Предательство-80

День за днем 1970 0
Антиутопия

Диссидентская футурология 70-х


В эпоху горбачевской перестройки общество узнало массу ранее неизвестных писателей, аналитиков, футурологов. Одним из них был Евгений Харитонов. Перед вами небольшая, более чем десятилетней давности рецензия на одну из вещей Е.Х. и она сама (т.е. вещь), а также некоторые штрихи к творческой биографии писателя. Сегодня футурологическая миниатюра Харитонова (как, впрочем, и отдельно взятая рецензия на нее), конечно же, читается несколько под иным углом зрения, но в определенной актуальности ей не откажешь. Предсказания Харитонова писались в 70-х и экстраполировались на 80-е. Наступившая во второй половине 80-х действительность, а также последующая капиталистическая пятилетка до определенной степени даже превзошли угадывания Харитонова, Гениса и пр. диссидентов, пером которых водила отнюдь не любовь к СССР. Вызывает интерес и тот факт, что в их кассандровском зубоскальстве всплывают архетипы (отношение к некоторым национальным окраинам) умонастроений и мировоззрений, которые присущи не только диссидентам, но и в целом почти всем русскоговорящим интеллектуалам. С другой стороны, мечты приверженцев западного либерализма явно не оправдались. Москва, празднуя на пороге XXI века 55-ю годовщину Дня Победы, не стала драпировать слово “Ленин” на Мавзолее вождя пролетарской революции, а сама мумия по сию пору находится под охраной часовых…


Дж.Сулеев

Евгения ХАРИТОНОВА, в отличие от большинства писателей-авангардистов, читать интересно. Именно это чувство осталось у меня от знакомства с его творчеством. Вернее — не от знакомства даже, а от столкновения — случайного и закономерного, как судьба. Думаю, это ощущение испытает каждый, кто откроет для себя этого автора.


Он не был профессиональным писателем, не опубликовал при жизни ни строчки, но литература — это все, чем он жил и ради чего. Два года я жил Харитоновым, пока готовил его двухтомное собрание сочинений. Собрать и издать эти книги было невероятно трудно не только потому, что труден сам писатель, но и потому, что его писательская судьба невозможна и невероятна для человека, который не мог представить себя напечатанным, но жил в то же время тайной мечтой о публикации. И умер с этой мечтой — по дороге к машинистке, неся на перепечатку свою последнюю пьесу. Он упал, и листки рукописи разлетелись по тротуару. Подобно этим листкам разлетелись и сами рукописи Харитонова, ходившие в самиздате, перепечатываемые и переписываемые.


К сожалению, собрать полное собрание сочинений Харитонова, наверное, невозможно. Во-первых, он сам был предельно требователен к себе, оставив и сохранив только те свои вещи, которые считал достойными публикации. Во-вторых, что-то пропало, сгинуло после его смерти, после обысков в квартирах его знакомых, было уничтожено в ГБ.


Но удалось найти если не все, то почти все. Работая в архивах КГБ, я обнаружил в деле писателя Евгения Козловского, одного из самых близких харитоновских друзей, и эту замечательную вещь — рассказ-антиутопию «Предательство-80», написанный Харитоновым незадолго до смерти, в 1980 году. Авторство этого рассказа гэбэшниками было приписано Козловскому, у которого была жутко «антисоветская» повесть «Красная площадь», опубликованная на Западе, с посвящением Харитонову. Вероятно, «Предательство» было написано под впечатлением от этой повести, став впоследствии едва ли не самым страшным компроматом на Козловского.


По воспоминаниям писателя Евгения Попова, и сам Харитонов считал антиутопию невероятно крамольной, тщательно зашифровав ее текст. Было чего бояться! Трудно поверить, что «Предательство-80» написано в глухую застойную пору, когда ни перестройкой, ни гласностью, ни демократией еще и не пахло! На мой взгляд, этот маленький рассказ своей трагической прозорливостью может сравниться с «1984» 0руэлла, «О дивный новый мир» Хаксли и «Мы» Замятина. Харитонов не только предвидел и предсказал все нынешние события, но «опередил « их настолько, что не дай Бог нам жить по описанному им сценарию. Не дай Бог детям нашим и внукам. Это страшно, потому что это правда, а ее всегда трудно понять и простить.


И даже такая «деталь»: сейчас накал страстей вокруг «законодателя очередей на Красной площади». Политики не могут решить, что делать с поганым телом. «За Христа мне ничего не будет, а за Ленина — а-а-а!» — написал Харитонов в одном из текстов. Ну вот, теперь уже и за Ленина ничего не будет. Предвидение — дар настоящего писателя, каким и был Евгений Владимирович Харитонов.


Ярослав МОГУТИН


Итак, Красная площадь была запружена народом. Он шел, шел и шел. «Долой коммунистическую сволочь!» — кричал он. Все несли антисоветские лозунги. Так всем было приказано. На месте Мавзолея выкопали яму. Сам мертвец лежал невдалеке. Все ожидали его торжественной казни. Наконец подъехал каток, которым раскатывают асфальт, и раскатал мертвеца в лепешку. А перед этим выбрали по лотерее несколько человек, им дали рвотного порошка, чтобы их стошнило на вал катка. Вот этим-то измазанным валом и проехали по трупу под марш Бетховена, сыгранный на синтезаторе. Солдатам возле ямы дали арбузов и пива, и они помочились в яму. А уж затем лепешка была потоплена в ней. Конечно, всем было объяснено, что это топят труп 60-ти лет лежания, а сам-то по себе юноша Ульянов был с чистыми порывами, и он достоин музея. Он, несомненно, хотел хорошего своей грубой стране, но слишком много в нем самом было татарского, казанского. Да и вокруг. И он поневоле стал действовать татарскими методами. Впрочем, другими, возможно, ничего бы не вышло.. Возможно, либеральные деятели Милюков, Гучков, Победоносцев — ничего бы не смогли сделать с Россией, их съели бы. Ведь даже Блок, например (такая тонкая натура), не воспринимал их и хотел быть скифом. Только татарскими методами Ленина можно было разрушить Россию, поломать ее тупой бюрократический аппарат, — но! Но Евангелие! Нежное и проникновенное, единственно верное христианское учение о сочувствии, о любви, о том, что нет на свете счастья, надо было оставить детям в школе и взрослым в университетах культуры. Раз он позакрывал церкви. С этим учением гораздо трезвее переносятся жизненные невзгоды, чем с коммунистическими обещаниями. И другое «но», совсем практическое. Ленин был недостаточно немецким шпионом. Как можно было доверить править Россией русским и евреям — обрусевшим, перенявшим все плохие русские черты плюс к неважным своим. Так что же, надо было позвать варягов, как в начале русской истории? Нет, варяги не поняли бы того момента и сделали бы из России простую колонию. Они тогда еще сами не научены были опытом социализма. Они вернули бы России ее царя, двор, все снова пришло бы к той же революции и к их, иноземцев, изгнанию. И вот, наконец, время приглашения Рюриков настало. Квалифицированные европейские и американские управляющие приглашаются сегодня занять все крупные (и мелкие) посты, на договорах. Приглашаются все из разных стран, без преимущества какой-нибудь одной. Творчество — научное, художественное — остается нам. А уж управление у нас не выходит, и мы зовем на помощь вас, уважаемые господа, милости просим!


Граница страны на востоке сдвигается до Енисея. Красноярск — пограничный пункт. (Возможно его переименование в Чаадаев.) Все население, по Владивосток включительно и Сахалин, переселяется в новые, специально построенные города Западной Сибири. Освободившаяся территория отдается Китаю. Пусть китайцы делают с ней что хотят. А уж сюда, за Чаадаев, мы их не пустим. Да они, надеемся, удовлетворятся и такой территорией. Ведь, правда же, их много, им надо где-то жить и что-то есть. Союзные республики.


Прибалтике, как Европе, разрешается выйти из состава нового государства. Впрочем, на ее усмотрение. Возможно, при новом управлении ей и не имеет смысла никуда выходить.


Кавказ остается нам в любом случае, потому что он несознательный и воинственный. Кроме того, в Баку — нефть.


Кочевники (Казахстан). Кочевники по-прежнему остаются колонией, потому что до большего пока не доросли.


С просвещенными союзными республиками (таджики, узбеки) вопрос решается, как и с Прибалтикой. Малая Россия (Украина), Белая Россия (Белорусская республика имени Петра Машерова) — вопрос на их усмотрение. В случае отхода Украины от нас Крым изымается у нее и объявляется нейтральной территорией — как Швейцария.


Ценз на иудейских представителей в управлении остается ограниченным, как и прежде, — во избежание резких вспышек юдофобии в случае незадач в правлении.


Так как хозяйственные вопросы — дело не нашего ума, переходим сразу к вопросам идеологии, морали и развлечений.


Итак, с Мавзолеем покончено. Что будем делать с Кремлем? Конечно, большой соблазн — взорвать его и сжечь. И увековечить этот момент в передачах по всему миру. Казалось бы, очень важно не держаться за некоторые святыни, как бы они ни приросли к сердцу России. Все равно они несут с собой этот византийский смысл. В любой момент такой памятник может стать очагом прежних настроений. Впрочем, сжигать святыню опять будет российская крайность. Вот что нам предлагают западные товарищи, и мы с удовольствием их послушаем. В Кремле открыть лучший, чтобы он был украшением всей нашей территории, платный дом свиданий. Вот здесь и пригодятся девушки наших колоний —Средней Азии, Севера. Казашки, якутки, нанаечки и лица другого пола. Публичный дом «Кремль» будет украшен еженощно иллюминацией (но не яркой, ослепительной), чтобы мерцала и бегала, как огоньки в церкви или на елке.


В идеологии будет поощряться и даже вменяться (за этим проследят соответствующие инстанции) ругань и проклятия в адрес новой жизни и властей. Чем больше будут ее открыто ругать, тем меньше будет оставаться невысказанности. Идеология поношения объявляется господствующей. Однако, чтобы оградить тех, кого ругают, от грубых действий ругающих и чтобы ругань поддерживалась в словах, в изобразительных знаках, будет создана специальная сеть служб. Вы, конечно, понимаете, что ее кадрами будут бывшие работники органов государственной безопасности и новые выпускники ее школ. Вообще, эта организация оценивается нами как единственная совершенная в своем роде из всех существующих за годы социалистического строительства хозяйственных, культурных, научных организаций. Именно она будет следить за соблюдением европейской любезности у работников сферы обслуживания — опять же поощряя мрачные речи в адрес новой революции, в адрес правителей, произносимые в очередях, которые, конечно, в первые десять дней, даже при западной администрации, еще не исчезнут. Потому что как ни тяжело стоять в очередях, как ни тяжело видеть исчезновение многих продуктов, но еще тяжелее, что нельзя, открыто проклиная коммунистическую сволочь, смачно, набрав в рот соплей, плевать на их портреты. «Можно, — говорит теперь то, что раньше было КГБ. — И даже нужно». И само сделает этот артистический жест. В то же время справедливо охраняя власти от покушений на их жизнь. Ведь действительно очень нелегко править такой огромной страной. Впрочем, она же теперь стала меньше.


Одно из интересных нововведений идеологии — дозволение мата. Поощрение телеспектаклей, кинофильмов и т. д., изображающих все, что каждый ненавистник готов от ненависти измыслить, даже в еще более сгущенных, зловещих, кощунственных красках. В то же время для баланса и уважая привычки и вкус, оберегая здоровье старшего поколения, продолжают создаваться мягкие, сглаживающие все произведения (один или два канала телевидения, то же на радио). Да и для людей среднего и молодого поколения приятно будет смотреть такие передачи. Они оригинально будут выглядеть на фоне черных и трогать.


Вопрос с церковью решается так: никакого возрождения. Кое-где, особенно в новых промышленных городках, открывается по церковке: в новых районах больших городов тоже, но очень ограниченно. Учитывая особую податливость нашего населения всяким авторитарным воздействиям, тем более воздействию такого мощного авторитарного учреждения, как наша церковь; учитывая, как парализует церковь (в нашем случае — свободные витальные проявления), — не допускать ее расширения. Повторяем, это никак не относится к самому евангельскому учению, которое должно всячески приветствоваться, напоминаться в школьных учебниках, в детских радио- и телепередачах, на сборах пионеров, в зрелищах массовой культуры. При этом в существующей православной церкви не допускается никаких реформаций. Ни малейших нововведений. Она должна оставаться такой, какой была. Чтобы, если вы захотели пойти в нее, вы пошли бы в Русскую Православную церковь, а не в какую-то неизвестно какую.


Итак, резюме. Опыт Петра 2-го (Ульянова-Ленина) в части развала России считать успешным, удавшимся. Однако диверсия не была им проведена до конца. В делах ее довершения привлечь к управлению иноземцев, как в начале русской истории. В целях предотвращения национального недовольства развернуть сеть клубов по художественному тоталитаризму, устраивать празднества на стадионах с исполнением песен сталинского времени и т. д.


Таким образом, все склонности будут более или менее удовлетворены. А уж если вы все равно любите тоску и грусть, так остается настоящая, последняя тоска, которую многие не знали за мелкими невзгодами. Когда все можно, а она все равно и еще больше. Но это будет не тоска от каких-то там очередей, а настоящая смертельная тоска. Так что, милости просим, господа, на нашу землю!