Рецензия
Трудно себе представить “забронзовевшего” Бахытжана Канапьянова, хотя он имеет все права как формального, так и морального порядка поставить себя на некие котурны, называясь одним из ведущих поэтов суверенного Казахстана. Ибо он, по сути, сегодня и впрямь является единственно действующим в Казахстане русскоязычным поэтом. Действующий не только в том смысле, что он пишет стихи, хотя это и есть главное предназначение поэта, а в том, что действенно само его творчество, действенна сама его жизнь, если рассматривать ее в культурном контексте. В чем это выражается? Бахытжан Канапьянов, являясь крупнейшим русскоязычным поэтом Центральноазиатского региона, заставляет говорить о своем творчестве не только в Казахстане. Особенно дорогого стоит признание на родине русского языка – в России, в Москве. Примечательная деталь: из девяти поэтических книг Канапьянова две предпоследние — “Горная красавица” и солидный том “Над уровнем жизни” — вышли в Москве. Причем одна — в 1995 году, а вторая — в 1999-м. Лет 10-15 тому назад изданием книги в Москве вряд ли кого можно было бы удивить. Но сегодня это уже редкий факт. Иными словами, факт издания Канапьянова при всем желании уже не назовешь данью дежурному “социалистическому интернационализму”, эпоха которого завершилась еще в конце восьмидесятых, а вот истинным признанием того, что его поэзия адекватна лучшим образцам современной русской поэзии, русской словесности, назвать можно.
Еще меньше литераторов с национальных окраин бывшего СССР, а ныне из суверенных юных государств удостаиваются сегодня чести быть изучаемыми в качестве литературного факта, опыта, культурного прецедента. И в этом случае вновь отличился Бахытжан Канапьянов. Поздней осенью этого года, на стыке веков, в уже зимней Москве вышла в свет солидная монография известного российского литературоведа Виктора Максимова, посвященная Бахытжану Канапьянову как неординарному литератору. Она носит глубоко символичное название — “Свет кочевой звезды”. Автору монографии, тонкому исследователю творчества писателей-современников, многие из которых, тяготея к русскому языку, к русской литературе, являются нерусскими по крови, удался творческий портрет его казахского друга, самозабвенно пишущего на языке Пушкина и Пастернака, Бродского и Сулейменова. Максимов оттенил буквально все грани поэзии Канапьянова, зиждящейся одновременно как на традициях, так и на всех новациях, которые впривнес в технику письма брутальный и рефлексирующий XX век, иной раз ставивший под сомнение гуманную ценностность культуры как таковой…
Исследователь также расшифровал и внутреннее содержание канапьяновской поэзии, в которой счастливо перемешались национальная самобытность, а также мироощущения, присущие только высоким поэтическим натурам – т.е. понимание общечеловечного универсума, постижение смысла назначения человека в этой святой и грешной жизни… Сам Виктор Максимов на канапьяновском материале во всем блеске показал себя маститым литературоведом, ибо он открыл, а значит, в какой-то мере, получается, легитимизировал такое качество поэзии Канапьянова, которую отечественные (то бишь казахстанские) критики запросто называли “сложностями современной поэзии”. Вот лапидарнейшая в своей простоте характеристика стиля поэта, но как же она точна и емка: “У Бахытжана Канапьянова стих интеллектуальный, с большой долей культурной, а иногда даже и научной насыщенности”. И правда, ведь Канапьянов, будучи Поэтом от Бога, имеет вполне земной, но отнюдь не простой опыт технократа (он металлург по первому образованию) — он занимался таким видом искусства, связанного с техническим аксессуарами, как кинематограф. Сегодня его неуемный темперамент, наложившись на новую социально-общественную обстановку, сделал его великолепным издателем. Отсюда и масштабность мира его поэзии, разнообразие интересов и широчайший кругозор. На трагическом закате социалистической эпохи он как никто другой из поэтов русскоязычия выхватил и осветил тему техногенных ядерных катастроф (Чернобыльская катастрофа) и опасность ядерного противостояния человечества, которое влечет за собой отравление природы (Семипалатинский ядерный полигон). “Аист над Припятью” – это поистине поэма-летопись, по которой потомки прочувствуют весь ужас происшедшего когда-то, всю высоту человеческого духа, которому пришлось в открытую соприкоснуться с этим ужасом.
Но в целом Бахытжан Канапьянов по своему складу своей поэзии — мудрый оптимист и гуманист с большой буквы. И эти его несомненные качества так же подробно рассмотрел Виктор Максимов, чью монографию можно признать наиболее сильной из всех его литературоведческих работ, доселе им написанных. Об этой работе, равно как и о поэзии и поэте, которому она посвящена, можно говорить и писать достаточно долго. Хотелось бы отметить лишь то, что данная монография является определенным знаком, определенной вехой в деле изучения и структуризации творчества видного казахстанского поэта, скрепляющего дружбу и взаимопонимание двух народов, а теперь и двух независимых государств на уровне неосязаемой, но чрезвычайно необходимой материи, имя которой — культура, поэзия. Более того, русскоязычный поэт Бахытжан Канапьянов, став помимо прочего культуртрегером новой эпохи в Казахстане, где, прямо скажем, литературная жизнь, некие высокие принципы культурного развития в целом попросту пали под ударами дикого капитализма, посредством своей издательской и меценатской деятельности связывает свою страну, свой народ через свое поэтическое предназначение и труд не только с Россией… Он, как сказал о нем его товарищ и духовный собрат Мурат Ауэзов, один из немногих, кто прилагает массу усилий к тому, чтобы страна в эти нелегкие времена не перешла ту грань, за которой маячат культурная деградация и цивилизационый срыв.
Монография Виктора Максимова указывает и на эти моменты. Как говорится, нет пророков в собственном Отечестве, а Максимов еще раз показал всем нам значимость и в известной степени уникальность Бахытжана Канапьянова. Закончить эту пространную рецензию хотелось бы первыми ее строками — трудно себе представить “забронзовевшего” Бахытжана Канапьянова… Но в хорошем смысле такой процесс, кажется, все-таки пошел!..