Власть и оппозиция: Рубикон перейден

19 сентября 2004 года – четко обозначенный водораздел, между прошлой и новой расстановкой сил в партийно-политическом пространстве Казахстана. Новая ситуация задает вектор последующего развития политических процессов. Приходится констатировать, что в результате настоящих парламентских выборов реализуется один из неблагоприятных сценариев политического развития страны. Причем не столько для оппозиции, сколько для всей политической системы Казахстана, общества. Что же позволяет прийти к выводу о кардинально новой ситуации?

То есть, что же конкретно предшествовало нынешней ситуации? Почему 19 сентября стало точкой отсчета нового этапа в политическом процессе? Каков основной вектор будущего системы “власть-оппозиция”?

Власть олицетворяют РПП “Отан”, ГПК, АПК, РП “Асар”. Современная казахстанская оппозиция представлена тремя партиями – КПК, НП ДВК, ДПК “Ак Жол”. Только эти 7 партий – реальные политические силы. Остальные 5 партий – потенциальные (КДСП “Ауыл”, ППК), декларативные (КНПК, ДПК, ПП “Руханият”) политические силы. Причем декларативные политические силы, не обладающие ни одной из составляющих полноценной политической партии, — идеологией, социальной базой, артикулированными интересами, финансовыми, информационными ресурсами, — являются спецпроектами либо виртуальной партией. Поскольку потенциальные и декларативные политические силы не оказывают значимого влияния на общий баланс сил, анализу подлежат реальные политические силы.

КПК – старожил в партийном пространстве РК. После успешного преодоления 7% барьера прохождения в парламент на выборах 1999 года (тогда за КПК проголосовало 17,75% всех избирателей, принявших участие в голосовании) КПК постепенно эволюционировала в сторону социал-демократизма. Экономический рост 1999-2004 гг., начавшиеся с 2002 г. некоторые подвижки в социальной сфере сводили на нет, или, по крайней мере, делали эфемерной угрозу “красного рассвета”. И не нужен был никакой секретный “план мероприятий” в отношении КПК. Сам ход реформ медленно, постепенно, но все же снижал потенциал коммунистов.

Качественно иная ситуация сложилась осенью 2001 г., когда реформаторской частью политической и бизнес-элиты было основано Движение “Демократический выбор Казахстана”. Если политика является выражением экономики, то ноябрь 2001 года знаменовал выход на политическую арену сформировавшегося еще в начале 1990-х гг. нового, молодого (по меркам “политической демографии”) поколения политиков, топ-менеджеров. И не случайно, еще тогда, в первой половине 1990-х гг., был сделан первый шаг к консолидации новой элиты в форме движения “Новое поколение”.

Намечавшийся ранее раскол элиты стал фактом, вызвав смятение во властных структурах, правительственный кризис, всем известное декабрьское 2001 г. заявление премьер-министра К.Токаева о рвущихся к власти “киндер-сюрпризах”. Оказалось, роковые яйца содержали не зайчиков, а робокопов и терминаторов. Само токаевское определение “киндеры” – явная натяжка. Наоборот, возраст 35-45 лет – время пика человеческого потенциала, осмысления накопленного опыта и, зачастую, выбора новой жизненной стратегии, обусловленного ответственностью за настоящее и будущее. В то время, как серая безликая масса чиновничества неопределенного возраста продолжала механически исполнять функции “винтиков” в государственной машине, новое поколение стало генератором реформ.

В апреле 2002 г. была предпринята попытка силового решения конфликта, “нейтрализации” оппозиции. 2003-2004 гг. характеризовались попытками наладить какое-либо цивилизованное взаимодействие между властью и оппозицией в рамках ПДС, политической конкуренции в правовом поле. Поскольку новая расстановка сил в партийно-политическом пространстве произошла уже после парламентских выборов 1999 г. (создание ДПК “Ак Жол”, НП ДВК, раскол КПК), выработка нового характера, формата взаимодействия власти и оппозиции откладывалась на поствыборный период. Регистрация 3 апреля 2002 г. ДПК “Ак Жол”, в апреле 2004 г. — НП ДВК было расценено как знаковое явление, свидетельствовавшее о перспективах взаимодействия власти и оппозиции в рамках парламентской деятельности.

Пик шоковой терапии и соответственно роста протестных настроений пал на середину 1990-х годов. Рост социального напряжения, обусловленного спадом уровня жизни, безудержным ростом тарифов за коммунальные услуги, задержками в выплате зарплат, пенсий продолжался до 1999-2000 гг. Тем не менее, допуск в парламент оппозиции в лице КПК и части самовыдвиженцев перевел политическую борьбу с уличных митингов, демонстраций и других форм акций протеста в цивилизованное русло парламентской деятельности. Компартия постепенно стала переходить на более умеренные позиции, что, в свою очередь, также способствовало снижению социоконфликтного потенциала.

Некий римейк допуска и дерадикализации оппозиции варианта 1999 г. ожидался и на нынешних парламентских выборах. Согласно всем социологическим опросам в преддверии выборов, ДПК “Ак Жол” реально претендовал на четверть (около 25%) голосов избирателей. В 67 избирательных округах от ДПК “Ак Жол” баллотировались 39, от блока “КПК-ДВК” – 36 кандидатов. Помимо этого несколько кандидатов от оппозиции (П.Своик, А.Тшанов и др.) баллотировались в качестве самовыдвиженцев. Озвученные 23 сентября ЦИК предварительные итоги выборов абсолютно не адекватны ни политическим реалиям, ни всем зафиксированным независимыми и любыми иными социологическими службами тенденциям электоральных предпочтений. По версии ЦИК, в I туре в парламент не прошел ни один кандидат от оппозиции!

Необходимо отметить, что почти все самовыдвиженцы, избранные в I и баллотирующиеся во II туре, – также представители РПП “Отан” и блока АИСТ. То есть представительство партий власти будет не только еще более внушительным, но и абсолютным. II тур уже не имеет принципиального значения. Во второй круг прошли лишь 2 кандидата от ДПК “Ак Жол” (Ораз Жандосов, и.округ №7 и Нурторе Жусип, и.округ №45) и 1 кандидат от блока “КПК-ДВК” (Батырхан Даримбет). Исходя из того, как был проведен I тур, результат, вероятно, запрограммирован.

Поскольку парламентские выборы 19 сентября признаны ДПК “Ак Жол” не легитимными, возглавляющий партийный список “Ак Жол” Алихан Байменов, кажется, заявил об отказе от депутатского мандата. Таким образом, новый парламент РК будет без единого представителя оппозиции, тем самым превзойдя “консолидированную” Госдуму РФ с ее тотальным доминированием “Единой России”, и даже монолитный парламент Республики Узбекистан. Удивляет, как, по версии ЦИК, известному алматинцам, да и не только алматинцам, но и казахстанцам, деловым кругам в ближнем и дальнем зарубежье, бывшему вице-премьеру, председателю Нацбанка, известному политику вдруг неожиданно составила “жесткую конкуренцию” чиновница среднего ранга из горакимата южной столицы. То же самое и в избирательном округе №4, где по версии ЦИК, Жаннат Ертлесова выбыла в I туре, уступив никому не известному до 18 августа кандидату от блока АИСТ. (Попутно заметим, что, несмотря на мощнейшие информационные ресурсы, походя, между делом, сокрушительное фиаско потерпела и РП “Асар”, завоевавшая всего два места по одномандатным округам и одно по партийному списку в парламенте.) Опрокидывающие все закономерности тенденции, результаты выборов могут быть, комментированы лишь в гаерском стиле: “Если на клетке слона прочтешь надпись “буйвол”, не верь глазам своим”.

Как проводились выборы, все точки над “i” должны расставить решения судов по многочисленным искам. Согласно Заявлению Миссии наблюдателей ОБСЕ, парламентские выборы, прошедшие 19 сентября, не соответствовали стандартам ОБСЕ и Совета Европы по многим параметрам.

Официальные итоги выборов (по версии ЦИК) знаменуют для власти и оппозиции – Рубикон перейден. От того, что в парламенте не представлена оппозиция, не только в лице НП ДВК, но и КПК и ДПК “Ак Жол”, проблема отнюдь не решена. Внутренний фактор: четверть граждан, согласно социологическим замерам, – базовый электорат ДПК “Ак Жол”. Внешний фактор: негативная оценка объединенной Европы и США. В ближайшем будущем наиболее вероятен один из неблагоприятных сценариев развития политического процесса в стране – дальнейшее усиление конфронтации между оппозицией и властью, радикализация “умеренной” оппозиции, возможность превышения пороговых значений социоконфликтного потенциала.