Встреча президентов вполне вписывается в традиционную политику по интеграции. В известном заявлении не видно очертаний нового государства, и такое расширительное толкование не имеет отношения к действительности.
Вопрос о готовности общественности к восприятию новой федерации преждевременен и виртуален, как и предполагаемая держава. Гораздо ближе к жизни вопрос о возможности сохранения Российской Федерации.
Любые известные декларации масштабны, полны благих намерений, и рассматриваемое заявление не исключение.
Сомнительной представляется якобы начавшаяся реализация тайного плана по созданию нового государства, направленного на восстановление России как сверхдержавы, ускоренная к тому же некими событиями. Усматривать между строчек претензии на новый передел мира — это слишком. Идея Евразийского союза давно витает в воздухе и, наконец, нашла свое определенное воплощение в принятом документе.
Еще более сомнительно, что такие серьезные шаги предприняты в пику компроматам, из-за якобы ухудшающихся отношений с США и поиска какой-то единственно возможной опоры в этом шатающемся мире.
Военный союз с Россией страна и так имеет. И заново пересматривать его стратегическую актуальность для нивелирования чисто российских проблем нам не нужно. Если факт “уйгурского экстремизма” — показатель смещения южного фронта в Казахстан, то насколько правомерен скороспелый вывод об отсутствии угрозы с Российского южного фронта. Южный фронт на Кавказе — это реальность, а южного фронта в Средней Азии, а тем более в Казахстане, подобного русско-чеченскому, попросту не существует. В Москве и Петербурге, да и в других крупных городах каждый день звучат автоматные очереди, взрывы, от которых гибнут журналисты, бизнесмены, политики, простые люди; формируются незаконные воинские казачьи и другие подразделения — но эти явления не дают авторам тезисов оснований для переноса южного фронта поближе к Волге. Хотя от российского южного фронта Волга гораздо ближе, чем Душанбе. Возможно, это от желания (далекого от действительности) провести знак равенства между разными по природе и масштабам процессами и затушевать истинное значение кавказского фронта. А с другой стороны, раздуть опасность мифического афганского вторжения.
Попытки принизить угрозы с южного российского фронта не выдерживают критики. Там ежедневно гибнут люди – российские мальчишки и мирное население. Военное решение чеченского вопроса в очередной раз зашло в тупик. Боевые действия идут день и ночь по всей территории Чечни. В зимний период намечается их активизация. На повестке — предстоящие грандиозные разоблачения перед российской общественностью неисчислимых фактов преступлений российской военщины, подрастающее поколение чеченских сирот, обремененных долгом мести за убитых матерей, отцов, братьев и сестер, тысячи беженцев. Председатель Совета российского правозащитного центра “Мемориал” О.Орлов 25.09.00 г. направил в Парламентскую Ассамблею Совета Европы очередное послание с призывом принять меры для прекращения нарушений прав человека в Чечне с изложением ряда фактов. Материалы по этой теме накапливаются, количество рано или поздно перерастет в качество. Альхамду лилях, к счастью, всех чеченцев уничтожить не удастся, так как значительная их часть находится за пределами республики.
Геноцид чеченского народа не является внутренней проблемой России, а вот ответственность перед чеченским народом — это действительно внутренняя проблема России. С таким же успехом, касаясь тезиса об опасности утери Россией влияния в постсоветских республиках после возможного отъезда русских, можно заявить, что это лишь внутренняя проблема данных государств. И вообще, насколько корректно утверждать, что часть граждан нашей республики должна быть рычагом влияния России? Такой подход противоречит законодательству РК.
Ничего провокационного, а тем более некомпетентного в заявлении Путина о возвращении желающих в Россию нет. Согласно упомянутому демографическому кризису, через пятьдесят лет население России может уменьшиться вдвое. Приоритеты налицо. Гораздо удобнее способствовать росту населения у себя дома. Жириновский даже предлагает узаконить многоженство для выхода из кризиса.
Что касается разборок, то Россия уже ввязалась в крутую разборку с исламом. После фиаско в Афганистане она пошла на очередную авантюру, имея в своей сердцевине компактные исламские регионы.
Странными выглядят тезисы о сторонниках и противниках интеграции. Они не подкреплены результатами социологических исследований, позволивших бы разбить население на подобные группы. В то же время как бы очевидно, что граждане, без разделения их на примитивных националистов и связанных православием носителей идеи о социальной справедливости, — только за интеграцию. Телевизионные экспресс-опросы подтверждают это. Президент и правительство последовательно работают на интеграцию. Не все получалось. То в рублевую зону не пустили, то с прохладцей относились к проекту о Евразийском союзе. Да и последнего визита долго ждали. Понятно, что кто-то ожидал от него большего. Тем не менее отмечать существование конкретных групп – примитивных националистов и компрадорской буржуазии, могущих воспрепятствовать интеграции, необоснованно.
Российское общество внутренне очень сложное, противоречивое и многообразное. В его недрах зреют разные процессы. На мой взгляд, нет реальных оснований полагать, что Россия в целом находится в более выгодном положении. Проблем хватает. Обнищание, развал экономики, аварийное состояние инфраструктуры в жизненно важных сферах, долги, разгул преступности и фашизма, вооруженные до зубов казачьи округа, реальная опасность распада на удельные княжества. Последний фактор имеет судьбоносное значение и в принципе стал общим местом в российских и международных аналитических выкладках. Взять, к примеру, доклад шведских аналитиков, предсказавших распад России на пять частей, весьма озабоченно прокомментированный Киселевым Е. в “Итогах” летом текущего года, или последнее программное выступление Солженицына.
Опять-таки явно недооценена роль военного ислама. А ведь речь пойдет об ответственности за совершенный геноцид и о существовании де-факто независимого государства на Северном Кавказе. В этом смысле сопоставление угрозы с юга для Казахстана и угрозы с юга для России искусственно. Исламский Эмират Афганистан не имеет каких-либо претензий к Казахстану. Военная экспансия в нашу сторону исключена. Такого никогда не было и не будет. А вот после предстоящего признания Эмирата мировым сообществом, Казахстан, не нарушая международной правовой практики, сможет заключить с Афганистаном весь пакет соглашений. Примечательно, что в свое время Абылай-хан стремился к военно-политическому союзу с Ахметом Дуррани против джунгаров. Уже сейчас наблюдается отрезвление в отношениях между Узбекистаном, Таджикистаном, Кыргызстаном и Афганистаном.
В перспективе прорисовывается альтернативный маршрут экспорта энергоносителей через Афганистан и другие факторы стратегического партнерства. Что касается Средней Азии и ее контактов с Афганистаном, то лишь на поверхности лежат муссируемые прессой якобы неустранимые противоречия, имеющиеся в регионе. При выстраивании ретроспективы взаимодействия Средней Азии и Афганистана, можно увидеть, что они тесно связаны историческими судьбами в экономическом, культурном отношении, веками сосуществовали в формате единой конфессиональной суперэтнической общности и государственности. (Государства Саманидов, Газневидов, Тимуридов). Геоэкономический фактор, на котором заостряют внимание некоторые опечаленные исламским фактором аналитики, может на поверку оказаться экономическим.
Данная конфессиональная и цивилизационная система подверглась разрушению в 20-х годах в ходе насильственного национально-территориального размежевания. В настоящее время идет процесс ее восстановления. Народы возвращаются в древнее, естественное русло отношений. Это происходит вне устремлений марионеточного режима, подтачиваемого изнутри силами исламской оппозиции. И очень скоро может стать явным, что 201-я дивизия контрактников защищает не “границу”, а Рахмонова. Некоторые СМИ в России уже заранее трактуют такой поворот событий как победу “героина”.
Афганистан не стал жертвой подобных национально-территориальных экспериментов, а смог сформировать и реализовать концепцию единства афганской нации, включающей все народы Афганистана. Идеи Джамаладдина Афгани и афганского студенчества об исламском единстве будут неизбежно востребованы в Средней Азии. Тут ничего не поделаешь.
Ситуация вокруг Чечни другая. Кремль несет всю полноту ответственности за тягчайшие преступления, совершенные в отношении чеченского народа. Прежде чем предрекать гуманитарную катастрофу в Таджикистане, России нужно позаботиться о тысячах беженцев, находящихся в Ингушетии в преддверии зимы.
Если же под выводом об отсутствии угрозы военного ислама подразумевается военно-политическое поражение вооруженных сил Чеченской Республики и законно избранного президента А.Масхадова, то и это иллюзия.
А вот последствия провала очередной военной авантюры еще не наступили. Но очень скоро они проявятся во всей полноте. В города и веси хлынут отмеченные знаком посттравматического шока озлобленные контрактники и срочники. Кто-то пополнит ряды фашиствующих банд, криминальных группировок. Другие ринутся на “зачистку” улиц и кварталов, выйдут на ночную охоту некрофилы, поднаторевшие в фильтрационных лагерях. Пока они плаксиво рассказывают по ТВ, как их опять обманули — не выплатили боевые. Завтра они начнут действовать. Общество, в большинстве своем благословившее геноцид и пропитанное духом военного ислама, неизбежно получит свой чеченский синдром. Синдром страха, стыда и безысходности; а также черного юмора — когда безобидная вывеска магазина “Паркет. Обои” воспринимается в сознании обывателя как имя и фамилия очередного полевого командира Паркета Обоева. Кстати, не думаю, что опасность военного ислама не ощущают те, в отношении кого вынесены приговоры Шариатского суда…
Чеченская проблема — главная в будущности российского федерализма. Чечня ушла, а правду о войне и взрыв в общественном сознании не получится сдерживать долго. В связи с этим приведу мнение российского гражданина, озвученное в одной из телепередач, что “победа в информационной войне на первоначальном этапе операции – это пиррова победа, которая ой как аукнется всем нам”. А также высказывание главного редактора «Общей газеты» Егора Яковлева: “За Чечню придется расплачиваться нравственным состоянием нашего народа и демократическими завоеваниями”.
Роль, уготованная “крышуемой” компрадорской буржуазии, увязана с односторонним и поверхностным освещением исламского фактора, преувеличением значения западных ориентиров. Ситуация может измениться. “Исламский бум” грядет не с юга. Он придет из России. Именно в России наблюдается мощное зарождение новой исламизации, которая проникнет в Казахстан в российской упаковке, гармонично наполнив повсеместное русскоязычие новым содержанием. Компрадорская буржуазия легко сменит приоритеты. Ей это свойственно. Так было в Египте, Сирии и других странах. Тем более что исламская практика набирает обороты в США и Европе – Германии, Франции, Англии.
Ошибочно сужать исламское движение до ручейка, текущего по низам общественной жизни, представлять дело так, будто ислам — удел “южных” пауперов и люмпенов. Исламский фактор продвигается как мощный поток, не знающий ни запада, ни востока, ни сухого древа геополитики. Он занимает умы образованнейших людей Европы, Америки и России. В России он уже проник в академические, аристократические круги, университеты, богемную тусовку, политику, производя алхимический переворот в сознании. Ислам входит в моду. Особенно с помощью французов. Не одни обездоленные обретают себя в исламе. Французский академик Морис Букае утверждает, что изучение Корана при достаточно хорошем спектре знаний влечет принятие человеком ислама. То же самое прозорливо предсказывал граф Л.Н.Толстой. Симптоматично, что самый современный, признанный каноническим перевод Корана на русский язык осуществлен русской дворянкой Валерией Пороховой.
По словам крупнейшего исламского деятеля современности Роже Гароди: “Ислам возвращает человеку его престиж и достоинство”. Именно поэтому ислам манит к себе с необычайной силой. А та европейская традиция, которая повлияла на кемалистскую Турцию и страну Советов, возможно, вновь обретет свою нишу, но теперь — в результате качественной метаморфозы — в форме исламского призыва.
Накануне президентских выборов американские политологи пытаются разгадать, что на уме у поколения “игрек”. Такое же, не менее предсказуемое поколение “игрек” формируется в компактном древнем Татарстане, Башкортостане, Туве, Дагестане и Кабардино-Балкарии — в тех самых пресловутых цивилизационных очагах. Как они воспримут идеи российской державности, неотъемлемого права на самоопределение, обретение независимости? Чем федеральный центр сможет умиротворить пассионарность этих регионов, их протестный потенциал? Будет ли в России 21 века федерация или России суждено вернуться в исконные пределы Волго-Окского междуречья? А может быть, существуют другие предположения?
Да, на просторах Евразии рождались и умирали империи. Если взять последнее тысячелетие, то в его масштабах существование Российской империи было наиболее коротким. Она оформилась в своих границах лишь в виде СССР. Сейчас, когда в России идет процесс децентрализации, обособления регионов даже по “архаичным”, удельно-княжеским признакам, весьма призрачна реставрация империи под эгидой Москвы.
Интеграция — процесс взаимообусловленный. Она не может рассматриваться лишь через призму размытых интересов лиц, выступающих от имени определенной части населения нашей страны — в интересах лишь тех, кому хорошо там, где их нет и кто хочет от России невозможного: чтобы она стала вдруг такой же комфортной для переезда, как Израиль и Германия.
И вот такая ситуация, как это ни парадоксально, вступает в глубокое противоречие с доброй народной мудростью: “Где народился, там и пригодился”.
Ерлан
Получено по электронной почте
26.10.2000г.