16 февраля в Астане, как известно, состоялось первое заседание Государственной комиссии по проведению Года поддержки культуры. С докладом «Культура — главное условие духовного развития общества» выступил народный писатель РК, он же государственный секретарь РК — Абиш Кекилбаев. Данный доклад опубликовала «Казахстанская правда» (номер от 17 февраля т.г.). Учитывая статус докладчика и повод, в связи с чем такой доклад родился, имеет смысл проанализировать его. Заранее скажем, что анализировать такой текст весьма сложно, поскольку сам текст не выдерживает никакой критики. По сути, это доклад ни о чем. Речь идет даже не о смысле, который, по идее, должен быть заложен в такого рода текстах. Корректоры старейшей русскоязычной газеты, какой является «Казахстанская правда», вполне могли поправить грамматику тех спичрайтеров, которые готовили доклад, но ни они, ни журналисты, ни сам Аллах не в силах были бы наполнить смыслом этот текст — настолько он пустопорожен. Ибо что вообще может уяснить себе человек из следующих строк: «Год памяти жертв массовых политических репрессий явился целебным бальзамом для миллионов израненных беззаконием сердец, укрепил веру в справедливость, вскрыл все видимые и неведомые доныне язвы былого политического тоталитаризма, помог глубже понять смысл и значение демократических ценностей и необходимость дорожить ими»? Особенно умиляет связка «видимые» и «неведомые». Более того, текст буквально напичкан смысловыми несуразностями, если уж рассматривать анализируемый текст только с лингвистической точки зрения. Между прочим, в который уже раз после чтения высоких текстов, исходящих от нашей власти (включая даже некоторые книги президента, некоторые МИДовские заявления и т.д.), в голову закрадывается крамольная мысль: а все ли у них в порядке там, наверху, по части владения «великим и могучим»? Ибо как можно понять следующий пассаж: «Год национальной истории дал нам возможность правдиво взглянуть на свое прошлое, снять многолетнее умолчание и строгие запреты, наложенные на подлинно исторические факты, шире взглянуть на общечеловеческий путь развития и через эту призму определить свое достойное место в мире, смело смотреть в завтрашний день». «Правдиво взглянуть» (!?!) — так мог написать, наверное, только малограмотный киномеханик сельского клуба, а поскольку правящий режим изъял из жизни сельских тружеников данный институт культуры, то теперь так, т.е. «вполне по-русски», по всей видимости, стали изъясняется наши государственные мужи в своих государственных докладах… Или вот еще один пример совершенно бессмысленной трескотни: «Немаловажно и то, как мы сумеем рачительно распорядиться тем, что уже имеем». В данном случае наречие как уже подразумевает рачительное, а не какое-либо иное отношение к тому, что мы «уже имеем». В данном случае мы имеем дело с завуалированной тавтологией. Вроде мелочь, а все равно режет глаз, если вспомнить, что это писал отнюдь не чабан дядя Вася с восьмиклассным образованием.
Одним словом, доклад ни идеологически, ни лингвистически не производит никакого впечатления, зато он вызовет сарказм и иронию у любого, кто возьмет на себя труд прочитать его от начала до конца. С другой стороны, «если кто-то зажигает звезды, значит, это кому-то нужно». Поэтому попытаемся ответить на такой сакраментальный вопрос: в чем же все-таки сокрыта соль доклада? Чтобы это понять, надо читать не весь этот дебильный доклад, а только его финальные абзацы. А там нас ждут такие перлы: «Национальная компания «КазТрансОйл» могла бы помочь дублировать на казахский язык 100 зарубежных мультфильмов на радость нашей детворе. Просьба к национальной компании «Казахойл» помочь издать серию «Алтын кор» (Золотой фонд) и выпустить в свет на казахском языке литературную серию мировой классики и шедевров искусства; провести конкурс на лучшие литературно-художественные произведения…» — далее с аналогичными просьбами государственный секретарь обращается к «Казахтелекому», к Казакстан темiр жолы», к КЕГОКу, к «Казцинку», к Евразийскому банку, к «Филипп Моррис-Казахстан». Легко подсчитать, что только финансирование литературной серии «Алтын кор» выливается в несколько десятков миллионов долларов. На первый взгляд ничего предосудительного в этом нет. Однако происходит это на фоне того, что казахский язык, от имени которого фактически «испрашиваются» валютные средства, давно пущен коту под хвост, как, впрочем, и казахская культура в целом.
Что будет означать факт получения таких грандиозных средств? Только одно — идет спасение казахских литературно-журналистских баронов, им вновь дается богатый подножный корм. А то, что казахский язык погиб, им до лампочки, они, как мы видим, и дальше от его имени распределяют материальные блага. Только «на счетчик» они ставят уже не государство, а частные структуры — «Казахтрансойл», «Казахойл», «Евразийский банк», но неизменно — от имени казахского народа, от имени титульной нации. Фактически, когда язык уже умер, они, бароны, выбивают и собираются делить деньги. Но если люди не в состоянии сделать законодательство на казахском языке, в области, где все должно быть ясно и просто изложено, чтобы при этом оно было аутентично русскоязычному аналогу (английскому, французскому), неужели кто-то думает, что они в силах перевести мировую литературу, полную миллионов абстракций? Вот чем надо бы заняться, вот куда надо вкладывать те огромные деньги, которые собирается «отрывать» наш уважаемый госсек ради того, чтобы казахский язык соответствовал тем требованиям, которые предъявляются к государственному языку. И потом, неужели кто-то настолько наивен, если думает, что из-за того, что всю мировую классику переиздадут, положение казахского языка улучшится? Эта литература уже издана и переведена в лучшие, что называется, времена — в советские. Люди десятилетиями этим занимались. И что? Горы книг лежат на казахском — кто их читать будет? Они неликвидны были в советскую эпоху, а сейчас — тем более. Посмотрите на положение казахских газет. Газета — самый актуальный печатный продукт — в любом случае стоит гораздо меньше любой книжки, брошюрки. Но ведь никто не берет! Они выживают за счет подписки, которую проводят драконовскими методами («Егемен Казакстан», «Жас Алаш»).
Какие бы спичрайтеры ни готовили данный доклад, он прежде всего персонифицируется с личностью Абиша Кекилбаева, и практически это получается доклад главного на сегодняшний день казахского аксакала среди гуманитариев. А финальные аккорды его доклада и есть квинтэссенция этого доклада, разгадка того, в чем заключается главная фишка Года культуры. Поскольку г-н Кекилбаев, будучи центровым представителем казахского этнокультурного истеблишмента, к тому же занимает самый высокий государственный пост, он, соответственно, является и главным выбивальщиком денежных средств, а также человеком, который распределяет эти деньги в замкнутой среде казахского литературно-журналистского баронства. Казахская этнокультурная элита, аксакальство, все эти редакторы, директора издательств, руководители творческих союзов, якобы журналисты и писатели — если они литературно-журналистские бароны, то Абиша Кекилбаева впору называть герцогом от казахской культуры. Этот принц-консорт распределяет деньги для своих баронов.
Когда в рамках первобытнообщинного строя человек добывал себе пропитание, оно у него не задерживалось, все съедалось. Излишков не было ни для кого. Как только появились средства труда, то сразу появились запасы, излишки — появились «дармоеды». Любой народ содержит своих деятелей культуры, некую интеллектуальную прослойку. Сейчас получается, что у такой казахской прослойки такого народа просто нет. Точнее, народ как таковой наличествует, но он уже как бы не нуждается в таких деятелях. Получается, что их продукция не покупается! Но ведь народ не виноват в этом. Нагашбай Шайкенов в одном из своих неопубликованных интервью говорит, что если его целый день заставят слушать Нурпеисова или там Бельгера, т.е. казахских литературных аксакалов, то он повесится. Вот уж точно, лучше повеситься, чем быть частью паствы Абиша Кекилбаева и Ko. Поэтому все казахи и бегут из-под таких пастырей. Вся проблема в этом: их, баронов, кормить уже некому. Самый средний журналист, пишущий, мыслящий, работающий в Алматы — это же человек четвертой провинции. Первый центр — это безусловно Москва, второй — это зарубежное русскоязычие (русскоязычная радиостанция «Свобода», «Новое слово», «Континент»), третий центр — это крупные центры российской «провинции» (Екатеринбург, Новосибирск). Там русское слово на голову выше, чем русское слово в Казахстане. Поэтому мы, совсем недавно почти что русская республика, являемся четвертой в этом смысле провинцией — глухой провинцией. И вот средние ребята этой четвертой провинции имеют аудиторию, в десятки раз большую, чем наши ведущие аксакалы литературно-журналистского баронства. А они и в ус не дуют — используют государство как рычаг, чтобы ставить на счетчик некие экономические структуры от имени казахского народа, которого, в русле наших размышлений, как говорилось выше, уже нет… Потому что народ уже ногами проголосовал. Не потому, что народ неразумный — как раз наоборот: как сказал Шайкенов, «лучше повеситься». Что можно сказать в итоге? Работать с языком можно было, в свое время. Единственный человек, кто мог бы продуктивно работать с казахским (по крайней мере, из тех, кто известен сегодня всем), — это Галымжан Муканов. А кто его съел? Тот самый Абиш Кекилбаев, который одновременно: и принц-консорт от казахской культуры, и главный гешефтмахер от казахской культуры (кому как нравится!). Об этом сам Г.Муканов говорил в своем интервью казахской редакции радиостанции «Свобода». Абиш отсек эту фигуру от официального казахскоязычия. Но при этом Абиш добивается миллионов долларов на мировую классику на казахском языке. А почему бы казахскую классику не перевести на французский — Галымжан же уже три книги перевел с казахского на французский. С какой точки зрения ни посмотри, это гораздо актуальнее для казахской культуры. А так, что получается? Жабайхан Абдильдин во Франции так и сказал Галымжану: «Признание к тебе придет после смерти». Вся эта публика заодно с казахским языком списала и тех деятелей, которые что-то могли сделать на этом поприще самоценного, прорывного. Они их еще не убили, но заживо похоронили, никуда не пуская. Держат оборону. А теперь представьте, если бы текст того же доклада прошел через руки этого самого Галымжана — независимо от того, на казахском или на русском языке. Какой текст получился бы?! А так, мы имеем то, что имеем — воинствующее торжество хамствующего невежества…