За всю свою историю человечество выработало только два работоспособных принципа управления сложными системами — это построение таких систем на основе делегирования властной компетенции и на основе ее разделения. Система делегирования – это широко распространенная и эффективная система, если она применяется по назначению. Так, именно делегирование власти обеспечивает безальтернативно эффективное управление технологически связанными производственными комплексами. Например, Карметкомбинат и Жезказганцветмет управлялись по такой схеме в партийно-госплановской системе и управляются по ней же в нынешние времена так называемых иностранных инвесторов. И то же можно сказать про любую страну и экономическую систему: в Китае, США, Японии и на Кубе предприятия такого вида управляются принципиально одинаково. Советский Союз, с точки зрения управления, был как бы большим Карметкомбинатом. Во главе находился Генеральный Секретарь-Директор, имевший право решать любой вопрос и давать любую команду. И именно вследствие такой полностью нераздельной своей компетенции верховный правитель не мог не делегировать большую часть (а в случае с Брежневым – так и полностью) своей власти Политбюро, иначе – Совету Директоров. И так, по пирамиде власти, эта компетенция делегировалась сверху вниз по органам идеологической, военной и хозяйственной власти и по объектам управления: республикам, областям и районам. Вся практика человечества учит, что системы делегированной власти хорошо работают при условии погружения в конкурентную среду. Так, нормальная рыночная экономика быстро “поправит”, скажем, Гендиректора Карметкомбината, буде он проявит непрофессионализм, глупость или жадность. Собственно, те же механизмы действуют и в отношении целых государств, выстроенных по системе делегированной власти, но значительно медленнее и, соответственно, намного болезненней. Для политических систем с неразделенной властью отставка Генерального Директора-Секретаря – это большое потрясение, если не катастрофа! Что здесь самое опасное: режим неразделенной власти, по своей сути, не может повышать степень собственной устойчивости внутри своей же страны. Он может только замедлять скорость ее снижения. Казахстану “повезло” сейчас оказаться на стыке сразу четырех, так сказать, геоблоков, сходящихся для раздела того, что раньше было, и сейчас пока остается, Союзом Советских Социалистических Республик. Это: Запад, Россия, Ислам и Китай. Если судить о нашем государстве не по географическим размерам, а по экономическому и общественному потенциалу, то мы – маленькая горошина между этими блоками. Законы сопромата и политики одинаковы: горошина останется целой лишь в одном случае — если ее собственная твердость окажется больше твердости любой из давящих сил. Разделенная власть – это юрта, имеющая множество точек опоры по периметру всего жилого пространства. Поэтому шанырак, ни чем не подпираемый, опирается на все. А система делегированной власти – это ханский шатер, поддерживаемый одним центральным столбом. Случалось, в Великой Евразийской Степи вырастали столбы-великаны, и вокруг них выстраивались могучие государства. Причем корнями несущего ствола были не только выдающиеся личные качества Основателя, но и новая религия, великая национальная идея, на худой конец – неоспоримое наследственное право на правление
В обычном же исполнении авторитаризм – это шатер с колом на растяжках. То есть если система делегированной власти лишена внутреннего стержня в виде тотальной государственной религии (Мухаммед, Сталин, Гитлер) или жесточайшей внутренней дисциплины-террора (они же), то внутри оболочки собственного авторитаризма Правителю приходится устраивать суррогаты системы разделенной власти.
Все эти давно подмеченные нашими политологами сдержки-противовесы внутри системы президентского правления –не от силы, а от слабости такой системы. Если премьера приходится “уравновешивать” руководителем администрации и его собственными замами, если одна семейно-клановая олигархия должна непременно противодействовать другой – это делает неэффективной саму власть, экономику и ослабляет все государство.
Опасность, что очередной премьер опять вырастет в “наполеончика”, вынуждает верховную власть применять тусклые кадровые решения. А подавление, до последнего момента, сильных конкурентов приводит к тому, что в этот последний момент режим “вдруг” остается без сильного наследника.
Стоит одной из растяжек, кренящих столб главной власти в “свою” сторону, оказаться пере- или недотянутой, или просто резко дунет внешний ветер с неожиданной стороны – и устойчивость пропала!
Второе органическое, и очень опасное для государства, свойство системы делегированной власти – это качество, грубо, но точно определяемое формулой “я – начальник, ты – дурак”.
В такой системе никто из назначенных, по определению, не может быть умнее, честнее, смелее, авторитетнее того, кто его назначил. Точнее, не может этого выказывать, поэтому привычка горбиться среди горбатых превращает в естественного горбуна и стройного — пару-тройку примеров чего мы наблюдаем в нашей новейшей истории. Наоборот, превосходить начальника в отрицательных качествах – это даже желательно. Поэтому авторитарная система заведомо принижает положительные свойства своего главы, но гарантированно умножает все его недостатки.
В целом административная система правления столь не сильна по отражению внешних вызовов именно потому, что главная ее слабость – внутри собственной страны. Вся та низовая гражданская самоорганизация, что цементирует фундамент системы властей разделенных, системе делегированной власти противопоказана.
Местное самоуправление, этнонациональные, конфессиональные, культурные и прочие автономии, столь обычные для западных демократий, в нашем государстве, при нынешней системе управления им, действительно недопустимы! Режим, с позиций самосохранения, оправданно использует технологию “держать и не пущать”. Хотя бы потому, что никакой иной, неразрушительной для системы административной власти, политической технологии нет.
По технологии административной власти, всякое национальное самоопределение, включая национальное самоопределение самих казахов, может существовать лишь в двух видах: либо под строгим запретом, либо в виде уже свершившейся легенды, законсервированной в монументе на площади Независимости. Но в “живом” виде – ни в коем случае!
В этом смысле совершенно объективны катастрофическая потеря потенциала казахстанских немцев, невосполнимая утечка лучшей части “русскоязычных”, содержание “под спудом” национальных ресурсов уйгур, курдов и других казахстанских этносов.
Коль скоро даже разговоры о каких-либо национальных автономиях в самом Казахстане являются страшной крамолой, власти проявляют концептуальную беспомощность по таким международно-внутриказахстанским проблемам, как, скажем, борьба курдского и уйгурского народов за собственную государственность. В равной степени нашим “органам” невозможно как запретить “своим” гражданам поддерживать борьбу их национальных лидеров, так и идти против интересов “братской” Турции и “дружественного” Китая.
В том-то и беда административного режима, что, не будучи в силах охватить собой все многообразие экономических, социальных и культурных проявлений в “своем” государстве, он ограничивает это многообразие собственными возможностями и размерами. Поэтому какую сторону нашего имиджа ни возьми – почти везде Казахстан выглядит более убого, чем это есть на самом деле.
Логика авторитарного шатра власти такова, что любая самостоятельность хоть каких-то элементов под его “крышей” превращает их самих в отдельные “колышки”, забирающие часть нагрузки, то есть – власти. Строить под таким шатром рыночную экономику – значит, перестраивать его во временную палатку, где “главному” столбу остается роль шеста с флажком, а несущими становятся расставленные по углам финансово-политические олигархии.
Все, кому доводилось оказаться в зимней степи под пронзительным ветром, хорошо знают разницу между проверенной веками юртой и простой палаткой.
А зима уже на пороге.