Осенью прошлого года одна из ведущих представительниц казахской журналистики и газеты “Егемен Казакстан” Жумагуль Солтиева, будучи на приеме у президента страны Н.Назарбаева, сочла нужным поднять проблему казахских “жиенов”, то есть, иными словами, детей, родившихся от брака женщин-казашек с мужчинами-неказахами. Судя по всему, ее более всего в этом вопросе беспокоили смешанные браки с такой категорией мужчин, как иностранцы и немусульмане. “Кем будут чувствовать себя дети от таких браков, кем они, в конце концов, станут?” — вопрошала она. Вопрос ее пока остается без ответа. Если быть точнее, сейчас еще рано пытаться получить на него готовый ответ. Это, думается, станет возможным со временем.
Ибо браки казашек с неказахами — это деление достаточно новое. Разумеется, казахские девушки и раньше, бывало, выходили замуж за неказахов. Но это были крайне редкие случаи. Особенно, если говорить о браках с людьми другой культуры, религии и расы. В этом смысле казахское общество до сравнительно недавнего времени оставалось консервативным. То есть женитьба казаха, особенно образованного, на девушке или женщине неказахского происхождения воспринималась достаточно спокойно еще с дореволюционных времен. Достаточно вспомнить лидера “Алаша” Алихана Букейханова и его главного идеолога Ахмета Байтурсынова. С их именами ассоциируется пробуждение казахского сознания в начале XX века. Последний к тому же является создателем первого в новой истории казахского алфавита на основе арабского письма. Тем не менее оба они были женаты, нет, даже не на татарках, что в те времена нормально воспринималось исламизированным сознанием казахов, на женщинах русского происхождения. То же самое можно сказать о Мустафе Чокае, выдающемся поборнике казахского, туркестанского традиционализма. То есть для мужчин барьера в форме общественного неприятия смешанных браков не было. После Великой Отечественной войны женитьба на женщинах русско-славянского и европейского происхождения было вполне обычным явлением даже в самых отдаленных казахских аулах. То есть явление стало массовым. Дети, потомки от таких браков, в зависимости от воспитания и среды обитания в одних случаях становились самыми настоящими казахами, а в других — людьми русской, европейской культуры.
А вот казахская девушка, пожелавшая выйти замуж за неказаха (представители таких близкородственных народов, как киргизы, каракалпаки или ногайцы — не в счет), в принципе не могла рассчитывать на одобрение ни со стороны своей семьи, ни со стороны своей общины. Она, конечно, могла настоять на своем. Но при этом девушка уходила в другой мир. Мир, в котором она выросла, оказывался как бы отрезанным от нее. Ибо традиции казахов были и есть таковы, что выданная замуж девушка как бы отдается другой стороне насовсем. Хорошо, если с этой стороной можно поддерживать определяемые сложившимися обычаями отношения. В противном случае эта казашка оказывается как бы полностью отчужденной. А такая перспектива была способна охладить пыл даже самых отчаянных казахских девушек. Ибо, что бы там ни говорили о модернизации казахского общества, принадлежность своей общине и необходимость считаться с ее традициями хотя бы в ключевых моментах жизни продолжает оставаться ключевым фактором, определяющим сознание и поведенческие стереотипы любого казаха.
На фоне привычного дисбаланса общего количества мужчин и женщин женитьба достаточно весомой части казахов на неказашках при невозможности для самих казашек последовать их примеру заметно усугубляла общее положение с категорией казахских девушек на выданье. И неудивительно было слышать, когда какой-нибудь парень заключал брак с девушкой другой национальности, разговоры типа: “Они (эти неказашки) отхватывают как правило лучших из казахских парней”. Ситуация за небольшими изменениями оставалась без перемен вплоть до начала 90-х годов, когда пришло время государственной независимости и рыночных отношений. Казалось бы, теперь — особенно под влиянием последствий имевших сравнительно недавно место декабрьских событий — наступит время закручивания гаек в сторону национальных и религиозных традиций. Так, как, к примеру, это происходит в большинстве традиционно мусульманских республик бывшего Советского Союза.
Но применительно к вопросу, который тут рассматривается, мы можем твердо и однозначно сказать, что на деле происходит как раз противоположное. По сути, реальность такова, что мы резкое увеличение количества смешанных браков казашек с немусульманами и иностранцами смело можем включить в число значительных перемен, которые произошли с казахским обществом за последние десять лет. Каким окажется воздействие этих новых веяний для традиционалистского общества, покажет время. Ясно только одно: в конечном итоге оно окажется огромным.
Среди иностранных “куйеу бала” казахов превалируют восточноевропейцы, североевропейцы и, как это следует из сообщений в местной прессе, китайцы. Примечательно, что в самом Китае тамошние казашки гораздо реже, чем это происходит здесь, выходят замуж за китайцев. Ибо там, как говорят свидетели, казахское население, несмотря на длительное соседство с коренным населением этой страны, не приветствует браки своих девушек с иноверцами. То есть там превалирует такая мораль, которая была здесь среди казахского населения еще недавно. Следовательно, за последние десять лет с казахским обществом действительно произошло что-то такое, что еще не опознано и не исследовано.