Эротический идеализм

Не оставлю я после себя более тяжкого

испытания мужчинам, чем женщины.

МУХАММАД

На первый взгляд, проблема эротики совершенно не политическая тема. Она не имеет отношения ни к идеологическим проектам, ни к партийной борьбе, ни к парламентским дискуссиям. Прагматический подход наших современников давно зачислил эту сферу человеческой жизни в разряд бытовых материальных удовольствий (или травм), важных лишь в рассмотрении наиболее приземленных аспектов человеческого существования — таких, как еда, жилье, одежда, деньги и т.д. С другой стороны, эротика, как никогда ранее, повсеместно и открыто присутствует в нашей повседневной реальности намеки, иллюзии, ассоциации, относящиеся к сексуальной сфере пронизывают не только культуру, но и определенные экономические и бытовые формы (к примеру, рекламу, дизайн, логотипы и т.д.). Секс, низведенный до его наиболее материальных и прямолинейных воплощений, до его физико-вегетативной механики, выступает в современной культуре как некий общий знаменатель, заменив в этой роли устаревший материализм марксистов, выводивших все заключения относительно идеологии, религии и культуры из анализа “производственных отношений”, взятых в их наиболее грубой физической форме. Теперь же сдается, что место “производственных отношений” заняли “половые отношения”. Вся многосложность человеческой психики рассчитывается отныне исходя из простейших представлений о “желании”, “либидо”, “комплексах”, “извращениях”, “фрустрации” и т.д.

Но такое отношение к эротике отнюдь не является чем-то само собой разумеющимся. Вопреки кажущейся очевидности, речь идет о довольно искусственно сконструированной ценностной системе, об особой идеологии, которую нашим современникам пытаются навязать как нечто очевидное и естественное. В действительности, мы в данном случае имеем дело с идеологией “эротического материализма”. который принимает низшие корпоральные формы сексуальности за вещь в себе, не требующую разъяснений, а затем редуцирует человеческую психологию до этого уровня. “Эротический материализм” как образ мышления идет рука об руку с либеральным мировоззрением. С такой же наглостью, как марксисты толковали высшие проявления духа и священное божественное откровение как следствие материальных и экономических законов, сегодняшние либералы относят все то. что не укладывается в рамки их скудоумного, банального видения, в разряд “половых отклонений”; “закомплексованности”, “извращения”. И абстиненция, и страсть, и аскеза, и мораль, и любовное безумие одинаково считаются либералами аномалиями, чревато опасными (для либералов) политическими последствиями. Страсть порождает героические, типы, что может привести к диктатуре и “фашизму”. Жесткая мораль несет в себе “угрозу теократии” и попрание “прав человека”. Абстиненция способствует интеллектуальной сублимации, что вредит беспроблемному функционированию “рынка”. В современном обществе секс однозначно вписан в общую систему потребления, он является одним из товаров, одной из услуг, одной из сфер социально-экономических отношений. Но так как секс тем или иным образом затрагивает практически всех людей, то он становится некоторым аналогом “экономической единицы обмена”, своего рода “валютой”. Отсюда и прогрессирующая коммерциализация эротики, которая касается не только проституции, сутенерства и т.д., но и самого института брака, в современном обществе все более напоминающего “коммерческий договор”.

Давно подмечено, что, чем больше люди говорят об эротике, тем меньше они ею занимаются. Так и в современном обществе: чем откровеннее и порнографичнее становится бытовая эротическая культура, чем шире проникают в повседневную жизнь сексуальные образы и сюжеты, чем доступнее и нагляднее становится половая реальность, тем слабее и бледнее настоящие отношения между мужчиной и женщиной, тем больше людей влечет “по касательной” к основной линии сексуального контакта — в мир извращений, патологических химер и ядовитых мечтаний. “Демократизация” секса приводит ни к увеличению, но к сокращению реальных половых связей. Статистика утверждает, что реальная половая жизнь гораздо обильнее, ярче и богаче именно там, где царят строгие моральные нормы, где секс проявляется только в пределе специально отведенных для него культурно-социальных рамок, не выплескиваясь вовне, в иные сферы человеческой жизни, как это имеет место в либеральном обществе.

Во-первых, эротика — это не актуальная человеческая слабость, но потенциальная человеческая сила.

Во-вторых, эротика — это не нечто само собой разумеющееся, но великая загадка и глубокая тайна, разгадка которой — задача каждого.

Далее, эротика, в первую очередь, интеллектуальна, во вторую — психологична, и лишь, в третью телесна.

Эротика, будучи по своей приросте сопряжена с тайной, с ночной стороной бытия, не должна культивироваться в дневном мире в бытовом контексте.

Эротика — интимна, несовместима с социализацией, принадлежит к личному, а не общественному уровню реальности.

Эротика не знает эгалитаризма, в ней не существует “равенства полов”; она основана на жесткой иерархии, в которой мужчина занимает главенствующее, а женщина — подчиненное положение.