Гульжан Ергалиева: “Я далеко от “Свободы Слова” не ухожу”

***

Я не новичок в этом роде занятий (создание новых проектов, руководство ими, развитие и т. д.) и мы прекрасно знаем, в какой стране живем. За эти почти двадцать лет уже можно вывести определенные формулы по закономерности “движений” в стране. Лично я по своему опыту поняла: казахстанские власти пытаются создавать видимость демократии. В том числе через наличие независимой демократической прессы. Это необходимая “фишка”, чтобы давать отпор оппонентам, выводить статистику и приводить что-либо в пример. Определенный процент независимой прессы властям нужен как воздух, поскольку им самим было бы хуже без нее (к телевидению это не относится).

Но в этой тактике по отношению к печатным изданиям все равно существуют определенные правила. Например, если независимая (оппозиционная) пресса достигает 25 тыс. экземпляров тиража, то это терпимо. Они там считают, будто такое количество протестных читателей не делает погоды в стране. Когда газета перешагивает этот рубеж и приближается к 50 тыс. экземпляров – власти начинают серьезно “напрягаться”. Обычно принимается решение не давать развиваться этому изданию и применяются широко известные нам методы ликвидации.

«Длиннорукая» агрессивность США

17.02.2023 13:0032619

Я прекрасно знала, что ожидает “Свободу Слова”, поскольку у меня был опыт создания 40-тысячной газеты “Соз” в 2003-2004 годах. С ростом тиражей начались серьезные “напряжения”, судебные процессы. Тогда я не была собственником, учредителем и главным редактором – находилась на позиции шеф-редактора. Руководила этой газетой, как и прочими в медиа-холдинге Мухтара Аблязова, Ирина Петрушова – им как руководству приходилось отбивать все эти атаки и “наезды”. Тогда я ушла по личным мотивам.

Когда “Свобода Слова” стала подходить к 50-тысячному рубежу, я каждую минуту ждала, что подъедет “черный воронок” как в “темном” 37-ом году в виде различных проверок. Две обширные проверки мы пережили еще в 2005 и 2006 годах – наши документы изучали от и до, но придраться было не к чему.

Когда тираж продолжил расти дальше, необходимо было продумать как поступать: продолжать дразнить драконов или искать альтернативу. Я нашла решение через изменение редакционной политики. Мы несколько отошли от острой оппозиционной политической риторики, не стали двигать сплошную антиназарбаевскую пропаганду и скандалы, связанные с семьей персоны №1. Микширование этой темы требовало поднятия тонуса на других направлениях. “Свобода Слова” стала расширяться тематически – ввели новые рубрики, подключили свежих авторов, увеличили объем, чтобы проект развивался в более широком диапазоне.

Оказывается, при оголтелой антиназарбаевской риторике, которой некоторые газеты занимаются годами, тираж не растет. А у нас с новой стратегией развития тираж пошел вверх очень быстро. В этом смысле я предупредила угрозу гонений на газету и, соответственно, ее закрытия так называем “законным путем” через суды и большие штрафы. По-моему, рассчитала правильно. Власти где-то успокоились и мы в конце концов дошли до 90-тысячного тиража. За шесть лет в среднем наращивание тиража составило 15 тыс. экземпляров в год – огромный ритм.

Ставку в редакционной политике сделали на творчество, индивидуальность интересных журналистов, хорошие зарплаты, внутреннюю цельность издания (не сборник статей). В то же время изначальное кредо “Свободы Слова” писать правду и нести за это ответственность мы сохранили. Хорошо себя показали журналистские расследования, цикловые статьи на одну и ту же тему, чтобы добиваться результата, а не просто “тявкнуть – убежать”. Благодаря этому у газеты есть не только тираж, но и читательское доверие.

Например, тема чрезвычайных ситуаций из-за угрозы землетрясений, особенно в Алматы. Жулдыз Алматбаева, вдумчивый, дотошный журналист – работа со специалистами, документами. В результате, премьер Карим Масимов проводит правительственный час и дает указание министру по ЧС Владимиру Божко разработать план действий на случай землетрясений. Я считаю, что это и есть журналистская работа, направленная на то, чтобы добиваться серьезных результатов.

Мы больше года писали серию статей о господине Терещенко, под руководством которого некоторые так называемые “строительные компании” “кинули” тысячи семей в Алматы и Астане на миллиарды тенге. В конце концов, сегодня 700 семей, которые не имели шансов на жилье, потому что на месте их домов не было даже котлованов (только на бумаге, виртуально), получают квартиры в другом комплексе, который государством достраивается. Разве это не результат? Или работа Мираса Нурмуханбетова по “Эйр Астане”, цикл статей Валерия Сурганова и Дилярам Аркин по преступной, кошмарной деятельности 10-го управления МВД (“разведка”), которая занималась политическими убийствами и провокациями. Это же тоже огромное мужество – пойти на такое расследование. Здесь мало решиться, надо еще уметь сделать.

Я подозреваю, что “Свобода Слова” нужна самой власти, которая нуждается в том, чтобы увидеть ситуацию без розовых очков и затычек в ушах, и чего их подконтрольные СМИ показать не могут. Прямо власть пользу от “Свободы Слова” не признает, но меры по публикациям принимает – мы же представители общественного мнения.

Все это время я понимала, что рано или поздно свобода для “Свободы Слова” кончится. Когда возникнет принципиальный вопрос для властей – им будет не до приличий. Еще полтора года назад все нынешние события вроде “референдума” ясно читались, правда, мы в своих публикациях прогнозировали нечто подобное на весну 2011 года. Как политики, мы должны все рассчитывать, и у меня уже тогда был план как сохранить газету.

Во второй половине 2010 года поступил “сигнал” – избили собкора в Ак Тобе (может, “перестарались” на местах, поскольку Астана такое публично осудила). А потом состоялась встреча и беседа с представителем высокой власти. Надо признать, что культура политических переговоров нашей власти растет. Не сразу пригнали “черный воронок” или людей с автоматами наперевес а-ля Рахат Алиев, которые кричали “к стене! к стене!”.

Состоялся честный разговор, в ходе которого мы пытались найти общий язык. Переговорщик признал, что “Свобода Слова” газета читаемая и имеет высокое доверие, но и попросил уяснить позицию, которую его уполномочили озвучить. Если при важных политических событиях в стране со стороны издания будет резкий противоход им, то власти будут вынуждены “принимать меры”.

В свете последних столкновений в Минске стало тем более ясно, что наши власти на президентские выборы не пойдут – они ведь все это просчитывают. “Свобода Слова” – это еще и источник политической информации. Как член президиума ОСДП “Азат” и политический деятель я никак не могу поддерживать референдум и “Нур Отан”. Гульжан Ергалиева – неизбежная оппонирующая точка зрения.

С другой стороны, референдум обречен на сокрушительную победу. Общество процентов на семьдесят пять с правлением Назарбаева согласно, плюс сделают “довесок”, чтобы было обязательно более 90%. Ради этого обществу терять такую газету как “Свобода Слова” нельзя, потому что отвоеванные позиции необходимо удерживать. Можно, конечно, стать героями на 5 минут – пресс-конференции, пикеты, поддержка коллег. Потом нас закроют (еще до суда – и все по закону), затем добьют. А не дай Бог кого-нибудь убьют, как Асхата Шарипжанова. Все проходили. Я как руководитель не могу делать из своих подчиненных пушечное мясо. Для кого-то это нормально, но я такое категорически осуждаю. Безопасность сотрудников – это не обсуждается.

Представители власти сами читают “Свободу Слова”, понимают, что это достояние республики и нужен выход. Им тоже ни к чему портящие имидж очередные многомиллионные судебные иски и шум. У меня было 50% прав на газету. В соответствии с договоренностями, я честно вышла из издания юридически. Моя доля законно переоформлена на других людей. Называть их фамилии смысла нет, поскольку они ни о чем не говорят. Булат Абилов остался в числе собственников “Свободы Слова”.

Фигурирующие в Интернете баснословные цифры полученных мною денег весьма и весьма преувеличены. Ни о какой продаже разговора не идет. Кто купит издание, на котором большими буквами написано “осторожно, взрывоопасно”? Моя пенсия составляет 38 тыс. тенге, поэтому на период между проектами (“Свобода Слова” была пятым по счету) у меня есть гарантии людей, что я не буду материально нуждаться. Также от них имеются обязательства, что для становления нового проекта мне помогут финансово. Мое следующее начинание не будет в нише “Свободы Слова” – эта газета похожа на бурную порожистую реку, а я хочу побывать на море. Много тем, того, что нужно развивать и над чем хочется поразмышлять. Стратегия по задуманному проекту есть и думаю, что больше власть раздражать не буду.

По новому главному редактору советовалась с учредителями. Сначала была идея пригласить кого-нибудь из маститых, но любой такой человек приносит свою школу и свою команду. Поэтому получились бы новые газеты “Время”, “Зона” или “Литер”. В конце концов, определились с критериями: не раздражает власть; не хабаровец/казправдинец; молодой, но с неким опытом руководителя. Было несколько кандидатур, выбрали Евгения Рахимжанова. Ему 33 года, он резонирует со средним возрастом редакции, многие его знают (вместе работали, играют в футбол). Приняли его хорошо.

“Свобода Слова” остается со всеми традициями и полным журналистским составом. На 100% уверена, что проект будет работать и без меня. Журналисты – штучный товар и каждый из них мини-главный редактор. Новые темы, новые идеи, веб-сайт должен появиться.

Я теперь буду главным читателем “Свободы Слова”. Читать буду как всегда от корки до корки с карандашом в руке. Договорились каждый месяц встречаться всем коллективом вместе с новым главным редактором и всю эту работу обсуждать. Потенциал у газеты есть, пора переходить с 32-х полос на 40. Как публицист Ергалиева не умирала и не собирается умирать. Как автор, я буду свои материалы в первую очередь предлагать “Свободе Слова”.

Я соблюла все договоренности и надеюсь на то, что и они свое слово сдержат. Потому что не может быть авторитета, если твое слово ничего не значит.