Портрет министра экономики Ж. Кулекеева

Однако общественное мнение, не искушенное в тонкостях индикативного планирования, оценивает результативность деятельности министра экономики по ее конечному выходу – уровню и качеству жизни населения республики. О том, что сравнение ожидаемых (планируемых) и реальных показателей – не в пользу Ж. Кулекеева – говорят следующие данные опроса.

Непосредственными адресатами деятельности министра экономики являются государственные органы управления. Это для них индикативные планы, разрабатываемые Министерством экономики, должны иметь императивный характер и служить ориентирами в решении социально-экономических проблем. А поскольку деятельность правительства значимо не отражается на повседневном существовании массово обездоленных людей, алматинцы ставят под сомнение не только выполнимость, но и надежность ориентиров Министерства экономики. Следствием скепсиса является критически низкий уровень доверия к Ж. Кулекееву.

Отчитываясь перед главой государства, наше правительство оптимистично рапортует: социальные выплаты идут с опережением, в целом у государства нет текущих долгов перед населением, правительство начало рассчитываться с прошлыми долгами.

Но если в целом все так хорошо, то как быть с частностями?

Из общего числа опрошенных только 3,1% отметили, что индикативные планы Министерства экономики вселяют в них уверенность в лучшее будущее. Мнения остальных респондентов выглядят более чем скромно: 23,8% сослались на плохую информированность о том, насколько эти планы выполняются; 18% признались в том, что им трудно судить о степени надежности ориентиров Министерства экономики; 21,7% считают, что Министерство экономики занимается текучкой, подменяя ею долгосрочные стратегические решения, а 27,6% вообще не знают, чем занято это ведомство. 5,8% затруднились с выбором ответов.

В Казахстане, где экономика находится в состоянии тяжелой рецессии, требуются индикативные планы социально-экономического развития на относительно короткие сроки (не более года). Принимая во внимание низкую дисциплину ответственности правительственных чиновников, представляется единственно логичным создание эффективной системы контроля за ходом выполнения плановых показателей. Вместо этого министр экономики Ж. Кулекеев предложил расширенный вариант индикативного плана сроком на 5 лет (2001-2005 гг.), поставив тем самым его выполнимость в еще большую зависимость от бесконтрольной деятельности правительства.

Несостоятельность правительства наряду с растущим кризисом доверия к нему вызывает в качестве ответной реакции алматинцев на инициативу Ж. Кулекеева безразлично-отрицательное отношение.

Отдельные респонденты при ответе на этот вопрос не смогли сдержать раздражения и самостоятельно вписали в анкету:

• “Чтобы восстановить пятилетние планы, нужно разворованное вернуть”


• “Развал заметен сильнее, чем экономика”


• “Правительство гонится за планом, а народ ноги протягивает”


• “Филькина грамота – ваш план”


• “Еще 5 лет такой жизни по плану — и саранчи будет больше, чем людей”


• “Откуда берутся на нашу голову такие министры?”


• “Почему депутаты не защищают нас от правительства?”

Странное дело, простым алматинцам легче поверить в возможности быстрого обогащения с помощью услуг “лохотронщиков”, устроителей пирамид и других аферистов, чем в запланированное правительством “всеобщее благосостояние”. Возможно, это связано с тем, что неудачи первого плана воспринимаются на уровне личных историй, где есть слабый шанс на “авось…”. Неудачи второго плана имеют силу закона, согласно которому богатые не беднеют, бедные не богатеют.

Сегодня мало кто в южной столице верит в магию цифр, еще меньше осталось в ней людей, кого может впечатлить скромное обаяние министра экономики.

Кто и что мешает г-ну Ж. Кулекееву находиться в центре внимания общественности и вести разъяснительную работу по поводу виртуальных планов правительства и контроля за их исполнением? А раз этого не происходит, то алматинцам и сказать о нем нечего.