Меня, как психолога, специализирующегося “по женским проблемам”, попросили ответить — почему в нашем парламенте так мало женщин и как сделать так, чтобы их стало больше. Честно говоря, я не совсем согласна с такой постановкой вопроса — а надо ли, чтобы их было больше?
Кстати, я уже писала на эту тему, и той давней статьей 1993 года я очень горжусь, потому что она была напечатана в единственном октябрьском номере газеты “Сегодня”, который вышел с чисто-белой полосой на первой странице, вымаранной цензурой. Так что теперь он является уже исторической ценностью — в отличие от моей работы, которая не представляет, на мой сегодняшний взгляд, ничего особенного. Правда, там я назвала тогда еще малоизвестную Ирину Хакамаду “восходящей звездой”, что говорит о моих провидческих способностях. Но мое отношение к женщинам в политике с тех пор осталось неизменным.
По первому своему образованию (и самому любимому) я биолог, и ни одна феминистка не убедит меня в том, что оба пола, то есть гендера, по их терминологии, равны, но женщины — равнее. Мы не равны хотя бы потому, что различаемся по набору хромосом в каждой клетке тела, и биологическое разделение полов никто не отменил и отменить не может, как невозможно отменить закон всемирного тяготения. Женское начало в природе более консервативно, чем мужское, ведь самка отвечает за рождение и воспитание потомства.
В человеческом обществе женщина — хранительница очага, и эту ее полоролевую функцию можно, конечно, извратить, но ничего хорошего из этого обычно не выходит. Во всяком случае, мне приходилось иметь немало дел с милыми, несчастными, ничего не успевающими женщинами, которые, наслушавшись энергичных феминисток, отказывались заниматься домашней работой (ну как же, ведь посудохозяйственное рабство унижает!), в результате чего от них уходили мужья. Дело, конечно, не в вульгарном ведении домашнего хозяйства, нет — просто женщина создает ту атмосферу Дома, именно Дома с большой буквы, куда любит приходить вечерами мужчина, хозяин, добытчик и где вырастают счастливые дети. Создание этой любовной атмосферы требует от женщины огромной энергии — куда большей, нежели затрачивается на мытье полов или хождение по магазинам. Поэтому разделение сфер деятельности на мужскую и женскую, хоть и условно, все-таки существует, и проходит эта граница вовсе не там, где наступает тяжелый физический труд. “Мужская работа” требует всего человека и практически не оставляет ему свободного времени.
Женщина, занятая в такой неженской области, занимается семьей лишь урывками. А политика — это именно такая работа.
По подсчетам нашего известного социолога Юрия Левады, по жизненным целям наши женщины распределяются следующим образом. Примерно 25% мечтают о том, чтобы сидеть дома и воспитывать детей, — и слава Богу, что теперь они могут себе это позволить. Естественно, в парламент они не собираются! Около 15% настроены исключительно на карьеру. Наконец, все остальные, то есть большинство, хотят совместить и нормальную семью, и интересную профессиональную деятельность.
Для того чтобы такое совмещение выдержать и успевать повсюду, нужно, кроме всего прочего, иметь соответствующую энергетику — попросту говоря, должно хватать сил.
Женщина на мужском поприще, и в частности в политике, должна быть активной, энергичной, целеустремленной и напористой. А это, увы, мужские качества. И определяются они, как ни странно, мужскими половыми гормонами, которые, впрочем, обязательно присутствуют в организме каждой нормальной женщины. Но когда их много, это проявляется в мужских чертах характера. Это вовсе не означает, что женщина перестает быть женщиной – во всяком случае, она имеет право выступать в женских видах спорта. Более того, в большинстве случаев такая дама остается милой, женственной и по-женски привлекательной. За примерами далеко ходить не надо — по счастью, есть такие женщины и в нашем парламенте. Вообще-то, наша Дума уникальна по сравнению с западными законодательными собраниями — в ней встречаются красивые женщины!
А если мы обратимся к истории, то невозможно, вспоминая о женщинах в политике, не упомянуть о Маргарет Тэтчер. Эта железная и притом обаятельная леди, оказавшая огромное влияние на мир в конце XX века, была не только премьер-министром, но еще и женой, и матерью. Она ненавидела феминисток (которые отвечали ей тем же) и собственноручно готовила завтрак своему мужу. А вот другая ее знаменитая соотечественница, при которой Англия вступила в период расцвета и приобрела титул Владычицы морей, королева Елизавета I, говорят, не по доброй воле называлась королевой-девственницей. Существует гипотеза о том, что ее сильный мужской характер определялся генетическим дефектом, из-за которого у нее не только был избыток мужских гормонов в крови, но и существенно недоразвиты внутренние половые органы.
Но не стоит о грустном, давайте вернемся к нашему времени. Кто идет в политику? Ну, во-первых, те, кто считает, что именно на этом поприще они могут полностью реализовать себя и принести пользу обществу. Дай Бог, чтобы таких было большинство! Но, увы, власть — это еще и сильнейшее средство компенсации своих комплексов, как заметил еще родоначальник учения о чувстве неполноценности Альфред Адлер. Именно поэтому во власть идут люди ущербные, закомплексованные, недолюбленные… Кстати, а как ведет себя женщина, лишенная любви и семьи? Что принесет она в управление нашим государством?
Непраздный вопрос.
Лезу в свой архив. Телевизионное интервью с женщиной-политическим деятелем. Вопрос ведущей: “А как вы совмещаете политику с личной жизнью?” Ответ: “Вы знаете, до двадцати трех лет я с удовольствием занималась любовью, а после — с не меньшим удовольствием посвятила себя политике!” Неслабо! Это что же, я должна доверять свою судьбу и судьбу своих близких человеку, неудовлетворенному эмоционально и сексуально и компенсирующему эту неудовлетворенность на общественном поприще?
Увы, таких женщин, несчастных в личной жизни, в Думе и этого, и предыдущего созывов более чем достаточно. Я сужу об этом хотя бы потому, как ретиво некоторые депутатственные дамы занимаются общественной нравственностью. Увы, когда видишь на телевизионной трибуне немолодую представительницу слабого пола в обтягивающем телеса полупрозрачном наряде, более приличествующем куртизанке в отставке, нежели действующему полковнику, то невольно закрадывается шальная мысль — почему бы ей столь же рьяно не заняться своей личной жизнью, а не вмешиваться в нашу?
В запале одна даже воскликнула: “Я — не женщина!” Это, конечно, анекдот из серии “В СССР секса нет”. Как известно, авторша этой знаменитой фразы совсем не то имела в виду (да и фраза звучала иначе), но в историю она вошла именно так. Однако многие женщины-политики действительно давят в себе женское начало, причем действуют при этом совершенно неосознанно. Я однажды участвовала в телепередаче “Двенадцать решительных женщин”, и мой друг, известный психолог Михаил Щербаков, удрученный тем, что не видел среди титулованных участниц ни одной истинной женщины, попросил одну из них высказать вслух, какие мысли ей приходят в голову, когда она размышляет над утверждением “Я — женщина!”. Так вот, ни одно из слов, которые эта дама произнесла (я — умная, мудрая, решительная, добрая и т.д.), не относилось к чисто женской сфере — эти определения либо общечеловеческие, либо чисто мужские! Бедная женщина не поняла, что она сказала, и долго потом спрашивала, почему люди смеялись… А вообще-то, я не против того, чтобы умные, интересные женщины занимались политикой. Как и любой другой деятельностью, даже той, которая считается неженским делом. Только не надо для них никаких льгот и квот — если женщина захочет, она всюду сама пробьется, и товарищи обоих полов (или, извините, гендеров) будут ей помогать, если увидят в ней человека, нужного для их партии или региона. Главное, по образному выражению Галины Старовойтовой, заплатившей жизнью за свои деятельность и убеждения, — чтобы потолок женщины-политика не ограничивался ее полом.
© Русский Журнал