Первоначальный автор чуточку видоизмененного нами крылатого выражения был императором Франции, который стяжал титул великого завоевателя и в один далеко не прекрасный для него день с треском потерял все, что имел, вследствие чего закончил свою жизнь в бесконечных и горестных раздумьях. И вот именно этот горький опыт, видимо, подсказал ему точное
Разумеется, всякое сравнение хромает, и сравниваемые масштабы далеко не те, но похоже на то, что в нашей с вами жизни в последние годы обозначилось одно довольно любопытное явление, напоминающее основную суть афоризма великого корсиканца. При этом мы отнюдь не намерены возвысить поэзию, принижая политику, ибо знаем, что в руках профессионалов обе они достойны всяких звонких эпитетов. Дело скорее в том огромном переполохе среди кумиров вчерашнего дня, что вызвано к жизни неожиданными потрясениями, резко пошатнувшими основы основ их уверенности в себе, которые буквально несколько лет назад казались незыблемыми. Многие почетные звания, которыми их обильно одарила отошедшая в историю бывшая Родина, ныне оказались как бы излишними, нежелательными с точки зрения логики суверенного развития. Ибо идеалы, вдохновенно воспевавшиеся ими в старые добрые времена, почивший в бозе огромной державы, вдруг взяли да исчезли, оставив многих именитых лауреатов с носом и… старыми лауреатскими званиями. После мутной волны деидеологизации, которая в конечном счете завершилась пониманием того, что без определенной идеологии любое общество не в состоянии обеспечивать себе более-менее нормальное функционирование, начался интенсивный поиск идеалов, соответствующих, что называется, духу нового времени. Но поскольку отечественные бизнесмены – главные персонажи рыночной эпопеи, начатой нами, в сущности, безо всякой подготовки, — уже достаточно ясно показали, что вовсе не страдают комплексами альтруизма во имя обнищавшего, по их же вине, Отечества и иллюзий самоотверженного героизма не ищут, то объектами умиления пока что становятся у нас кумиры из-за океана, откуда, в общем-то, пришли и их идеалы. Словом, пустуют поныне пьедесталы почета, предназначенные для РК-овских рокфеллеров, которые (в местном варианте), увы, все еще заняты общественной дикой формой первоначального накопления капитала.
Между тем наши былые кумиры, успевшие утратить львиную долю своей значимости, стремятся во что бы то ни стало занять подходящую им нишу в системе ценностей нового общества. Но поскольку все мы родом из советского прошлого, то и отчаянные попытки наших старо-новых героев завоевать новые просторы для взлета кажутся всего лишь беспомощным барахтаньем матроса-новичка на волнах неизведанного ранее моря. По этой, видимо, причине мы имеем ныне немало бывших служителей муз, которые вовремя обнаружили в себе прагматическую жилку и благополучно превратились либо в челноков, либо в политиков. Именно таким образом, надо полагать, исчез со сцены популярный комик развлекательной программы “Тамаша” Кудайберген Султанбаев, который, как известно, став депутатом мажилиса парламента, оставил в назидание нынешнему и грядущим поколениям всего-навсего одно, но почти историческое выражение: “Все, кто заседают в парламенте, в сущности есть артисты. Но только один я принадлежу к профессионалам”. Воздадим должное справедливости его слов, ибо невозможно себе представить политика, начисто лишенного тех или иных артистических качеств. Но артист, который ударился в политику (речь не идет о голливудском актере и президенте США Рональде Рейгане), имея лишь сумбурные представления о своей новой профессии, увы, обречен на судьбу нашего незадачливого комика, произнесшего за все четыре года своего депутатства лишь одну стоящую фразу, и то не в плане законодательной инициативы. Говорят, сие упорно-хроническое молчание в зале заседаний мажилиса так сильно понравилось Кудайбергену, что он захотел еще столько же своего драгоценного времени отдать сосредоточенной медитации во благо Родины, но, увы, ему больше не дали оценить, во сколько обойдется стране это золотое молчание. Ныне появилась некоторая надежда на то, что Кудеке снова заговорит: как сообщает одна из независимых газет, он назначен заместителем департамента культуры Минкультинформа.
Между тем в вышеописанной депутатской летаргии продолжает пребывать, как это ни прискорбно признать, другая талантливая представительница творческого мира – поэтесса Ф.Унгарсынова, добровольно обрекшая себя на таковую участь уже во второй раз.
Кстати, всего несколько дней назад Мухтар Шаханов, популярнейший некогда поэт и кумир молодежи, обратился к ней в поэтической же форме с довольно-таки символическим посланием: “Курескерлiк рухынды олтiрме” (“Не дай погибнуть в себе духу борца”). Хотя в послании этом, опубликованном на первой странице “Егемен Казакстан” (№ 104, 03.05.00), нет ни слова о безусловно солидном юбилее поэтессы-политика, поэт-посол с полагающимся ему как по должности, так и по правилам подлинного джентльменства дипломатическим тактом все же сумел напомнить ей о ненужности приглашать на той дам, состарившихся, видите ли, раньше срока, ибо:
“Нагыз еркек токсанда да
- жiгiт салтын сактамак,
Нагыз эйел екашанда
- айналмайды кемпiрге”.
(“Настоящий мужчина и в девяносто лет
- сохраняет юношеские порывы,
Настоящая женщина никогда
- не станет старухой”).
Далее он обращается к “смуглой девушке – носительнице гордого духа нации” с пожеланием “процветать по-прежнему и держаться всегда стойко”, хотя та и находится в самой гуще “продажной политики”:
“Сен гулдей бер, айналайын,
- оз ортанда тiк турып.
Берiн сатып жiберетiн
- сайкал саясатта да
Сатылмауга тиiстi рух
- болатынын уктырып”.
(Смысл оригинала прокомментирован выше).
Пожелание, можно сказать, весьма смелое, даже дерзкое, если учесть, что оба поэта давно уже под колпаком той самой “продажной политики”, которой они без особого, надо полагать, сопротивления отдали в жертву свою внутреннюю независимость – главное условие всякого более-менее свободного творчества. Нам, кому неведомы обновленные порывы душ некогда любимых поэтов, так и не понять, что же, собственно, мешает им вновь обрести свободу. Оттого ли, что таковая им уже не по душе? Во всяком случае, похоже, что наши поэты-лауреаты неплохо усвоили новые правила игры: чиновничье молчание по нынешним меркам намного дороже, чем то самое поэтическое слово, которое, увы, имеет устойчивую тенденцию к девальвации и зачастую остается даже без такого элементарного знака внимания
, как гонорары.Впрочем, у Мухтара Шаханова есть, оказывается, множество собственных проблем, о чем он и рассказал в газете “Айгак” (№ 7, 26.04.00) в публикации, озаглавленной “Открытое письмо представителям четвертой власти, или О “бездуховном героизме”. Справедливости ради скажем, что во многом прав поэт, особенно когда размышляет об эпидемии трайбалистских пристрастий, “охвативших ныне практически все регионы Казахстана и проникших вплоть до государственных структур управления”. В связи с этим поэт сетует на то, что любая критика в адрес того или иного деятеля, дискредитировавшего себя неблаговидными деяниями в истории страны, тут же принимается в штыки его сородичами, вследствие чего человек, посмевший его покритиковать, вмиг становится объектом охаивания. В данном случае речь идет о Елтае Ерназарове, председателе Президиума Верховного Совета Казахской ССР голощекинского периода, при котором умерли от голода 2 миллиона 200 тысяч казахов. М.Шаханов пишет, что после критического упоминания им имени последнего в книге-диалоге «Исповедь на исходе века»” на него обрушилась лавина упреков в том, что он якобы оскорбляет духи предков. Правда, поэт достойно парирует эти выпады тем, что дух Ерназарова ни в коем случае не может быть поставлен выше трагической памяти миллионов погибших в годы голода. Но, увы, он при этом делает вид, что забывает о своем весьма почтительном отношении к покойному старику, с удовольствием засвидетельствованном в одной из своих более ранних публикаций. К сожалению, мы на данный момент не имеем под рукой тот материал, но многие знают его и помнят, посему и удивляются: с чем связан этот резкий переход в оценках и почему М.Шаханов, прежде чем перейти к изобличению злодея, хотя бы не извинился за свое прежнее мнение об Елтае Ерназарове?
Кстати, один из авторов журнала “Жулдыз” (№ 1, 2000), обращаясь именно к данной теме, задается резонным вопросом: “Если в 30-е годы лишь отдельные люди превращались в марионеток правящего режима, то разве сегодня они вовсю не расплодились?.. Разве мы не порадовались всего лет пять-шесть назад при виде некоторых казахов, подающих надежду: “Вон сколько у нас появилось политических деятелей! Они и выведут нас из кризиса. Так где они теперь?” (из статьи Акылбека Ержигитулы). Автор, может быть, и сам не заметил, что наступил на самую болевую точку отечественной истории: приспособленчество и конформизм были и остаются всегдашним пороком — родимым, что называется, пятном казахского общества.
И, что самое примечательное, критика имеющихся несправедливостей начинается, как правило, когда минует опасность преследования за вольнодумство.
Между тем народ всегда высоко ценил тех, кого, скажем, тот же Шаханов вдохновенно воспевал (правда, по прошествии определенного промежутка времени).
Одним из таких стойких людей, неподвластных никаким “новым веяниям времени”, никакой политической конъюнктуре, в памяти людей остается легендарный полковник-панфиловец Бауржан Момышулы. Недаром его в свое время ненавидели разного рода номенклатурщики вкупе с партийными боссами: не хотел он, как говорится, поступиться принципами во имя того, чтобы быть замеченным сильными мира сего и отличиться, ибо имел сильную внутреннюю свободу. Ту самую, которую многие из нас либо окончательно подавили в себе, либо держат взаперти “до лучших времен”.
К этим чертам характера Б.Момышулы вновь обращается тот же журнал “Жулдыз” (№ 2, 2000) в воспоминаниях М.Калдыбая, в которых мы как бы еще раз пропускаем через себя непокорный дух старого бойца, который, впрочем, все свои “странности” органическим образом выводил из своих глубоко человеческих, высокоморальных убеждений.
Таким людям, естественно, неуютно жилось во все времена. И в наше – тоже. Но они, к сожалению, уходят и все же остаются идеалами для подражания.
Между тем многие наши старые кумиры судорожно ищут новые идеалы. И делают свой шаг от поэзии к политике. Один-единственный. Но вполне достаточный для того, чтобы окончательно потерять себя. И свою свободу.