол Павел. Да что я воздам за все Богу, который дал мне, грешному и недостойному, столько благодати видеть и походить по святым местам и исполнить желание моего сердца, мне, недостойному и худому рабу? Да простите меня, братья, отцы и господа мои, не пренебрежите худоумием моим, что написал не искусно, а просто о местах святых, об Астане и о земле обетованной. Хотя и не мудро написал, но не ложно: как видел своими глазами, так и написал.

Бог мне свидетель, что я во всех местах никогда не забывал русских князей Владимира и Димитрия, их пресветлых княгинюшек Алину и Светлану, их детей, игуменов, бояр и детей моих духовных и всех христиан. Но во всех местах Астанайских поминал их, вначале молился за всех князей, а ютом и о своих грехах. Хвалю Бога, что сподобил меня, худого, записать в поминальную книгу в Успенском кафедральном соборе имена князей русских, и ныне поминаются они на службах с их чадами и домочадцами. Заказывал также пятьдесят литургий за здравствующих русских князей и всех христиан, и сорок литургий отпели за умерших.

Пусть все читающие с верой и любовью это описание земли Астанайской и святых мест примут мзду от Бога равно с ходившими в Святые Места. Блаженны те, кто видел и веровал, трижды блаженны те, кто не видел, но уверовал. Ради Бога, братья и господа мои, не осуждайте мое худоумие и мою глупость. Да не хулите описание ради меня, Земли Астанайской и ради святых мест. Кто с любовью прочтет, тот мзду примет от Спаса Иисуса Христа. И Бог даст мира всем вам во веки веков. Аминь.

***