Будущее в прошедшем времени, или Код казахосферы

Общественное мнение, формируемое проправительственными масс-медиа, единодушно утверждает: трайбализм — зло. Такой волны антитрайбализма я не помню уже давно. Борьба трайбализма как проявление казахского негатива была актуальна после декабрьских событий 1986 года. Некий барон, почивающий на лаврах общественно пустомысленной нации, зарекомендовавшей себя собственной лояльностью к политическому олимпу, жаловался нам — разночинцам из научных и вузовских кругов — на трайбализм. Обществоведческий барон пытался представить себя жертвой трайбалистических интриг. Другой страдалец от казахского трайбализма «сорвал» попытку консолидации академиков двух жузов против третьего. Состязаются в распятии трайбализма и казахские умники, не принятые в научной среде, национал-снобисты, взявшие на себя право философскую критичность позднего Абая. Казахскому трайбализму посвятил несколько книг наш бывший соотечественник, ныне ответственный секретарь русского комитета при председателе ЛДПР В.В. Жириновском В.Н. Хлюпин. Хлюпин, пытаясь доказать ограниченную функциональную дееспособность руководства страны, делает вывод о том, что «…казахи таковым народом (с завершившейся этнической консолидацией), хотя бы по причине наличия жузов не являются» (?!). Далее В.Н. Хлюпин делает вывод о том, что казахская государственность несостоятельна и бесперспективна, поэтому Казахстану ничего не остается, как войти в лоно России — повторить прецедент Белоруссии («Новое поколение», 11 июля 1999 г.; «СолДат», 9 ноября 1999 г.; «СолДат», 3 октября 1999 г.; Хлюпин В.Н. «Большая семья» Нурсултана Назарбаева. Политическая элита современного Казахстана. ИАПИ. М. 1998, с.5, 92). В одном прав В.Н. Хлюпин: казахи трепетно воспринимают вопросы своего генеалогического происхождения. Однако отсюда не следует вывод о самодовлеющем и доминирующем характере трайба, тем более жуза — союза племен как самодостаточного субэтнического образования. Справедливости ради отметим, что родоплеменные и жузовские институты сформировались в период складывания раннего средневековья. Трайбы играли этноинтегрирующую и консолидирующую роль. Так, на протяжении последних 6-8 тысячелетий истории протоказахов функциональная значимость родоплеменных институтов оставалась позитивно приемлемой. Поэтому историю как протоказахов, так и казахов, историю предгосударственности к собственности невозможно представить. Трайб и трайбализм — наиболее разработанная проблематика в мировой социологии. Классический трайбализм западной социологии существенно отличается по классификационным характеристикам от казахского трайбализма. Военно-партизанский этноцид западноафриканских тутси и тухси не имеет ничего общего с казахским модернизированием, цивилизованным, мягким трайбализмом. Возможно, западноафриканские тутси и тухси переживают стадию народности — улыс, в казахской истории идентичны кипчакскому, уйсунскому, кактюскому, каймакскому, кашаганскому конгломератам. Эти племенные объединения представляли самодостаточные государственные образования, а союзы племен — конфедеративные консенсусные образования. Средневековые военно-феодальные демократии были воплощением консенсусной демократии. Благодаря политическим и правовым механизмам средневековой демократии удавалось обеспечить достаточно эффективную централизацию, устойчивость, военное могущество, сохранение обширного территориального ареала. Протоказахская и казахская государственность не была аморфной. Племенные вожди, судебно-парламентская система, ханы, султаны, каганы (являлись реальной исполнительной властью) на протяжении нескольких веков безупречно сотрудничали с другими ветвями власти. Политические элиты и властные структуры посещали династийные кризисы, однако обновления и ротации внутри правящей династии приводили к новой военно-политической стабилизации. В казахском обществе родоплеменные отношения трансформировались в сильное казахское государство. В XV-XVIII вв. в казахском государстве от хана Керея до хана Тауке шло противоборство двух концепций власти: чингизидской и едыгейской. Родоплеменные структуры возглавлялись племенными вождями, судебная власть — биями. Казахские бии часто опирались на власть племенных вождей. Судебная власть была достаточно разветвлена и структурирована: известны бии — обвинительных амплуа, бии — защитники (адвокаты). Родоплеменные бии были консолидированы в «советы биев», таким образом судебная ветвь контролировала и поправляла исполнительную власть. В Казахстане не было восточной деспотии, ханы избирались из числа известных в народе своей справедливостью, личным мужеством зарекомендовавших себя полководческим даром, талантом государственного деятеля популярных султанов. Однако к XVIII в. консенсусная демократия и институты трайбализма приходят в упадок, а государственная независимость утеряна, система политико-правовых противовесов разрушается. Степное государственное право после потери национальной независимости превращается в обычное право, а еще позже — просто в памятник обычного права.

Термин казахосфера мы употребляем как интегративное категориальное понятие для обозначения всего казахского. Казахосфера уже суперэтноса, каковым является алашосфера. В алашосферу включаются ее субэтнические составляющие: казахосфера, ногаи, каракалпаки и киргизы. В казахосферу включаются субэтносы три казахских жуза, кожа, топе, толенгiт и сунак. Казахосфера имеет духовные составляющие: казахский язык, суфистский ислам, казахские традиции, отечественная и ареал этноса (Мухтар Арын. Бес анын (тэрбие шуралы толгамдар) «Арыс», А., 1996, 52-55 беттер). Русский ученый немецкого происхождения В.В. Радлов в 1870 г. так написал о единстве и целостности казахосферы: «Казахи и по правилам, и по языку представляют одно целое. Как широкая степь везде сохраняет один и тот же характер, не представляя ни малейшей перемены… так и жители этой степи однообразие в правах и языке, почти непостижимо… Образ жизни казахов также везде одинаков: повсюду они держат один и тот же скот, повсюду едят одну и ту же пищу, справляют одни и те же свадебные и погребальные обряды, подчиняются одному и тому же управлению и судопроизводству» (Казахи, т. VIII, А., Казакстан даму институты, 1998, с. 245).

Родоплеменные структуры имеют код, символическое графическое изображение, организационные, управленческие, правовые, экономические и социальные институты. Таким образом, трайб казахосферы, в особенности его модернизированный тип, отличен от трайбализма — он конструктивен, имеет функционально-регулятивные механизмы. Понятно, почему царизм считал главным препятствием успешной колонизации Казахстана трайбализм. Именно через ликвидацию властных управленческих и правовых структур (власть родовых аксакалов и родовых биев), а также политических институтов — опять же через деградацию династийной легитимности — выборных ханов. На протяжении всей истории казахского ханства наблюдается кажущееся противоречие принципа едыгеизма (воплощение системы судебной власти) и принципа чингизизма (воплощение системы исполнительной власти султанов и ханов) выполняли функцию дополнительности, придавали средневековому ханскому режиму устойчивость. Именно поэтому разрушение казахосферы должно было начаться с индустриализации, коллективизации сельского хозяйства, седектаризации (оседания кочевников), урбанизации и культурной революции. Все действия метрополии в отношении колониального Казахстана носили административно-силовой характер и сопровождались тотально-террористическими действиями силовых структур, справедливо квалифицированными как чингизид и этноцид. Главное следствие системного воздействия на казахосферу — отчуждение от среды. Одним из объектов уничтожения был институт родовой взаимопомощи — агайыншылык. Н.Назарбаев в книге «Тарих толкынында» («В потоке истории») дает точную оценку: «… казак ауплынын курылымдагы байдын ролi егiнигiлiкпен айналысанын когамдардагы феодалдын ролiнен мулде озгеше болды деген коростындыга келiп. Байдын малы белгiлi деренгеде букiл ру кауымынын сактык коры сиякты болган» (Н.Назарбаев, «Тарих толкынында», А. Атамура, 1999, 243 бет). Радикальное сокращение функций родоплеменных единиц произошло в 1928-1940 годах. В эти годы была проведена конфискация скота крупных баев-полуфеодалов, крестьяне-середняки были вынуждены войти в сельхозартели, большая часть скота погибла в годы джута и голода 1929-1934 годов. Государство ввело систему мобилизации населения в трудовые армии, проводились массовые аресты недовольного населения. Массовые репрессии населения привели к уничтожению целых социальных групп и слоев. Особенно пострадали представители племенной элиты и истеблишмента — аксакалы, бии, торе, баи, служители культа, функционеры инфраструктуры родоплеменных общин. Завершение оседания и коллективизации в сельском хозяйстве для казахосферы означало переход от кочевничества к оседлому образу жизни. Старая родоплеменная элита и истеблишмент были подвергнуты люстрации, произошло ее рекрутирование из числа «шолак белиндiгер» и «шолак ешектер». Мы расцениваем все эти сдвиги как этап социализации казахского народа, своеобразный цивилизационный сдвиг. В эти же годы была истреблена буржуазно-националистическая интеллигенция и представители казахской буржуазии (преимущественно торговая компрадорская), успевшие к началу века политически структурироваться в рядах кадетской партии, массонской ложи, в Государственной думе. Политизированная часть казахской интеллигенции была задействована в исполнительной власти в роли комиссаров временного правительства по областям Казахстана. Партийная структуризация казахской буржуазии завершилась образованием партии «Алаш», а затем казахского правительства «Алаш-Орда». Правительство «Алаш-Орды» в союзе с атаманом Дутовым и адмиралом Колчаком пытались оказать военно-политическое противодействие Красной Армии, но было разгромлено. Таким образом, образование правительства «Алаш-Орда» доказывает факт восстановления казахской государственности, несомненное и бесспорное доминирование национальной идеи над трайбалистской. В 20-40-х годах XX века наблюдалась дальнейшая трансформация национального сознания. Углубление буржуазного национального сознания прерывается, происходит ее замещение коммунистическим национально-этническим сознанием. Метрополия принесла пролетарско-классовый интернационалистический паллиатив-идеологию шовинизма и третирования националов.

В национальных республиках нашлись достаточно рьяные поборники борьбы с национализмом из числа аборигенных представителей бедноты. Коммунистический писатель пролетарского происхождения Сабит Муканов пытался отрицать вклад в историю и духовность Казахстана деятелей прошлого: султана Кенесары, Шокана Уалиханова, Ыбрая Алтынсарина, Абая и Ахмета Байтурсынова (газета «Енбекшi казак». См.: Сматул Садвакасов. Избранное. Рауни. 1994, с. 12). Однако патриархально-родовые и племенные отношения продолжали существовать, воспроизводиться и трансформироваться. Этот факт подтверждают на материале своих этносоциологических обследований В.Г. Соколовский и О. Жандосов. В архивах отложились материалы по Аулие-атикскому уезду. «Поражающая однородность родового состава кишлака (исключительно «Байдос») объясняется твердым решением никого, кроме своих сородичей, не принимать… Поселковая оседлость не устраняет причин, вызывающих родовую борьбу». (ЦГАРК. Фонд 698, опись 1а, дело 48 «б», лист 2). Высшие органы власти и управления Каз.ССР, исходя из преемственности в своей деятельности, сохранили и неоднократно подтверждали легализованный характер норм и институтов обычного права, не противоречащих принципам и законам Советской власти» (Кенжалиев З.Ж., Даулетова С.О. Казахское обычное право в условиях Советской власти (1917-1937 гг.) Алматы. «Гылым». 1993, с. 31-32). В послевоенное время родоплеменные отношения трансформировались, продолжая терять свои позиции. Возможно, отразились Великая Отечественная война (1941-1945 гг.), послевоенные укрупнения колхозов за счет мелких сельхозартелей, мобилизации на стройки в городах, промышленные узлы, рудники и шахты. В эти же годы ухудшились позиции казахской советско-коммунистической элиты и истеблишмента, наблюдалось доминирование русско-имперской элиты над местной номенклатурой, которая играла обслуживающую роль в дуалистическом русско-казахском альянсе. С течением времени быстрый рост образовательного уровня казахов усиливал их позиции в этноконкурентной борьбе. Для ослабления позиций национальной номенклатуры метрополия провоцировала борьбу с национал-уклонизмом. Однако обстановка политической нетерпимости к национализму способствовала консолидации не только номенклатуры, но и интеллигенции и студентов. Разумеется, драматизм положения казахской элиты и истеблишмента приводил не только к сплочению собственно номенклатуры, интеллигенции, но и родоплеменных авторитетов — аксакалов-традиционалистов. Образовывался своеобразный негласный национальный фронт Сопротивления. Демократизация общественной жизни и коммунистическая «оттепель» 1956-1965 годов усилили казахскую элиту и истеблишмент, резко выросла национальная инфраструктура, окрепло ее политическое влияние в дуалистической доминанте. Наблюдалось оживление интереса к национальным приоритетам: рост тиражей газет и журналов, параллельное функционирование радио и телевидения наряду с русским на казахском языке, прекратилось открытое третирование казахских школ, открывались казахские труппы в театрах, увеличилось количество казахских групп в вузах. В эти годы происходит «демографический взрыв» — достигаются чрезвычайно высокие показатели рождаемости и естественного прироста, мощное демографическое воспроизводство создавало предпосылки перераспределения власти в пользу казахов. Казахская часть в дуалистической доминанте — альянсе почувствовала себя достаточно уверенно, пыталась нейтрализовать наиболее вопиющие случаи великодержавных наскоков неказахской части номенклатуры. Так произошло в 1979 году в Целинограде, когда были организованы выступления казахских студентов, поддержанных остальным казахским населением. Метрополия не рискнула открыть автономию на севере Казахстана. Еще раньше, в 1964 году, едва не произошла передача Мангышлака Туркмении (Д.Кунаев и К.Сатпаев сумели предотвратить ошибку, переубедив Москву), в 1965 году Центр (Москва) был вынужден возвратить три района Южно-Казахстанской области, переданные в 1962 году Узбекистану (Омаров М.Ш., Какен А.Г. Познание себя. К вопросу о несостоявшейся немецкой автономии в Казахстане. А., «Аль-Фараби». 1998, с. 47). Существует мнение о том, что в период партийно-государственной деятельности Д.Кунаева произошло оживление трайбализма. Если это имело место, то объяснение состоит в том, что, возможно, это были последствия «оттепели». Центру (Москве) теперь приходилось считаться «с интересами политической и региональной элиты». В Казахской части номенклатуры наблюдалась сверхпредставленность выходцев из сельской местности. По мнению Рустема Кадыржанова, именно поэтому казахская часть элиты формируется преимущественно на основе трайбалистических связей (Кадыржанов Р. Консолидация политической системы Казахстана: проблемы и перспективы. А., Институт философии и политологии МН и ВОРК. 1999, с. 71). События 1986 г. показали зрелость национального сознания, этнополитическое отчуждение от кланово-трайбалистического регионализма и эгоизма. Последующие репрессии метрополии и их ставленников способствовали этнополитической консолидации и были школой этнополитического сопротивления. С провозглашением декларации о суверенитете и восстановлением государственности наблюдается трансформация подколониального квазигосударственного сознания в творческое, переход к государственническому сознанию.

6. Существующие родоплеменные структуры воспроизводятся в суженном режиме, в инерционном темпе. Родоплеменные структуры возобновляются через хозяйственные, социальные, этногенетические и духовные каналы. Особенно это касается сельских местностей, где фермерские хозяйства кооперируются в трудовую, производственную, торговую ассоциации. Институты родовой взаимопомощи: ымырашплык (согласованность), агайыншылык (родственность), сауып беру (передача дойного скота в аренду), жилу беру (оказание разовой материальной помощи потерпевшим бедствие), бiрге олiк жонелту (оказание материальной помощи родственникам погибшего), кыз узату (выполнение родственниками свадебных церемоний, оказание материального содействия молодоженам). Все действия членов трайба основаны на осознании кровного родства.

9. Подозрения в трайбализме (положительное пристрастие к Улы Жузу) в отношении президента Н.Назарбаева, на мой взгляд, не обоснованы. Перенесение столицы Казахстана из Алматы в Астану, перемещение центра экономической и политической жизни в другой регион (на территорию Орта Жуза) — достаточно убедительный довод в пользу отсутствия жузовского трайбализма. Сетования на «состав команды» президента мобилен и не дает основания квалифицировать как трайбализм.