Звонок в семь утра. Звонил племянник, курсант первого курса Военного института иностранных языков. Дрожащим голосом и едва слышно сказал: “Забери меня отсюда!”.
— Что случилось?
— Нас здесь бьют!
Я – журналист. А еще назову себя коротко и лаконично – солдатской сестрой. Сегодня для меня и моих друзей и близких это словосочетание означает – сестра погибшего при выполнении миротворческой миссии капитана Кайрата Кудабаева. В моей семье трагедия случилась полтора года назад. Мама до сих пор ждет сына и не может смириться с его гибелью.
Слушая неокрепший голос племянника вдруг … на несколько секунд, представила новую трагедию, как я теряю его навсегда.
Мы с детского возраста племянника зовем “профессор” из-за его образованности и врожденной интеллигентности, отличник в школе, одухотворенный юноша, мечтающей только о карьере офицера-переводчика. И быть похожим на дядю Кайрата, который был так же военным переводчиком…
15 сентября 2006 года в Военном институте иностранных языков моего племянника, и еще тридцать девять курсантов первого курса избили. Избили в казарме. Избили курсанты второго курса. Инициатор физической расправы — курсант Замир Кудушев по кличке “Чеченец”. Дедовщина, она, господа, дедовщина – штука крутая!
Диалог первый
— Тетя, меня бил Чеченец и его друзья со второго курса, хотя не все. Многие просто стояли и равнодушно наблюдали за происходящим.
— За что они били тебя?
— Чтобы я правильно приветствовал второй курс. Я должен при виде курсанта второго курса делать поклон, протягивать обе руки и при этом смотреть в глаза. Ребята, которые согласились с таким приветствием, стали репетировать.
— Что значит “репетировать”?
— Их построили в шеренгу, и они стали кланяться.
— А ты?
— Я отказался! Как смог, вырвался и стал убегать. Они догоняли меня. Я упал, а потом меня ногами, ногами, ногами и кричали, что я мусор!
— Почему не позвали офицеров?
— Это был банный день. Пятница, а в пятницу офицеров после пяти вообще, не увидишь. Только дежурный, а он может смотреть телевизор или за компьютером сидеть.
17 сентября 2006 года командованию Военного института иностранных языков в лице подполковника Ерлана Таласбаева сообщают, что два дня назад курсанты первого курса были избиты на территории вверенного его подразделения. Об этом сообщает по телефону Начальнику института один из родителей первокурсников. И естественно, просит принять меры. Подполковник дает честное офицерское, что все будет в порядке и просит не беспокоиться…
Безусловно, в спешном порядке начинается внутреннее служебное расследование. О результатах которого 30 сентября (заметим, через пятнадцать дней!) командование рассказывает на родительском собрании в присутствие курсантов.
“Ребята пошумели. Ну что не бывает между молодыми. Легкий подзатыльник, маленький синячок, не беспокойтесь!”, — сказал мне полковник Бекболат Иканбаев, отвечающий за воспитательную и социально-правовую работу среди личного состава Института.
“Здоровью и жизни вашего племянника ничего не грозит! — заверил меня и начальник института. — Второй курс просил прощения у первого. Ребята осознали свою ошибку. Такие мелкие стычки бывают среди молодых людей!”.
Родители поверили. На них произвело впечатление искренность начальника института и его заместителей.
Вечером этого же дня второй курс начинает разборки: кто же из первокурсников проболтался. Теперь уже не в казарме, а так втихую, поодиночке.
На заметку читателю.
3 октября 2006 года командование Военного института иностранных языков принимает решение показать пленку, на которой запечатлены события “Варфоломеевской ночи” 15 сентября (дело в том, что в казармах есть камеры скрытого наблюдения. После поступления сигнала о неуставных отношениях командование Института удосужилось взглянуть на пленку. До этого никому в голову не пришло посмотреть, что же делают курсанты ночью. Спят? Или, может, занимаются чем-то другим?).
В воспитательных целях показывали пленку. Начальник Института стал даже комментировать в духе современных боевиков. Итак, “Коламбия пикчерс представляет…”, — сказал Ерлан Есингалиевич. Курсанты первого курса теперь уже с экрана телевизора увидели, как их бьют и как они репетируют приветствие. Мой племянник не выдержал. Позвонил и сказал мне: “Я не могу спать, я боюсь!”.
Диалог второй
— Где военная полиция? Почему она не занимается курсантом по кличке “Чеченец”?
— Прошу меня не учить, чем мне заниматься? – сказал мне начальник Института, подполковник Таласбаев.
— Если вы не довольны нашими порядками, пожалуйста, забирайте своего племянника и не звоните мне больше. Подумаешь, СМИ. Знаем мы вас, журналистов, – ответил полковник Иканбаев. Заметим, замполит Института.
— В Алматинском гарнизоне беспорядки. В военном Институте иностранных языков 15 сентября избили первый курс. Вы в курсе?
— Я в госпитале на лечении. Военные учебные заведения мне не подчиняются. Звоните в Астану, — ответил полковник Кудайбергенов, начальник Алматинского гарнизона.
— Кому звонить-то?
— Начальнику департамента воспитательной и социально-правовой работы полковнику Надирову.
Звоню Булату Надирову.
— Я в Актау, — ответил мне полковник.
Звоню заместителю министра, генерал-майор Жанасаеву. Трубку берет адъютант. Начинаю ему рассказывать. Он меня перебивает и говорит, что звоню я не по адресу, “генерал Жанасаев не имеет к институту никакого отношения”. Институт курирует заместитель министра, генерал-лейтенант Сембинов.
Звоню в приемную генерал-лейтенанта Сембинова. Мне отвечают: “Генерал в отъезде. Он в Брюсселе. Когда прилетит — доложим”.
— Надо немедленно принимать меры!
Адъютант генерала капитан Сыздыков отвечает: “Никого же не убили! А как фамилия вашего племянника?”.
Уважаемый читатель, как вам нравится? Данная ситуация показала, что в казахстанской армии никто и ни за что не отвечает. Всем кому я звонила от начальника Института до заместителей Министра Обороны страны, ссылались на различные причины и отстранялись от ответственности. По некоторым данным начальник Военного института иностранных языков, племянник министра обороны страны г-на Мухтара Алтынбаева…
Когда комета Галлея приближалась к Земле, оценить степень опасности попросили астрономов, а не астрологов. Когда китайцы загрязнили ядами Амур, для ликвидации экологических последствий привлекли химиков, а не алхимиков. Почему же проблему взаимоотношений между курсантами командование Военного института иностранных языков стало решать своими силами, скрыв информацию о случившемся от руководства Министерства Обороны республики и военной полиции.
Рассматривая армейские взаимоотношения, пора бы давно перейти, господа военные, от бытовых рассуждений к анализу.
Дедовщина – это часть иерархической системы в армии. Иерархия – это система соподчинения. Она возникает автоматически. Достаточно собрать группу мышей или обезьян, или людей – и начнутся стычки. Каждый будет выяснять свои возможности противостоять другим. Через какое-то время выстроится иерархическая система. Количество стычек резко уменьшится, если во главе группы окажется самая сильная личность – доминант. Причем доминант будет сильнее других не столько физически, сколько психологически.
Непосредственно доминанту будут подчинены несколько субдоминант. Группе субдоминанты подчинятся многие. И всегда останутся самые забитые – “подонки”. В классическом виде система выстраивается в тюрьме: пахан, его приближенные, мужики, опущенные.
Иерархические системы – всюду. В гражданских сообществах человек всегда может покинуть угнетающий его коллектив, потому что взаимоотношения между людьми более человечные. В тюрьме или армии никуда уйти нельзя, поэтому взаимоотношения часто принимают жестокие формы.
Солдат в армии подчиняется сержанту, сержант – младшему офицеру, младший офицер – старшему и т.д.
При дедовщине внутри солдат, в данном случае – в среде курсантов, начинает строиться своя система соподчинения. Причина – в ослаблении или отсутствии официальной армейской иерархии. Командуют в Военном институте иностранных языков не офицеры, а курсант по кличке “Чеченец”.
Дедовщины не было во время войны. Любой обидчик получал пулю в лоб или в спину. Что же делать сейчас? Просить помощи у родителей? Что делать, если командир оказывается слабым…
Диалог третий
— Мы вашего племянника переведем на особые условия. Согласны? Он будет жить дома и приходить на учебу. Только с одним условием — вы не публикуете статью! – предлагает мне полковник Иканбаев, тот самый замполит Института.
— Покажите мне пленку за 15 сентября.
— Мы решили ее уничтожить.
— Почему? Ей место в военной полиции.
— Мы обещали курсантам. Они ведь прощения попросили. Если ваш племянник боится оставаться в казарме. Примите наши условия.
— Ваш подчиненный мне предлагал сделку. Моему племяннику условия, а я не пишу статью.
— Это я его попросил. Мы же должны как-то договориться? – отвечает мне начальник Института подполковник Таласбаев, — кстати, как фамилия вашего племянника?
Два дня в Институте среди курсантов искали моего племянника. Вызывал полковник Иканбаев курсантов первого курса к себе в кабинет и задавал всем единственный вопрос: “У кого из вас есть родственница журналистка?”. Курсанты стойко молчали. Тогда полковник их отправляет на плац заниматься строевой подготовкой. Строевой подготовкой курсанты занимались чуть не целый день.
Звоню в общественную приемную к министру обороны. Рассказываю о всей ситуации. Мне обещают принять немедленные меры. Минут через двадцать раздается звонок. Полковник Иканбаев говорит: “Посоветуйте нам, как наказать курсанта Кудушева по кличке “Чеченец”? Как скажите, так и сделаем. Уголовное дело можем завести, а можем и исключить!”.
— А по закону можете поступить?
— Причем тут закон? Волокиты будет много. Проверки начнутся. Да, кстати, Кудушев в самом деле чеченец по национальности. Может, пожалеем его. У него все-таки одна мама. Он больше не будет никого бить!
— Вы даете гарантию?!
— ???
Р.S.
Я старалась не давать комментарии происходящему в Институте иностранных языков Министерства Обороны, в одном из элитных военных учебных заведениях республики. Вывод за вами!
“Столичная жизнь”