Фильм “Жаужүрек мың бала” хочется ругать. Фильм “Жаужүрек мың бала” хочется хвалить.
Киностудия “Казахфильм” ставила на него, явно пытаясь реабилитировать себя за череду позорных провалов. Даже в тексте пресс-релиза чувствуется что-то подобострастно-заискивающее — с дотошностью перечислены все западные издания, так или иначе упомянувшие о фильме. Для отечественного кинематографа, в свое время воспринявшего лучшие традиции лучшего в мире русского театра, искать признания от тех, кому до нас нет никакого дела – моветон.
Бюджет картины, по данным разных источников – то ли десять, то ли двенадцать миллионов долларов. Впрочем, в кулуарах киностудии поговаривают о всех тридцати. В последнее верится больше – задействован почти весь “звёздный” актёрский состав, имеющийся в базах данных студии, массовка из семисот человек, спецэффекты, батальные сцены, огромное количество костюмов, горы реквизита, табуны лошадей и Бекболат Тлеухан с домброй.
Продюсерская команда явно пыталась объединить и удовлетворить все страты зрителей. Разумеется, всем не угодишь, но набор предложен щедрый: одним — история из серии “как мы джунгар мочили”, другим – любовь, третьим – народная музыка.
Тема “как мы джунгар мочили” ещё долго будет служить источником вдохновения для казахской творческой интеллигенции. Это даёт возможность десятилетиями избегать говорить на волнующие всех темы и при этом делать вид, что говоришь на самые актуальные.
Нацпатриотам авторы предоставили повод порадоваться — вот мы какие крутые были. Для зрителей среднего возраста – оммаж фильму Э.Кеосаяна “Неуловимые мстители”. Там тоже главные герои – три мальчика и одна девочка, и точно также они едут на конях на фоне громадного восходящего солнца. А сцена с засланным казачком и подложным письмом просто прямая цитата оттуда же.
|
Для пенсионеров в фильме – ностальгия по старым добрым временам, когда влюблённые держались друг от друга на безопасном расстоянии и говорили друг о друге в третьем лице:
Сартай : Моему другу нравится одна девушка, из неё может получиться отличная жена. Но он не знает, нравится ли он девушке.
Зере : Может быть, твоему другу стоит сначала узнать у отца девушки, согласится ли он отдать её?
Какую старушку не умилит столь благопристойный амурный диалог? Но старушки в кино не ходят: “Кәзiргi киноны тiптi көруге ұяласын!
В кино ходят девочки, девушки, женщины — основные потребители культурной продукции. И эти потребители резонно требуют, что бы в кино был Герой. Чтобы харизматичный, чтобы “лапочка” и секси. Чтобы влюбиться. И чтобы грезить о нём наяву.
А в “Жаужүрек мың бала” этого добра навалом. На все возрасты и вкусы.
Для гимназисток – трио весьма интересных внешне юношей, главных героев. Для дам постарше – актёр Берик Айтжанов, наиболее подходящая кандидатура на роль секс — символа нашего кино.
Юный актёр Асылхан Толепов в роли Сартая, похожий на всех солистов популярных бойз-бендов одновременно – charmant. Чистый, незамутнённый, аристократичный. Режиссёр наверняка искал юношу, наиболее полно отвечающего эстетическим требованиям правильных и душевно опрятных юных зрительниц. И сделал очень точный и очень верный выбор.
Потому что сил уже нет видеть киногероев последних лет – узколобых дегенератов, сморкающихся в полу рубашки и ею же утирающихся.
Режиссёр Сатаев – эстет и строго следит, чтобы было невыносимо красиво. В этом ему помогает оператор — и склоны гор, поросшие седыми елями, и чудная импрессионистская дымка, и нитяные закрутки на платье Зере, и ковыль цвета серебра, что колышется в сцене клинической смерти Сартая, столь же эстетически совершенны, как и выразительные трещины на деревянном колесе арбы.
Отдельных аплодисментов заслуживает работа художников по костюмам.
В пресс-релизе указано, что продюсер картины Алия Увальжанова является победителем всероссийского экономического конкурса “Лучший менеджер 2006 года” и награждена медалью “Екатерина II” от Вольного экономического общества и Международной академии менеджмента. Что, безусловно, является чрезвычайно важной и интересной для журналистов информацией.
А упомянуть имена тех, кто создал сотни великолепно выполненных в технологическом и художественном плане костюмов, как то не посчитали нужным.
В самом деле, пустяки какие – придумать, отрисовать, сконструировать, подобрать и адаптировать нужные ткани и фурнитуру, скроить, сшить, украсить клёпками, тесьмой, мехом, расшить их всеми известными техниками вышивания. А потом ещё и офактурить эти горы чапанов, халатов, рубашек, головных уборов, чтобы они выглядели так, как выглядит одежда кочевника, живущего в продымленной юрте.
“Жаужүрек мың бала” едва ли не единственный фильм последних лет, где кимешек выглядит достоверно. Это не огромная гладкая чалма из тридцати метров белейшего полотна, а повседневный головной убор из застиранной тряпицы, повязанный так, как может его повязать простолюдинка, кочевница, не имеющая зеркала, стирального порошка и утюга.
Из вот таких “мелочей” и складывается искусство кино, искусство грубое, зримое, требующее зримых, убедительных образов. Если зритель видит героя правильно одетого, соответственно двигающегося, и говорящего на языке отображаемой эпохи, то поверит и в историю, которую нам рассказывают авторы.
Особенно импонирует умение авторов подбирать костюмы героев так, чтобы они (костюмы) эволюционировали вместе с теми, кто их носит. В сцене, где Сартай робко намекает Зере на возможность изящных отношений, на заре их любви – на девушке платье дымчато- розового оттенка. А в альковной сцене, когда их чувство созрело и возлюбленные вот-вот сорвут вожделенный плод, Зере и Сартай одеты в рубашки одинакового цвета — цвета спелого граната.
Гурманское удовольствие для тех, кто понимает.
Чувствуется, что материала отсняли много, а потом пожалели расставаться с отснятым.
По отдельности почти все сцены неплохи, а структура фильма — рыхлая. Лишние эпизоды забирают на себя энергию картины.
Как великолепно поставлена сцена нападения на аул в начале фильма и как с каждой новой мизансценой убывает этот накал, выдыхаясь к финалу.
На режиссёрских курсах учат что, принимаясь за монтаж, режиссёр должен зажать сердце в кулак и быть готовым попрать всё, что снял. Пусть этот эпизод дался в буквальном смысле кровью, пусть затрачено столько сил и времени, а тут актёр так хорошо смотрится и точно говорит важные слова… Если ритм сцены таков, что она не влезает, не ложится в формат фильма, то её нужно выкинуть. Не зря маститые режиссёры советуют перед тем, как начать монтировать фильм, внимательно прослушать симфонический концерт. Структура симфонии наиболее полно “зеркалит” структуру правильно и надёжно сколоченного кино.
У крепкого режиссёра Сатаева есть абсолютное понимание, как надо делать кино. Но не хватило воли побороть кинодемонов, требующих вместить в фильм всё, вплоть до совершенно неуместных для данного контекста цитат от Президента.
А может, дело в психофизике самого режиссёра. Каждый художник, что бы он не творил, в конечном итоге рассказывает о себе. И фильм получился точно такой же, как режиссёр Акан Сатаев – симпатичный, учтивый и сдержанный.
Как будто бы для самого себя, как утешение и камертон, режиссёр вставил в картину казахскую пословицу:
“Пища молодца и волка – в пути”.
***
© ZONAkz, 2012г. Перепечатка запрещена