ОТ РЕДАКЦИИ: Перед вами дипломная работа Майгуль Кондыказаковой, выпускницы журфака Казахского государственного университета им. Аль-Фараби текущего 20001 года. Ценность этой студенческой исследовательской работы заключается в том, что предметом анализа стала газета “4510 F” выходившая в период 1998-99 г.г. под крылом кажегельдинской оппозиции. Чем же примечательно это издание? Нельзя сказать, что до появления данной газеты русскоязычная пресса не касалась некоторых аспектов внутреннего положения постсоветского Казахстана связаннных с национальным вопросом. Скажем, тот же “Караван” времен Гиллера был полон скрытых “антиказахских” корреспонденций, отталкивающихся прежде всего от повального выезда русскоязычного населения из Казахстана. Опираясь на внешние показатели этой объективной тенденции, используя на таком фоне определенную тематику и медийные технологии (давление на стремительно казахизировавшуюся компрадорскую власть) учредитель концерна прежде всего успешно решал проблемы в собственного бизнеса. Но впервые именно в “4510 F” появились более глубокие, и, самое главное, кардинально иные по своему направлению материалы по национальному вопросу во многом расходящиеся с теми задачами и собственно видением, которое было присуще идейным учредителям издания (т.е. кажегельдинской оппозиции). Например, это “4510 F” положил начало рассмотрению “национального вопроса”, а внутри него “казахского”, сквозь призму критического анализа на предмет его совместимости с классическими формами современной демократии западного образца.
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность исследования
Актуальность данной работы, посвященной исследованию национального вопроса, возросла именно сейчас. Во всем мире с некоторых пор особое внимание уделяется национальным проблемам. И это вполне объяснимо. Если раньше главной угрозой была возможность начала третьей мировой войны, то теперь эта угроза отошла на второй план, и в центре внимания оказались локальные этнические конфликты, которые, как показал мировой опыт, вполне могут привести к мировой войне. Этнический конфликт между сербами и албанцами продолжился бомбардировками Югославии и напряженностью международной обстановки во всем мире. Палестино-израильские войны, войны в Чечне, обстановка в СУАР, выступления курдов против центрального правительства Турции и многие другие конфликты свидетельствуют о том, что подобные войны могут продолжаться десятилетиями и их очень трудно усмирять: не помогают ни миротворцы из ООН, ни НАТО. Наверное, потому, что к моменту вмешательства внешних сил взаимная ненависть враждующих сторон слишком велика и мирный исход представляется невозможным.
Совершенно очевидно, что гораздо эффективнее было бы предупреждение таких конфликтов. Поэтому очень велика потребность в литературе, посвященной изучению и исследованию межнациональной обстановки в разных точках земного шара.
Конечно, обстановка в Республике Казахстан в области межнациональных отношений далека от серьезных конфликтов. Тем не менее, идеальной ситуацию не назовешь, идеальных ситуаций, особенно в этой сфере, практически не бывает. И ограничиваться заявлениями о межнациональном согласии просто неразумно. Конечно, автор представленной работы не вполне разделяет мнение редакции газеты “451 по Фаренгейту”, что межнационального согласия не существует. И в исследовании будет сказано, почему. И та, и другая позиции представляют собой крайние точки зрения, истина же, наверное, как всегда, где-то посередине.
Можно утверждать со всей уверенностью, что поверхностное, несерьезное отношение к национальному вопросу (а, может быть, и сознательное его игнорирование) столь же опасно, как и преувеличение проблемы.
Помимо объективных причин для выбора данной темы, были и субъективные. Апробация работы осуществлялась посредством публикации статей в газете “Мегаполис” — вышли материалы “Вне Мегаполиса”, “Пасионария из Госплана Казахской ССР” и другие. А газета “Мегаполис” в известной степени является преемницей “451 по Фаренгейту”, поскольку, кроме того, что главным редактором “Мегаполиса” является Юрий Мизинов, а одним из постоянных авторов – Джанибек Сулеев, в газете публикуются очень многие авторы “Фаренгейта”. Поэтому неудивительно, что преемственность заметна в материалах, в освещении тех или иных вопросов. Но, конечно, острота при подаче материалов не могла остаться прежней.
Цель и задачи исследования
Газета, являющаяся объектом данного исследования, представляла самые разные точки зрения. И эти мнения часто были настолько субъективны, что автор данной работы не берется оспаривать мнения авторов газеты, задачей исследования будет анализ материалов на национальную тему. В первой главе будет анализироваться сама подача материалов, общие тенденции, оцениваться позиция автора, во второй главе будет дан анализ стилистических особенностей и языковых, художественных приемов, используемых при подаче материалов. Кроме того, дается разбор, что из себя представляют публикации с точки зрения воздействия на аудиторию – пропаганду или паблик рилейшнз. Целью исследования является оценка, насколько верно отображение межнациональной ситуации в Казахстане оппозиционными СМИ, в данном случае, газетой “451 градус по Фаренгейту” и определение факторов, несомненно, влияющих на выбор статей и особенности освещения национального вопроса.
Источники, на которые опирался автор, подробно перечислены в списке литературы. Были использованы работы таких авторов, как М. Джунусов («Общественный прогресс и национальные отношения»), Т. Омарбеков, Р. Абсаттаров, В. Аграновский, А. Кекильбаев, Н.А.Назарбаев. При анализе PR-материалов и приемов пропаганды использовались работы С. Блэка, Ю. Шерковина. Кроме того, работа с источниками включала в себя анализ газетных публикаций, как самого издания, так и других изданий.
Научная новизна
Практически национальная тема является неразработанной. Огромное количество “белых пятен” существует даже в исследовании декабрьского восстания 1986 года. Если хороших работ по теме национальных и межнациональных проблем мало, то конкретно по данной теме исследования ранее не проводились.
Практическая значимость
Дипломная работа может быть использована в научных исследованиях, при написании диссертаций, дипломных, курсовых работ. Некоторые данные могут использоваться в исследованиях на следующие темы: профессиональная этика, освещение политической жизни СМИ Казахстана, оппозиционная пресса Казахстана и другие.
Структура работы
Дипломная работа состоит из введения, двух частей и заключения. Первая глава «Национальная проблема — одна из центральных в газете «451 градус по Фаренгейту» содержит три параграфа: «Национальный вопрос в Казахстане (история и современность)», “Казахский вопрос” и “Освещение русского вопроса». Вторая глава «Приемы и методы подачи материалов на межнациональную тему» состоит из двух параграфов: “Пропаганда или паблик рилейшнз?” и “Языковые и стилистические особенности”.
ГЛАВА I
НАЦИОНАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА – ОДНА ИЗ ЦЕНТРАЛЬНЫХ В ГАЗЕТЕ “451 ГРАДУС ПО ФАРЕНГЕЙТУ”
Национальный вопрос в Казахстане (история и современность).
Газета “451 градус по Фаренгейту” начала выходить с сентября 1998 года и просуществовала до осени 1999 года. В то время экономическая и социальная атмосфера в стране была неблагополучна. Мировой экономический кризис, падение курса национальной валюты. Миллионы казахстанцев живут ниже прожиточного минимума. Наблюдается регресс и в производстве, и в сельском хозяйстве. В казахском ауле углубляется процесс обнищания, как в социально-экономическом, так и в духовном плане. Все более или менее прибыльные производственные сферы и объекты уже поделены между собой финансовой (чиновничьей) и бизнес элитами.
Политическая ситуация – скоро должны состояться выборы Президента 1999 года. В стране начинается предвыборная кампания. Это обстоятельство по большому счету и явилось одной из основных причин появления многих оппозиционных изданий того времени. Акежан Кажегельдин уже стал оппозиционером №1, выходит его казахскоязычная газета “Дат”, рассчитанная, естественно, на сельский электорат. Тогда можно было уже говорить, что правды на казахском языке даже слишком много: крайняя резкость, злобность газеты позволяет властям выдвигать против нее обвинения и принимать репрессивные меры. В итоге “Дат” сдает свои прежние позиции, она (газета) вынуждена высказываться с большей осторожностью. Между тем, нужна была резко оппозиционная русскоязычная газета. Ведь оказалась не охваченной очень важная часть потенциальных избирателей – городское население, владеющее, в основной массе, русским языком. И вот приблизительно в середине сентября 1998 года появляется новое издание – независимая общественно-политическая еженедельная газета под названием “451 градус по Фаренгейту – температура, при которой воспламеняется и горит бумага”. Причем, “451 по Фаренгейту” – юридически не название, а девиз газеты. Формат газеты – А2, объем – четыре полосы. Логотип газета в разное время имела разный: сначала “Город. Утро”, потом “Иртыш” (с №1 (13), весна 1999), потом “Колесо” (с №15 (27), осень 1999). Право использования логотипа покупалось у различных изданий, не имеющих возможности выходить в печать из-за финансовых проблем. Что характерно, газета не указывает точной даты своего выхода в свет. Сначала идет номер газеты, потом “осень, 1998 год”. Крайне оппозиционная, “зубастая” газета мгновенно находит свою нишу, так как она была не заполнена, и своего читателя.
Со времени обретения независимости прошло семь лет. Уже можно говорить о каких-то результатах, которые принесла демократия.
И самое главное – прошла первоначальная эйфория от обретения независимости, свободы слова, свободы рынка и т. д. Началось переосмысление. И переоценка. Если в 1993 году утверждение, что “централизованная плановая экономика в конечном счете окончательно проиграла рыночной” встречалось с надеждой и воодушевлением, несмотря на ухудшение уровня жизни, то через пять лет возник вопрос, а нужна ли вообще такая рыночная система и такая демократия?
Если в начале 90-ых говорили о кризисе социалистической системы – кризисе политическом, экономическом, национальном, экологическом, нравственном, — то к концу века уже можно было сравнить, а что же мы получили взамен? Раньше при декларируемой демократии власть концентрировалась в руках внутрипартийной бюрократии. “Формально политические структуры создавали видимость демократии, в реальности все решения на местном и центральном уровнях принимались только партийными лидерами” (1). Все это бесспорно, но получили ли мы сейчас настоящую демократию?
Второе – национальный кризис. В Казахстане нынешняя ситуация в области национального вопроса во многом создана искусственно. Сейчас Казахстан является многонациональным государством, где казахи составляют более 50% населения. Но в 1987 году, по данным статистики, казахи составляли всего 40%. Такому соотношению численности способствовала многолетняя национальная политика сначала Российской империи, потом – Советского государства. В начале ХХ века по столыпинской реформе проводилось переселение безземельного русского крестьянства на территорию Казахстана. При этом коренное население сгонялось с лучших земель, наиболее пригодных для земледелия. Массовые репрессии, переселение целых народов привели к миграции в Казахстан корейцев, чеченцев, турков-месхетинцев и других народностей. Кроме того, были освоение целины, великие стройки коммунизма – все это и привело к тому, что казахи оказались в меньшинстве на своей территории. По мнению некоторых политиков, национальный кризис был определяющим в распаде Союза. Несмотря на то, что в течение нескольких десятилетий провозглашался интернационализм, фактически социалистическая система жестоко подавляла свободное развитие наций. Об этом говорит множество фактов. В Казахстане за годы насильственной коллективизации, по оценкам экспертов, погибло и эмигрировало более половины казахского народа. Национальный кризис – это во многом порождение экономического кризиса. Экономика республики сознательно формировалась таким образом, что не могла существовать самостоятельно, в основном, доминировала сырьевая направленность. То же самое можно сказать в отношении других республик Советского Союза. Многие конфликты, в том числе и межнациональные, замалчивались, загонялись внутрь. Скрытое напряжение удавалось удерживать только угрозой насилия. Когда Союз распался, территория бывшего СССР заполыхала межнациональными конфликтами и войнами. “Это не вина людей, а вина прошлых и настоящих политиков. Насилие – от прямого физического уничтожения целых народов до сужения сферы применения национальных языков – загоняло противоречия вглубь. Для их решения не было иных методов. При всех заявлениях об интернационализме за фасадом официальной идеологии у одних народов формировались устойчивые отрицательные стереотипы о других, что на бытовом уровне живучи и поныне” (2). Так неужели все эти противоречия после распада СССР мягко трансформировались в межнациональное согласие. Конечно, нет. И в приведенной выше цитате это признается: отрицательные стереотипы существуют до сих пор. Все эти противоречия и вопросы требовали решения, и это в какой-то мере определило особенности освещения национального вопроса в газете “451 по Фаренгейту”.
В Казахстане долгие годы практически не было никакого подлинно национального движения или партии после уничтожения “Алаш-Орды”. Возникали восстания, выражения недовольства, “голодные” бунты, но все это подавлялось на корню. Это факт. После обретения независимости Казахстан, в отличие от прибалтийских государств, в которых ненависть и национализм приобрели широкий размах, оставался “островком спокойствия”, где царило межнациональное согласие. Даже вполне умеренных националистов было мало, не говоря уж о националистических движениях и т.п. Явление, конечно же, позитивное. Действительно, что плохого в том, что в Казахстане никогда не получали хоть сколько-нибудь ощутимой поддержки лозунги вроде “Германия для немцев” или “Франция для французов”? Но хотя националистов мало, но они все же есть, и причины их появления, как и причины того, почему они не получили поддержки среди широких слоев населения, надо исследовать.
Откуда появились нынешние националисты? Кто они, какие процессы и условия определили их лицо? Прежде чем говорить о процессах, создавших в 90-х годах ХХ века благоприятную среду для появления националистов и ультранационалистов, выхода в печать материалов, посвященных национальному вопросу, необходимо понять, почему произошел этот всплеск, почему стала востребована национальная идея. В данном случае все эти явления можно рассматривать, как выход на поверхность глубоко забитой внутрь энергии, которая вдруг получила возможность проявить себя.
С 1917 года несколько десятилетий подряд национального вопроса якобы не существовало. Был единый советский народ. И термин “национализм” если и существовал, то только в застенках НКВД, с приставкой “буржуазный”. До 1917 года царское правительство проводило в степи свою национальную политику, отвечающую интересам Российского государства. В связи с этим интересен документ — письмо Седельникова В. И. Ленину от 23 апреля 1920 года. Поскольку документ датирован 1920 годом, казахи именуются в нем киргиз–кайсаками или просто киргизами, и включает он в себя наблюдения и размышления о “тихой и скромной Киргизии”, а также ответ на вопрос, что же все-таки “сделано хорошего для киргизов, которые ведут себя скромно и вежливо, если не сказать униженно и запуганно?” (3) — Ничего. Суть письма в следующем. По мнению автора, все особенности казахского вопроса сводятся (речь идет о 20-х годах – М. К.) к одной основной причине: казахи являются пацифистами. Раньше, лет 150-200 назад, они были настоящими степными воинами. Об этом свидетельствует, по мнению автора, наш народный эпос, особенно наиболее древние вещи. С 1735 г., когда хан Абулхаир перешел в русское подданство, стало постепенно уменьшаться значение для казахов войны как занятия, и значение вояк-феодалов как господствующего класса. Русское правительство при помощи “казачьих линий” неуклонно внедрялось в степь, обезоруживало казахов. Вскоре последние остатки ханской власти и степного феодализма были ликвидированы, а завоевание так называемых “Средне-Азиатских владений”, положившее конец фактической независимости Хивы и Бухары, замирило казахскую степь окончательно. За последние 50 лет совершенно мирной и спокойной жизни, полной напряженного желания догнать русских в хозяйстве, 9/10 казахского народа стали практическими и подсознательными пацифистами. Старый режим сначала сам отнял у них оружие, потом не давал его “в интересах безопасности края”, а в позднейшее время не пытался даже ставить вопроса о привлечении казахов к отбыванию воинской повинности якобы за полной их непригодностью к условиям современной военной жизни и самой войны. Казахи забыли о тех временах, когда каждый род жил и кочевал, как подвижной военный отряд, готовый в любую минуту к нападению и защите. Отсюда бесспорный с точки зрения Седельникова вывод: “киргизы обречены были заранее на чисто пассивную и чаще всего страдательную роль в Мировой Войне и Мировой Революции” (4). Все хорошее и все дурное в современной казахской жизни, с его точки зрения, сходится радикально к одному центральному, узловому пункту – казахскому пацифизму как бытовому явлению с глубокими историческими корнями.
Данный документ вызывает двойственные чувства. Автор, заступаясь за казахов, пытаясь доказать их лояльность по отношению к режиму, делает довольно нелестные, где-то даже оскорбительные для народа выводы. С одной стороны, он пишет, что казахи – его любимцы и гордость во многих отношениях, с другой — утверждение, что казахи ведут себя униженно и запуганно, вряд ли делает честь его “любимцам”. Весь народ, все казахи не могли быть пацифистами, это равносильно заявлению, что все немцы – фашисты. Кроме того, необходимо четкое разграничение, что именно считать пацифизмом? Если речь идет о пацифизме в военном отношении, то казахи не раз (как при Российской империи, так и во время существования СССР) доказывали, что злу они способны воспротивиться с оружием в руках. В годы Великой Отечественной войны именно казахстанская дивизия Панфилова героически защищала Москву. О подвигах Бауыржана Момыш-улы никому не надо напоминать. Кроме того, за последние 200 лет в Казахстане было более 400 восстаний, а за годы Советской власти из них было более 300. “Множество восстаний, произошедших в советское время: Адайское (в 1931 году), Сузакское (в 1930 г.), Батпаккаринское в Тургайской области (в 1929 г.), Иргизское в Актюбинской области (в 1930 г.), Бостандыкское в Сырдарьинской области (в 1929 г.)” (5).
Поэтому если и можно говорить о пацифизме, то только о бытовом. Но и в этом случае можно возразить: а как же быть с декабрьским восстанием 1986 года? Ведь среди причин восстания кроме желания видеть на посту руководителя республики своего соплеменника, немалую роль сыграла бытовая неустроенность многих студентов. Как раз в это время в стране началась борьба с так называемыми нетрудовыми доходами. Людям запрещали сдавать жилье приезжающим, в том числе и студентам. А обеспечить всех учащихся из других городов и аулов общежитиями вузы не смогли. Конечно, казахи издавна привыкли обходиться малым, в быту они были непритязательны, сейчас и это меняется.
Поэтому можно заключить, что разговоры о пацифизме — скорее желание власти выдать желаемое за действительное. Ведь народом-пацифистом гораздо легче управлять, не спрашивая его мнения и ссылаясь при этом на его безынициативность и апатию. Но одно бесспорно: власть всячески способствовала появлению и развитию пацифизма в народе. Следовательно, мы можем говорить о сознательном воспитании пацифизма властью.
Чтобы понять, почему в 90-ых стала востребована национальная идея и произошел своеобразный всплеск национального самосознания (что, кстати, кроме действительно интересных мнений, статей, породило немало спекуляций), нужно видеть дальний план, перспективу. В документе освещается один немаловажный факт: казахский пацифизм воспитывался сначала российским самодержавием, потом Советской властью. По сути, проводилась настоящая политика воспитания пацифизма. Из документа ясно следует, что энергия народа, которая предназначалась для самоутверждения нации, развития национального самосознания, в течение нескольких столетий либо загонялась внутрь, либо направлялась в другое русло. Но просто исчезнуть национальное чувство не могло. «Если национальное самосознание выражает «механизм» осознания человеком национальной принадлежности, то национальное чувство есть один из мотивов эмоциональной реакции людей на явления и процессы национальной жизни. И эти чувства не мимолетные вспышки, они носят устойчивый характер и передаются из поколения в поколение» (6). И вот, наконец, появляется возможность для самовыражения этой энергии, и как следствие, происходит бурный всплеск – слишком долго приходилось терпеть. Отсюда и крайняя оппозиционность материалов, острая постановка вопросов и проблем.
Многим из журналистов приходилось в свое время поднимать тему казахской (или казахстанской) ментальности, попутно анализируя исторические причины, которые обусловили именно такое развитие национального сознания. И одной из основных “особенностей” нашего менталитета всегда считался пацифизм, причем если сначала под этим определением понимается стремление уладить все разногласия мирным путем (“непротивление злу насилием”), то потом оно постепенно приобретает новый оттенок – под ним понимается абсолютное безразличие к любым издевательствам, покорность и равнодушие (эта тема, кстати, будет обыгрываться на страницах “451 по Фаренгейту”, но немного в другом ключе). О корнях пацифизма написано тоже довольно много, и, наверное, одним из самых ранних документов по этой теме является данное письмо.
Еще интересный штрих. В 1920 году о “казахском пацифизме” писал Седельников. В 1998-ом году газету “451 по Фаренгейту” при живейшей поддержке казахских националистов выпускают казах Джанибек Сулеев и неказах Юрий Мизинов. Ну, в первом случае дело, возможно, в том, что в эпоху тоталитаризма высказывать хоть какие-то мысли о национальной политике, кроме полного и безоговорочного одобрения, будучи при этом казахом, было равносильно подписанию самому себе смертного приговора. А русского расстрелять за казахский национализм было, конечно, гораздо сложнее. Ведь было даже негласное указание сверху: русские “вредят” в России, казахи – у себя в Казахстане, русских брали, в основном, за вредительство и антисоветизм, казахов – только за буржуазный национализм. А во втором, рассматриваемом мной случае, как мне кажется, не все так просто. Во-первых, газета сама по себе выполняла определенную функцию: “проталкивала” чьи-то интересы в период предвыборной кампании. Благодаря этому она и могла существовать. Поэтому и освещение национальной, политической, экономической атмосферы в стране не могло быть беспристрастным, вернее, оно должно было быть пристрастным. А делавшие газету промоутеры совсем не обязательно должны были разделять взгляды и мнения, которые публиковались на страницах газеты. Причем, это относится как к Юрию Мизинову, так и к Джанибеку Сулееву. И в этом определении нет ничего обидного для них обоих. Они выполняли свою задачу: выпускали газету, и довольно острую, “проблемную” газету, пробудившую определенный общественный интерес. Другой вопрос – надо ли было публиковать по сути дела “фашистские” статьи, которые хоть и нечасто, но печатались? Но это вопрос скорее этики – его нужно рассматривать отдельно.
Резюме: общественный интерес к национальному вопросу обусловлен в какой-то мере проводимой долгие годы национальной политикой. Подавление межнациональных противоречий и проблем лишь загоняло напряжение внутрь. Поэтому сейчас это накопившееся напряжение должно выйти на поверхность, для этого потребуется какое-то время.
1.2. Казахский вопрос
Сразу необходимо отметить, что освещение национального вопроса в газете “451 по Фаренгейту” – это не случайные отрывочные материалы, а объединенные одной тематикой и помещенные в спецрубрике “Тектонический разлом”. При ближайшем ознакомлении заметен строгий отбор, все статьи, опубликованные в газете, представляют собой либо анализ, причем, как правило, построенный на принципах диалектики, (факт или явление, которое до сих пор оценивали, как положительное, вдруг освещается с другой точки зрения, под другим углом), либо неожиданную и крайнюю точку зрения, например, ультранационалистическую. Сама редакция в комментариях к публикуемым материалам всячески подчеркивает свой нейтралитет: “Мнение редакции не всегда совпадает с мнением авторов”, но ведь и отбор статей говорит о многом. То, что не находило отклика ни в одной редакции из-за резкой оппозиционности или неприкрытого национализма, публиковалось в “451 по Фаренгейту” со ссылкой на то, что любая точка зрения имеет право быть высказанной. Конечно, некоторые мнения противоречат друг другу, иные статьи являются откликом на ранее опубликованные материалы, в них авторы соглашаются или не соглашаются с оппонентом. Но в каждом материале поднимается национальный вопрос, как самый главный, требующий незамедлительного решения, и это уже есть точка зрения редакции, из номера в номер повторяется: национальный вопрос есть! Он существует, и на это нельзя закрывать глаза. Это ясно видно и в самой газете, но гораздо более ярко выражено в журнале “Грач”, выпущенном редакцией газеты “451 по Фаренгейту”. Предисловие редакции к журналу четко выражает политику редакции — стремление поднимать все наиболее острые вопросы, оставаясь при этом как бы в стороне. “…Идея этого выпуска состоит в том, что мы предоставили свободную трибуну различным авторам, имеющим разнящиеся точки зрения и представляющим разные этнические группы. Именно в этом основная ценность этих материалов. Обычно так называемые “национальные вопросы” в печати стыдливо обходились (по крайней мере, в русскоязычной прессе). Считалось, что этих вопросов не существует, принимая за “межнациональное согласие” обычную “политическую апатию” населения” (7). Из провозглашенной концепции можно вынести следующие положения:
а) Распад СССР лишь обнажил и усугубил национальный вопрос, который существовал всегда.
б) Приемлемость методов демократии и рыночной экономики на казахстанской почве – еще спорный вопрос.
в) “Межнационального согласия” нет, а есть “политическая апатия”.
Статья Нелли Горовской “Свобода – гулящая девка” посвящена размышлениям по поводу книги журналиста Кейса Ричбурга “Вне Америки. Черный человек противостоит Африке” — проводится аналогия казахстанской и вообще постсоветской реальности с процессами, происходящими на другом континенте. Причем прямого сравнения нет, но подтекст очень прозрачен.
Чернокожий американец, журналист Кейс Ричбург в своей книге подвел итоги трехлетнего пребывания в Африке. Поехал он туда, чтобы обрести свои корни, прикоснуться к первоистокам, к первозданной ясности африканского начала. Сначала в корреспонденциях он «радостно констатировал, что модель “африканского социализма” давно потеряла прежнее очарование. Его первые статьи шли под названием “Африка выбирает демократию”… Но вскоре он понял, что стать “певцом демократии” ему не суждено… Автор книги задает сам себе провокационный вопрос: “Только ли колонизаторы виноваты в бедах Африки? Не заведомая ли это демагогия – цинично манипулировать расовым козырем?” Он ведь очень популярен в среде африканских маргиналов, научившихся весьма ловко списывать собственные преступления и недостатки за счет “расовой вины” белого человека.
Во время своего путешествия журналист убедился, что реальные корни африканской трагедии лежат в “безмерной коррумпированности африканских лидеров, в отсутствии цивилизованности и политической культуры” (8). Конечно, казахи ни национальный, ни тем более, расовый козырь, возможно, в силу каких-то причин в ход не пускали. У нас все скорее списывали за счет “классовой вины”. Если и обвиняли кого-то в репрессиях и геноциде против казахского народа, то только режим, власть. Конечно, в 90-ые годы отдельные националисты обвиняли и русских вообще, но нельзя не признать, что у нас идеи, подобные идеям афроцентризма и расовой солидарности, находят мало сторонников. Отсюда вполне закономерно возникает вопрос: в чем причина того, что в Казахстане, допустим, не возобладают идеи пантюркизма и исторической вины русского народа? Такие идеи сами по себе существуют, но широкой поддержки не получают. Почему? Здесь можно дать две точки зрения. Первая: в Казахстане удалось не допустить дестабилизации в межнациональных отношениях и направить их развитие по мирному руслу, кроме того, можно заметить, что и русский народ пострадал от геноцида, впрочем, как и все остальные народы СССР, поэтому можно говорить лишь о вине исторических личностей. Вторая же (фаренгейтовская) гласит, что на самом деле все объясняется обыкновенной апатией большей части населения. То есть в данном случае положительный момент – отсутствие в стране этнических и расовых конфликтов – можно объяснить по-разному. И в газете это используют довольно часто: слабое влияние мирового экономического кризиса на экономику Казахстана будут объяснять, вполне, впрочем, справедливо, неразвитостью казахстанского рынка ценных бумаг, инфраструктуры. То есть внимание заостряется на том, что некоторые положительные моменты казахстанской реальности – это не заслуга власти, а всего лишь оборотная сторона экономических и политических недостатков в развитии страны.
Но вернемся к статье. Больше всего потрясла автора непостижимая для “западной ментальности” пассивность подавляющего большинства населения, не помышляющего ни о сопротивлении, ни о протесте. “Я встречал, — пишет журналист, — вдов, потерявших мужей, детей, потерявших родителей, родителей, потерявших детей. Они лишь шептали: “На все воля Аллаха”. В них не было ни стремления к сопротивлению, ни даже примитивного желания мести – лишь смирение и слепая покорность судьбе. Это были живые люди, но их дух был уже мертв” (9). Это к вопросу о пацифизме. Далее на страницах газеты высказываются разные мнения на этот счет. Мертв ли дух казахов или способен ожить и взбунтоваться? Сейлбек Кышкашулы, например, считает, что народ, у которого мертва элита, сам мертв. Другие авторы не высказывают таких крайних точек зрения, они более осторожны в своих оценках. И очень часто будут использоваться такие вот сравнения с другими, аборигенными народами, параллели рискованные, потому что выводы неизменно приводят “в никуда”. Эту первую статью следует рассматривать особо, потому что она является как бы введением в проблему – в ней намечены все темы, которые в последующем будут освещаться на страницах газеты:
Тема демократии. Нельзя искусственно навязывать другому народу чуждую ему систему ценностей и ментальность, то есть, как ни крути, а западной демократии не прижиться ни в Африке, ни в Азии, поскольку демократия вырастает не на почве, а в сознании людей. Следовательно, пока не преодолено то, что на страницах газеты именовалось “аборигенным сознанием”, рано говорить о народовластии.
Журналист отмечает лицемерие афро-американских борцов за гражданские права… “наедине друг с другом члены американской делегации с презрением и цинизмом говорили об африканском наследии и об исторической родине” (10). Подобное явление – презрение и ненависть к себе подобным, стремление стать другим и позабыть свои корни, называется агонистицизмом (термин газеты). О том, насколько заражены им казахи, пишет в своей статье “Чересчур азиатские лица” Джанибек Сулеев.
В финале и сам Ричбург совершенно разочаровывается в идеях “афроцентризма”. Журналист приходит к выводу, что “мировую палитру не исчерпать черно-белыми красками и зачастую невозможно провести четкую грань между светом и тьмой, рабством и свободой, правдой и ложью” (11). И эта диалектика присутствует практически во всех материалах газеты, как краеугольный камень при освещении национального вопроса. Поэтому и возникает нередко ощущение противоречивости, это осложняется еще и тем, что огромный объем аналитической информации трудно воспринимать.
Следующий материал “Миф и реальность казахстанской демократии”. В центре – мнение, весьма распространенное на Западе, согласно которому демократией можно считать “только то, что имеет место в Великобритании, в странах Западной Европы, Канаде, Австралии, Новой Зеландии, а также в таких городках и районах США, где издавна живут главным образом англосаксы и американцы североевропейского происхождения…” (12)
Автор опять же идет по пути сравнений и утверждает, что казахи родственны в определенном смысле с негритянскими народами в Африке, с филиппинцами в Азии и с индейцами в Америке. Доказательств тому он приводит немало. В индустриально развитых странах существует такое понятие, как “industrial mind” (“индустриальное сознание” или “индустриальное мышление”), носителями которого выступают, главным образом, североевропейцы и протестанты. Противопоставляется этому понятию “indigenous mind” – “аборигенное сознание”. Автор заявляет: “Всех нас объединяет то, что к приходу европейцев с их порядками мы оставались на стадии общинно-родового строя…Казахи, сколько бы они не говорили о демократическом выборе, по жизни будут идти так, как им подсказывает их природа. В 19-м веке в Казахстане насаждала свои порядки царская администрация, а в 20-м – коммунистическая. Но вот в конце тысячелетия казахи вновь оказались предоставлены самим себе, и тут же ожили общественные нравы, которые, казалось бы, были безвозвратно утрачены” (13). Под нравами имеется в виду жузовщина, особая кадровая политика, когда во главу угла ставится не профессионализм, а лояльность по отношению к власти, родственные связи, заслуги и т. д.
Что касается того, что казахский народ якобы находился на стадии общинно-родового строя к моменту, когда внимание Российского государства обратилось на Восток, то в таком вопросе нельзя бросаться необоснованными заявлениями. Надо хотя бы аргументировать свое мнение. Еще в 15-ом веке (в 1465-1466 гг.) Жанибек и Керей образовали Казахское ханство. Да, казахи кочевали родами и делились на жузы, но это не значит, что они находились на стадии общинно-родового строя. Кроме того, некоторые факты позволяют говорить о том, что порядки того времени были намного демократичнее, нежели сейчас. Допустим, всегда можно было высказать в лицо хану правду, хотя приспособленцев и подхалимов хватало и в те времена. Например, какие обвинения бросил хану Аблаю от имени народа Бухар-Жырау, и тот ничего не мог поделать.
В заключении статьи говорится: “Пока казахи не пройдут через этап настоящей модернизации, думать, что можно научить их настоящей демократии, — блажь” (14). Что в данном случае считать настоящей модернизацией? Если принимать во внимание точку зрения Запада, то модернизация – это европеизация, освобождение от “indigenous mind” и приобщение к “industrial mind». По крайней мере, такой вывод можно сделать из статьи, особенно если сопоставить с этим заключением мнение Ричбурга о том, что не культ исключительности, а только приобщение к мировой культуре может спасти народы африканских стран. В данном случае интересует не само по себе заявление, что культ исключительности – это плохо. Гораздо более интересно, что считает афроамериканец Кейс Ричбург “мировой культурой”? Вряд ли культуру Востока и вряд ли лучшие образцы западной культуры, последние в силу ряда причин просто недоступны для африканских народных масс. Скорее всего, он имел в виду массовую культуру Европы и Америки. Чтобы осваивать высшую культуру, Африке нужны деньги и информационные возможности, которых у нее нет.
Читателя ставят перед выбором: Запад или Восток, европеизация или привычная азиатская модель развития, демократия или восточная деспотия. Сам по себе выбор не нов, стоит лишь вспомнить западничество и славянофильство, новизна в том, что впервые возможность выбора появляется у Казахстана.
Следующая статья подхватывает тему демократии, связывая с ней национальный вопрос. Материал называется ярко и образно: “Околевшая собака, что покоится в утробе казахов” и которая может превратиться в инструмент подавления полуживой демократии еще в пеленках”. Статье предшествует врезка: “Казахи обладают мощной внутренней энергией. Как ни загоняй ее вовнутрь, как ни дави на нее, она в конце концов все равно вырвется наружу. Если не отрегулировать этот процесс и предоставить ее (энергию) самой себе, она враз может стать стихийной, неуправляемой силой. В качестве примера можно назвать известные события 1986 года”. Противоречия советского периода “глубоко вонзились в душу казахов в виде “собаки с острыми клыками” и, чересчур долгое время не находя выхода, ночами, что называется, гнили заживо. Другими словами, “собака” околела в темнице, но она может воскреснуть” (15). По мнению автора, энергия эта не является изначально отрицательной, и ее можно разумно использовать, умело направляя ее и не доводя дело до взрыва.
Обретение независимости дало казахам своеобразную моральную сатисфакцию, но все надежды и чаяния народа на развитие своего языка, культуры обернулись очередным разочарованием. Казахская власть оказалась по самое горло в болоте коррупции на фоне жалкого состояния казахского языка и его носителей. “В силу чего энергия, которая в начальный период независимости начинала выходить наружу в положительной форме, вновь ушла вовнутрь нас и стала скапливаться (теперь с обратным знаком) с новой силой” (16). Государственная же политика, как оценивает автор, занимается лишь тем, что создает видимость заботы. На развитие языка уходят огромные деньги, это вызывает недовольство русскоязычного населения. Несмотря ни на что, казахский язык в том же положении – нет даже нормальных пособий – это вызывает возмущение казахскоязычного населения. Энергия бурлит, ей нужен выход. Единственно “правильное русло” для этой энергии, по мнению автора, это выступление против тех должностных лиц, которые ответственны за языковую политику, и снятие их с занимаемых должностей. Но вполне естественно, что люди эти как бы приросли к своим креслам и не захотят с ними расставаться. И они в борьбе за свое место могут дойти “до стравливания “собак”, что находятся “в утробе” казахов, и таких же злых животных, “обитающих” в душе неказахов. А вину за разжигание межнациональной розни можно свалить на силы, заинтересованные в демократизации страны, то есть появится возможность убить сразу двух зайцев: сохранить власть в своих руках и расправиться с оппозицией. Такова ситуация на сегодняшний день, по мнению Ораза Алимбекова. Опять же дана нестандартная точка зрения. Казахстанцы, уже привыкшие к требованиям “Раз живешь на казахской земле, ты обязан знать наш язык”, получают возможность по-иному взглянуть на это явление. Получается, на самом деле никто не должен, не обязан изучать государственный язык, а государство, вернее, его представители, облеченные властью, обязаны создать такие условия, чтобы изучать казахский стало престижным и перспективным делом. Материал этот достаточно ярок и сочен, но до откровенно националистической статьи под авторством Нарымбая Ермека, которая называется “Теряя корни, теряешь часть души”, ему далеко. Кстати, в этом материале говорится и о том, как создать те самые условия, при которых наступит расцвет казахского языка и культуры. Редакция комментирует предлагаемый материал, как “романтический национализм”, выраженный очень четко и ясно. Все здесь названо своими именами. Объясняя появление материала на страницах газеты, редакция пишет: “Безусловно, часть населения Казахстана придерживается такой точки зрения (изложенной в материале – М. К.), и она имеет право быть высказанной на страницах прессы. Что, в общем-то, мы и делаем, печатая этот материал, несмотря на то, что автор материала не нашел поддержки в других СМИ, даже имеющих националистический оттенок” (17). В нескольких словах практически выражена вся редакционная политика в освещении национального вопроса: предоставлять трибуну всем без исключения, будь то крайне правые националисты или их противники, защитники демократии западного образца или сторонники идеи собственного пути развития. Основной критерий при выборе материалов – чтобы это было интересно, не аморфно, оригинально, нестандартно. Но в погоне за такими материалами можно заработать обвинения если не в национализме, то в отсутствии принципов, собственной точки зрения и т. д.
Материал Нарымбая Ермека направлен не только против русских, но и против обрусевших казахов, фактически автор выступает за, хотя и скрытую, но агрессивную политику против всего русскоязычного населения: “Лидеры казахского общества, казахского государства обязаны, не спрашивая мнения миллионов русских эмигрантов и обрусевших казахов-манкуртов, скрытно (незаметно, по-партизански), мягкими способами перераспределить поле русской языковой среды в пользу казахской языковой среды.
И если ради восстановления казахской языковой среды в естественных границах необходимо путем организации бархатной добровольной откочевки уменьшить миллионы русских эмигрантов, то на это надо идти” (18). При этом автор, конечно, понимает, к чему может привести массовая эмиграция русскоязычного, то есть, в основном, городского населения, более образованного и развитого в техническом отношении. Кроме того, из этой среды, в основном выходили специалисты-производственники, и резкий отток этого контингента неизбежно повлек бы ухудшение экономической и социальной атмосферы, не говоря уже о межэтнических отношениях. Но для автора это практически не имеет никакого значения. И вот почему: национальный вопрос поднимается не просто как важнейшая, а как единственная проблема: “Великое предназначение, исторический шанс государственной независимости от русской империи, вдруг свалившийся нам, казахам, заключается на самом деле именно в спасении истекающего кровью казахского народа, и ни в чем другом…
Разве во время войны, истребления нашей родины, малой нации большой соседней нацией мы можем думать о совершенствовании фондового рынка, защите природы, прав человека больше, чем о вопросе жизни и смерти нации, разве мы не должны как один встать под флаг войны, забыв про другие проблемы» (19).
Очень эмоционально воспринял автор идею равенства возможностей для развития языков: “Сначала жестоко избили казахский язык до клинической смерти, а потом требуем свободы конкуренции с избивавшим. Странная логика.
Дайте казахскому языку на 50 лет широкие привилегии, тепличные условия и его директивный диктат (принудительную экспансию), потом можно будет говорить о рынке в языковой среде, когда у нас все будут говорить на казахском языке” (20). Интересен взгляд автора на национальную политику Н. А. Назарбаева. Он считает, что Президент скрытно проводит политику защиты национальных интересов своего народа. Ведь за последние годы из Казахстана эмигрировало уже 3 миллиона русских, и этот факт трактуется в данном случае как положительное явление. И автор вполне понимает, что создавая Президенту имидж этакой невидимой “белой” смерти, которая действует скрыто, незаметно для русских выдавливая их из страны, он тем самым оказывает главе государства, где почти половину населения представляют неказахи, плохую услугу.
Высказывается в материале точка зрения и в отношении смешанных браков. Автор не против смешанных браков, но лишь в том случае, если в семье казахский язык полностью контролирует семейные отношения, семейное воспитание детей. Как бы то ни было, мнение выражено достаточно ясно и четко: не нужны никакие реформы, кроме реформ во имя спасения казахов как нации. Нужна жесткая национальная политика, доходящая вплоть до языковой диктатуры и создания языковой резервации. В данном случае, энергия конкретного данного автора явно отрицательна и направлена вовне нации, а не вовнутрь, причины катастрофы видятся не столько в сознании народа, сколько в существующих условиях, а решение проблем возможно только путем принуждения и насаждения “сверху”. Главное зло автор видит в русских переселенцах и манкуртах-казахах, в этом однобокость материала, которая, впрочем, присуща всем субъективным националистическим выступлениям.
Тем временем, другие публицисты – авторы газеты – видят причину всех бедствий народных в своих же соплеменниках, казахах. Например, автор материала “О похоронной команде” (римейк статьи “Технология выведения крысиного волка, или все о том же, о несчастных казахах”, автор – Д-н Найман) очень последовательно и увлекательно доказывает, что “последние полтора, а то и два века мы, казахи, живем именно по законам выведения из среды подобных себе крысиных волков” (21). Сначала автор делает экскурс в историю, чтобы объяснить происхождение технологии, о которой пойдет речь: «Крыса весьма малоприятное существо, но она всегда рядом с человеком. Дабы избавиться от слишком тесного соседства с нею, человечество давно изобрело нехитрый способ — выведение крысиного волка… Делалось это так: в закрытое пространство (бочонок, клетка) помещали с десяток крыс, морили их голодом… Спустя некоторое время оставалась одна-единственная тварь, съевшая всех остальных. Она выпускалась на волю, после чего, превратившись в каннибала-крысоеда, крысиного волка, это существо начинало изводить своих собратьев по всему кораблю» (22). Что касается внедрения этой технологии в среду людей, то она также довольно проста: все амбициозные устремления туземных вождей низводились до борьбы за место под солнцем, за должность, а тех, кто не хотел становиться «крысиным волком», элементарно съедали собратья. Так, А.Байтурсынова и А. Букейханова «скушали» С. Муканов и С. Сейфуллин. Но и Сакен не уцелел. Его, в свою очередь, «съели» выпускники ликбезовских курсов». И так далее, вплоть до наших дней выводилась все более совершенная, уже самостоятельная система, в которой функцию «белого хозяина» взяли на себя сами казахи, забивающие наиболее толковых и талантливых своих соотечественников, чтобы удержать свои позиции. В качестве примера разбирается ситуация с О. Сулейменовым, как с человеком, которому удалось не вписаться в эти рамки.
В результате, действительно достойные люди у нас вне фокуса общественного и государственного внимания. Допустим, Галымжан Муканов, самородок казахской филологии, создавший блестящие переводы с казахского на французский и наоборот, в частности, переведший роман Мухтара Ауэзова «Килы заман», не получил за это ничего, в то время, как француз А. Фишлер, написавший лишь предисловие, получил президентскую премию. Причем замолвить слово за мастера перевода французу просто не дали. «Нет единства, и прежде всего внутри титульной нации. В отличие от Украины, Грузии, Азербайджана, не говоря уже об Узбекистане, у нас в Казахстане никто не воспринял национальной идеи, не предпринял более или менее нормальных попыток ее выработать (Ж. Куанышалин — один в поле не воин). Тоже, кстати, интересный вопрос. Хотя из всех пятнадцати республик СССР больше всех натерпелась лиха в национально-культурной сфере именно казахская. Это факт. После обретения суверенитета, казалось, вот оно, наступило время, нет, не для мщения (кому?), а для созидательного труда. Однако язык с еще большей скоростью идет к фатальному (можно сказать — летальному) исходу, собственная история концептуально не осмыслена и не осмысливается, национальная общественно-политическая мысль представляет собой хаотический набор непроработанных тезисов эклектического характера (экономику, по понятным причинам, трогать не будем). В чем дело? Оказывается, матерые крысиные волки и их солдаты по сию пору держат крепкую оборону и, судя по всему, скорее издохнут, чем кого-то допустят в эти сферы. Потому что, напомним, для них это не просто поле деятельности – это прежде всего их гешефт и вместе с тем оправдание их существования” (23).
Автор статьи Д-н Найман считает, что ленинская национальная политика дала какой-то шанс казахам, но вышеназванная технология уже стала вторым казахским “Я”, и шанс был упущен. И в этом виноваты прежде всего сами казахи. В статье “Я – казах” Тугельбая Сафина также утверждается, что В.И. Ленину как исторической личности казахи обязаны многим. То есть, нет ни белого, ни черного, все выступает в полутонах, жертва может в любой момент обернуться убийцей, рабство – свободой, добро – злом и так далее.
Почему так много места в газете занимал “национальный вопрос”, несложно понять. Кроме того, что многие средства массовой информации действительно замалчивали эту проблему, и газета “451 по Фаренгейту”, заняв пустую нишу, выплескивала на страницы накопившуюся отрицательную энергию, так вот, кроме этого, такая тема подразумевает увязку с политическими, социально-экономическими проблемами, более того, она как бы вытекает из них, а именно это и нужно было газете. То есть, в материалах по национальному вопросу вполне уместно было бы написать и о национальной политике Президента, и об уровне жизни представителей как титульной, так и нетитульных наций, и, естественно, даже при нейтральной позиции автора, факты будут говорить не в пользу существующей власти.
Конечно, теперь уже никто не говорит об объективности того или иного издания. Даже при том, что приводятся совершенно достоверные факты, мнения компетентных лиц, проверенные данные и т. д., вполне можно выстроить эти данные таким образом, что у читателя будет создаваться в целом ложное впечатление. Или утаить нежелательные факты. В общем, быть на 100% объективным невозможно, особенно если речь идет о коммерческом проекте, цель которого проводить PR-компанию в преддверии выборов. Обвинять в этом редакцию газеты невозможно, в условиях рынка любое издание будет делать то, что можно продать. Главное, чтобы при этом оно не переходило определенных правил, границ профессиональной этики, и данная газета, на мой взгляд, смогла держаться в этих рамках, в то же время поднимая очень “неудобные” темы. К примеру, материал редакции “Кровь на льду. Декабрь 1986…” построен на сопоставлении двух выступлений: интервью, данное Председателем Совета Министров Казахской ССР Н. А. Назарбаевым корреспонденту журнала “Дружба народов” А. Никишину в 1987 году и цитата из книги “Без правых и левых”, написанной Президентом РК уже в 1991 году. Если в первом выступлении участники декабрьских событий именуются не иначе, как “социально нездоровая часть студенческой молодежи, не знающая жизни, не имеющая ни иммунитета к провокационным слухам и лозунгам, ни трудовой закалки” (24), то во втором говорится, что на площади были “студенты, рабочие, интеллигенция” (25). Интересен сам по себе комментарий, нужно отметить, что редакция поступила умно, не обличая ни в чем Президента, ведь документы говорят сами за себя, и ничего тут ни убавить, ни добавить нельзя. Комментарий: “Время – жестокая вещь, так или иначе оно неумолимо корректирует взгляды, мироощущения, желания человека. Если же иметь в виду человека, облеченного властью, несущего на себе огромный груз ответственности, да к тому же еще чья активная политическая жизнь выпала на великий перелом, — в нашем случае распад СССР, зарождение нового государства, стык тысячелетий, — то мнения такого человека, публично выраженные в разное время, не могут в принципе, даже ввиду их полной противоречивости, становиться меркой, вольно пользуясь которой, можно вывести какие-то одиозные оценки. Поэтому приведенные выше свидетельства никак не имеют целью, учитывая их определенного рода непоследовательность, каким-то образом опорочить Президента РК Н. Назарбаева. С другой стороны, из песни слов не выкинешь, и они, эти слова, тоже занесены в скрижали истории, истории Декабря” (26). Обращаясь непосредственно к теме Декабря, редакция поднимает несколько проблем. Во-первых, все возрастающая профанация в исследовании этого вопроса, когда рождаются совершенно ложные, фантастические версии. Сокрытие правды в чьих-либо интересах, что неудивительно, ведь реальные участники тех событий, участвовавшие как в демонстрации, так и в ее разгоне, живы. Пора “начать работу и обнародовать всю подноготную” (27), — считает редакция. Пока же имеет место мифологизация декабрьских событий, когда награждаются люди, чей декабристский опыт не вполне доказан, когда находят имена, которые возводятся на пьедестал. И таким образом, создается миф о Декабре, но никто до сих пор не может объяснить даже, что же это было?
Конечно, необходимо признать, что во многом мнение редакции справедливо. Действительно, мы даже не знаем людей, чей декабристский опыт не поддается сомнению, людей, которые подверглись избиениям, гонениям, арестам, но которые сейчас живы и находятся среди нас. Мы не видим их лиц по телевидению, не читаем интервью с ними или статьи о них, практически нет литературы о живых участников декабрьского восстания. В то же время о погибших участниках тех событий говорят много, посмертно награждают. Конечно, национальные традиции и просто человеческая сущность требует уважения к ушедшим, но ведь именно живые могут говорить, могут сказать о Декабре то, чего мы не знали, то, что помогло бы нам приблизиться к истине. Как бы не повторилась знакомая ситуация: гения признают после его смерти. Возможно, и у нас национальных героев будут вспоминать и награждать лишь после смерти. Поэтому в большой степени утверждение газеты, что создается миф о Декабре – правда. Что касается вопроса “Что же это было?”, на него ответы официальных кругов последовали в 1996 году. Исследования по теме Декабрьского восстания все-таки были, и был определен статус событий 1986 года: “…восстание имело демократический, антитоталитарный, антицентрализаторский, национально-освободительный, антиколониальный, прогрессивный характер. С этой точки зрения декабрьское восстание можно классифицировать не просто как начало социального движения, а как и начало реформаторского движения” (28).
Именно это восстание и ознаменовало собой пробуждение национального самосознания. “Национальное самосознание – это осознание народом, нацией своего достоинства, осознание гордости за свою страну, культуру, историю, язык” (29). И желание видеть на посту руководителя-казаха также исходило из чувства национальной гордости. Людьми двигала уверенность, что “свой” будет защищать национальные (и не только) интересы народа. Кроме того, возмущение было вызвано тем, что народ, живущий на своей территории, не мог никаким образом повлиять на выбор собственного руководителя. То есть было недовольство своей вынужденной пассивностью, и было желание добиться признания своих прав. Под уже упомянутую удобную “легенду о пацифизме” это никак не подходит. «Декабрьское восстание 1986 года, сыгравшее огромную роль в трансформации общественной мысли Казахстана, способствовало по большому счету распаду Советского Союза и социалистической системы, оно оказало огромное влияние на пробуждение прогрессивного сознания нации» (30). Особенно важно, что в 1986 году на площадь вышла именно молодежь. Это свидетельствовало, что новое поколение далеко от пацифизма, что оно не равнодушно к судьбе своего народа и своего государства: «Декабрьские события 1986 года показали, насколько выросло самосознание казахской молодежи. Она первой преодолела страх перед тоталитарной системой, которая почти столетия заставляла жить народы в казарменном режиме. Молодежь от имени своего народа открыто заявила, что больше не допустит попрания чувства национальной гордости, присущего любой нации» (31).
Тему Декабря затрагивает еще один материал “Казахизация власти”, его автор – Евней Елгезекжан. Вкратце суть материала сводится к следующему: в 1986 году казахи пошли на площадь, “…выступая против деказахизации власти, а в широком смысле за казахизацию ее” (32). Тогда власть жестоко подавила восстание, но вслед за этим она начала заниматься причинами восстания, в том числе экономическими. Начала осуществляться программа по обеспечению жильем приезжающих из аулов. В этом и состоит, по мнению автора, отличие прежней, неказахской власти от нынешней: теперь власть реально своему народу не помогает, и проблемы народа ее нисколько не волнуют. Материал, конечно, остро оппозиционный, но мысли не новые, они уже излагались Джанибеком Сулеевым. Здесь просто идет увязка уже разработанной темы с Декабрьским восстанием. Автор пишет: “Чем больше власть становилась реально казахской, тем меньше она проявляла желания реально заниматься накопившимися проблемами простых казахов” (33). Здесь явственно звучат отголоски материала Д. Сулеева об агонистицизме. “Наличие в поведении неприятия, неприязни, враждебности по отношению к себе подобным в науке называется агонистицизмом. К примеру, в Америке, агонистиком проявил себя Майкл Джексон, давший превратить себя из славного и жизнерадостного негритянского юноши в холодно-отчужденную куклу, но белую… Что же касается ситуации у нас, она, конечно же, тоже возникла не на пустом месте… Явление это достаточно распространено среди казахов в целом, и проявляется оно тем сильнее, чем тверже человек стоит на ногах и чем увереннее он себя чувствует. В психологии казаха агонистицизм как элемент самоутверждения играет исключительную роль» (34). Материал назывался “Чересчур азиатские лица” и был построен вокруг следующих фактов: в газетах публиковалось множество объявлений о приеме на работу европейской национальности. Остальных просили не беспокоить. Автор материала обратился за разъяснениями к должностному лицу, которое занималось подобного рода делами. Ему в конце концов объяснили, что за такими объявлениями стоят зачастую сами казахи, но не простые, а новые. И в конце концов журналист приходит к выводу, что агонистицизм поражает человека тем сильнее, чем больше он преуспел в жизни. Ему почему-то начинает казаться, что это только на простых казахов может распространяться определение “азиаты”, это лишь их можно ущемлять как неевропейцев. А он в силу своего социального положения уже никак не может быть отнесен к этой категории. Конечно, эти исследования журналиста нельзя назвать научными, потому что их невозможно никак подтвердить. В данном случае, утверждение, что казахов поразил агонистицизм, автор подтверждает следующими аргументами: казах (тем более его дети) не имеет личностных идеалов с казахским лицом. А молодое поколение уже полностью смотрит на Запад.
Резюме: освещение казахского вопроса в газете “451 градус по Фаренгейту”, несмотря на богатую палитру мнений, тем не менее, в основном, представляла две точки зрения. Первая гласила, что причины бедственного положения нации кроются в ней самой, вторая (часто – националистическая) – что причины кроются в геноциде, национальной политике России либо политике нынешней власти – одним словом, вне нации. Опять же следует отметить, что эти точки зрения редко встречаются в чистом виде, скорее, одно мнение превалирует над другим, не исключая его.
Первая точка зрения берет свои корни в далеком прошлом. Еще Абай в “Словах назидания” в одном из первых слов остро критиковал свой народ, писал о нем с горечью и даже сарказмом. Сравнивая узбеков, татар, русских с казахами, он делает вывод, что все народы преуспели, одни казахи остались не у дел. И далее он очень часто обращается к этой теме, жестко обличая пороки, свойственные своим соплеменникам. Неудивительно поэтому, что эпиграфом к газете нередко брали цитаты из “Слов назидания”. Например, на первую полосу были вынесены следующие цитаты: “Все оказались опутанными липкой паутиной подстрекательства и вовлеченными в воровство и забыли о честном труде… Когда же наступит конец всему этому? Можно бы пресечь воров, но как укротить богачей, плодящих смутьянов?” (35), “В груди не стало тепла, а в сердце — веры” (36).
То же самое можно наблюдать и в освещении языковой темы. Одни авторы видят спасение казахского языка в подавлении русской языковой среды, другие – наоборот, считают, что только через межъязыковые связи возможно развитие языка.
1.3. Освещение русского вопроса
Очень сложно четко провести грань между национальными проблемами русского и казахского народа, тем более в Казахстане, где несколько десятилетий проживает два суперэтноса, около 51% населения составляют казахи, 31% — русские. В такой ситуации все проблемы превращаются в межнациональные и могут рассматриваться только в связи друг с другом. И в газете русский вопрос освещался в связи с казахским вопросом, и наоборот, обсуждение национальных проблем казахов невозможно без упоминания об интересах и проблемах казахстанских русских.
Материал “Бегство из оазиса. Экономические прогнозы и уровень миграции” посвящен теме эмиграции. Вначале дается динамика и прогнозы выезда русских из Казахстана:
“1993 год – 170 тысяч человек
1994 год – 283 тысячи человек
1995 год – 162 тысячи человек
1996 год – 121 тысяча человек
1997 год – 175 тысяч человек
1998 год (прогноз) – 280 тысяч человек
1999 год (оценка) – 450 тысяч человек” (37)
Отмечается, что за последние пять лет из республики уехало более миллиона русских. Среди причин, вынудивших их уехать из Казахстана, эмигранты называют, в основном, финансовый кризис и связанную с этим ликвидацию социальных льгот и пособий. Жалоб на ущемление национальных прав практически не поступало (кроме необходимости изучать казахский язык). Статистические данные были взяты из Центральноазиатского бюллетеня” (“ЦАБ”). Оказывается, более 70 % русских хотели бы перебраться в Россию, но этому препятствует высокая стоимость жилья в России, долгая процедура смены гражданства и т.д.
Приводится мнение некоторых ученых, в частности Азимбая Галиева, считающего, что уезжают прежде всего люди с “имперским мышлением”, недовольные властями, независимостью Казахстана, усилением этнонациональной политики. В результате в Казахстане как бы сама собой ликвидируется “пятая колонна” – возможная социальная опора для сепаратизма и смуты. Здесь наблюдается некоторое противоречие: сами эмигранты редко называли среди причин своего отъезда этнонациональную политику властей и т.п. Кроме того, по данным ЦАБ, большинство рядовых казахов к отъезду русских относится отрицательно. Параллельно дается еще одно мнение – профессора Беймбета Ирмуханова. Он отмечает, что в республике наблюдается оживление т. н. этноцентризма – своеобразного суррогата национализма – служащего “идейным источником для этнократии” (38). Но, в отличие от А. Галиева, он оценивает это явление как негативное. Получается, что и противники, и сторонники этнократии сходятся в одном – она в Казахстане есть, и является одной из причин массовой эмиграции.
С А. Галиевым можно согласиться в том, что уезжают, действительно, те, кто недоволен властью и независимостью РК. Но разве нет причин быть ею недовольным, особенно когда речь заходит о социально-экономических проблемах, а это и называлось чаще всего среди причин эмиграции. Вряд ли все уехавшие русские были недовольны тем, что Казахстан обрел суверенитет (хотя не исключено, что были среди них и такие), скорее всего, они, как, впрочем, и казахи и другие народы, были недовольны результатами, которые принесла независимость. То есть неустроенностью, кризисом социальной сферы, безработицей и т. д. Что касается этнонациональной политики, то ею недовольны тоже не только русские, но и сами казахи (этому посвящено немало материалов о межжузовых отношениях). Кроме того, никому не надо доказывать, что энергия этнократии направлена чаще всего на проведение дорогостоящих, помпезных мероприятий, юбилеев, торжеств, на переименование улиц, городов.
По мнению экспертов “ЦАБ”, через 15 –20 лет русские будут составлять в республике незначительное меньшинство. Число эмигрантов приблизилось к 2 миллионам человек, и это представляет большой интерес для нашего восточного соседа – Китая. Казахстан постепенно становится “незаселенной территорией”, что в будущем сулит для КНР определенные возможности.
Статья Ахаса Тажутова “Турки или русские?..” посвящена размышлениям на тему: где наши интересы – в Турции или в России, кто нам ближе – русские или турки?
С момента обретения независимости Турция проявила особый интерес к республикам Средней Азии и развернула бурную деятельность в нашем регионе. Это стало причиной возникновения разговоров о возрождении идей пантюркизма. В частности, лидер Национально-республиканской партии Н. Н. Лысенко (тот самый, что демонстративно рвал перед телекамерами Государственный флаг Украины), призвал русских готовиться к глобальному столкновению северной цивилизации в лице России с тюркским миром во главе с Турцией “в виде новой империи тюрков, спаянной железом ислама и духом этнического родства. В этой битве… россияне возьмут на себя высокую миссию щита белой расы от темных и разрушительных сил” (39). И хотя Н. Н. Лысенко отводит роль агрессора тюркскому миру, он считает, что Россия должна начать действовать первой, а именно: объединившись с Украиной и Беларусью, присоединить еще к себе “южную Сибирь”, или “так называемый” Казахстан. То есть ликвидировать Казахстан как таковой.
Вообще, таких заявлений о “никогда не существовавшем государстве Казахстан” (40) было немало. И не так страшно, когда такие слова звучат из уст Лысенко и его сторонников, гораздо страшнее, когда под подобными заявлениями подписывается такой человек, как Солженицын, имеющий влияние на умы миллионов сограждан.
Автор поднимает еще одну важную проблему. Что такое этническое родство, которое связывает турков и казахов? Все исходит из того, что далекие предки турков очень давно жили в степях Центральной Азии (то есть где-то в Казахстане) и были кочевниками. Убедительно ли это? Ведь и казахи в школах воспитывались на подвигах Евпатия Коловрата, зато ничего не знали (а в большинстве и не знают!) о своих ничуть не менее выдающихся предках. Автор приходит к выводу, что “история народа – это зачастую национальный миф. И этот миф нередко подводят как основание под идеологию, которую, в свою очередь, поднимают над головой, как знамя” (41).
Анализируя отношения и степень родства народов между собой, автор приходит к выводу, что ближе нам все-таки русские, хотя отношения с ними были и есть не безоблачные. Во-первых, в пользу этого говорит то, что тесные торговые, культурные, экономические и иные отношения с Россией просто в силу географического положения имеют древнюю историю. Во-вторых, турки, несмотря на сходство языков, по культуре, традициям и обычаям очень далеки от казахов.
Говоря об освещении русского вопроса в газете, нельзя не упомянуть термин “четвертый жуз” (42). Сам термин ввел в употребление Сейдахмет Куттыкадам, обозначает он население республики нетитульных наций, в основном, русских. И термин этот подразумевает неотделимость казахстанских русских от населения Казахстана в силу того, что они сильно отличаются от своих соплеменников в России. Теперь они более близки к казахам. Определить точно, что же отличает их от русских на Тамбовщине или Рязанщине, невозможно. По мнению одного из авторов газеты, собкора газеты Юрия Киринициянова, казахстанские русские чуть добрее, мягче и гостеприимнее. Опять же эти утверждения невозможно подкрепить какими-то цифрами, выкладками, документами. Автор основывается на своем личном опыте, описывая давнее путешествие в Россию.
Кроме рассуждений о «четвертом жузе» автор, видимо, ставит перед собой задачу реабилитации русских в глазах казахов. Он подчеркивает, что как бы ни ругали его соотечественников, все-таки русский народ до ку-клукс-клановских крестов не додумался. Да и казахи, как и другие народы, имели возможность учиться с русскими в одних школах и т. д. Но ведь практически никто и не озвучивает лозунгов об исторической вине русских (кроме отдельных весьма редких случаев). Поднимая проблему эмиграции русских, журналист замечает, что это неизбежно. А так как одной из причин отъезда, по данным автора, является то, что среди начальников «одни казахи», то он и по этому поводу высказывает свое мнение: так и должно быть. В конце концов, замечает Юрий Киринициянов, талантливые русские юноши могут состояться у себя на родине, в соседней стране, а казахи — только в Казахстане. То же самое заявляет автор и в отношении языка, но все это мысли не новые и много раз озвученные. Гораздо больший интерес представляет статья Ахаса Тажутова «Герольд Бельгер — последний из казахов, или креолизация казахского языка». А. Тажутов уже около 20 лет занимается главным образом казахским языком, и самую большую проблему он видит в креолизации языка. Для сравнения автор приводит пример ирландского языка. Ирландцы долго боролись за свою независимость от Великобритании. В итоге, в начале ХХ века Ирландия обрела независимость, а ирландский язык — статус государственного. Но, несмотря на это, людей, владеющих государственным языком, практически не осталось. Автор считает, что по пути, схожему с ирландским, идет сейчас казахский язык. Но его ожидает не исчезновение, а «креолизация по типу языка гаитян. То есть превращение во второсортную тень определенного развитого языка. В случае гаитян этот язык — французский, а в нашем же — русский. Так происходит тогда, когда у народа не хватает воли, интеллекта для приведения своего языка в соответствие с требованиями времени, а иначе говоря, полной его систематизации с учетом имеющихся условий» (№13 (25) лето, 1999 г.) По мнению автора, казахский язык уже можно считать лингвафранка. А что такое лингвафранка? — это вспомогательный или компромиссный язык, для него свойственны упрощенность грамматических форм и ограниченность лексического запаса. А. Тажутов, очевидно, подразумевая высказывания националистов, пишет, что никакие ограничительные меры в отношении русского или других языков не могут решить проблему, потому что «проблема выживания языка — это прежде всего проблема духовного состояния его носителей«. Вывод, к которому пришел автор: единственным человеком, который соответствует представлению Ахмета Байтурсынова о том, каким должен быть настоящий казах, является Герольд Бельгер: он прекрасно знает казахский язык, всей душой болеет за него и в то же время является современным, прогрессивным человеком. Автор хорошо знает тему, о которой говорит, и насколько он в данном случае прав, судить ученым-языковедам. В остальном лейт-мотив статьи таков: пора перестать искать виноватых ни внутри нации, ни вне ее. Просто необходимо, проявив усилия, волю, осваивать язык.
В газете выходят статьи Ермека Нарымбая, этого автора отказывались печатать даже газеты, которые довольно смело ставили национальный вопрос.
Резюме: освещение проблем казахстанских русских в газете было весьма разносторонним, иногда балансируя на грани фола. Речь идет о националистических статьях Ермека Нарымбая и, в какой-то степени, Сейлбека Кышкашулы. Но и противоположные мнения получали свое отражение на страницах газеты, очень многие авторы высказывали точку зрения, согласно которой миграции русских могут вызвать нежелательные последствия для Казахстана. Причем, такие мнения очень часто высказывали авторы — казахи. Вообще, в этом вопросе многие авторы, как и сама редакция, предпочитали тактику взаимных уступок, особенно, в вопросах изучения государственного языка, переименования улиц и городов и т.д. В сфере языковых проблем тоже было очень много споров, получивших отражение в «451 градус по Фаренгейту».
Что касается появления антироссийских материалов, то сама редакция объясняла этот факт тем, что умный, думающий читатель лишь посмеется над этим, понимая абсурдность требований в духе нацизма и не принимая их всерьез.
ГЛАВА II
ПРИЕМЫ И МЕТОДЫ ПОДАЧИ МАТЕРИАЛОВ НА МЕЖНАЦИОНАЛЬНУЮ ТЕМУ
2.1. Пропаганда или паблик рилейшнз?
“Пропаганда (от лат. propaganda – подлежащее распространению) – есть целенаправленное, дифференцированное доведение идей и знаний различного уровня и разной формы до тех или иных слоев населения” (43). Это распространение политических, философских, научных, художественных и других идей в обществе; в более узком смысле политическая или идеологическая пропаганда с целью формирования у масс определенного мировоззрения. Как правило, пропаганда включает в себя бесконечный повтор заученных формул, которые вбиваются в головы людей. В отличие от “паблик рилейшнз”, пропаганда имеет целью навязывание массам каких-либо идей, теорий, необъективной информации в интересах определенных групп (ранее — в государственных интересах). Пропаганда предполагает сокрытие фактов, мнений и взглядов, противоречащих ортодоксальной идее, и выдвижение точек зрения, эту идею подтверждающих. Что касается “паблик рилейшнз”, то здесь – наоборот, приводятся различные мнения, аргументы “за” и “против”; все высказывания оппонентов получают резонанс и обсуждаются на страницах прессы, ничего не скрывается. В этом и состоит преимущество public relations перед пропагандой: если публичные дебаты могут повредить пропаганде, то PR это не грозит.
Иными словами, пропаганда — это воздействие на сознание читателя «силовыми» методами. Она предполагает следующие приемы:
а) давление на сознание читателя при помощи повторов;
б) использование слов-ярлыков;
в) применение негативо-оценочной лексики;
г) метод наращивания идейного влияния;
д) подача односторонней информации
В материалах многих авторов “451 по Фаренгейту” довольно часто используется негативо-оценочная лексика, особенно в статьях Ермека Нарымбая и Джанибека Сулеева. “Негативо-оценочные слова, сформировавшиеся на основе разных пластов лексики литературного языка, представляют собой единый функциональный разряд газетно-публицистического стиля, однородный в функционально-стилистическом отношении: эти слова выполняют отрицательно-оценочную функцию, различаются по степени интенсивности выражения отрицательной оценочности (от слабой до предельно максимальной, составляющей фактически лексическое значение слова, а также по сфере употребления” (53).
Из всего, изложенного в первой главе, можно заключить, что при всем многообразии материалов по этой тематике, точку зрения редакции отражает утверждение: “Межнационального согласия нет”. Несмотря на кажущуюся простоту, этот лозунг пробивает определенную брешь в перечне достижений в Казахстане с 1991 года. Как известно, перечень этот включает в себя: относительную стабильность в регионе, межнациональное согласие, демократизацию общественной жизни, укрепление статуса Казахстана на международной арене; кроме того, перед выборами говорили даже об экономическом росте. Целью оппозиционного издания, естественно, была дискредитация этих достижений в глазах общественности. Последний пункт удалось дискредитировать без особых усилий. Что касается остальных пунктов, то можно утверждать, что большинство материалов газеты направлено именно на развенчание достигнутых успехов. И все статьи по национальному вопросу, несмотря на полемику и разнообразие мнений, подтверждают наличие в стране национальных проблем.
Однако, если в начале своего существования газета, хотя и брала курс на предоставление трибуны всем без исключения точкам зрения, лишь бы они звучали интересно и аргументировано, но все же держалась в каких-то рамках, то позже в газете начинают появляться статьи, что называется, “на грани разжигания межнациональной розни”. Так считает исследователь казахстанской прессы Андрей Свиридов. Безапелляционный тон статьи Ермека Нарымбая “Теряя корни, теряешь часть души” характерен для пропаганды. Чего стоит хотя бы такое его высказывание: “казахскую языковую среду необходимо превратить в национальную монополию, сведя директивными мерами на нет русскую языковую среду” (44). Далее речь идет в прямом смысле о диктатуре и принудительной экспансии казахского языка, которые необходимы, доказывает автор, для выживания казахов, как нации. В материале часто употребляются слова «должен», «обязаны», «необходимо». Действие русской языковой среды сравнивается с пожаром. Автор заявляет: «Если ради восстановления казахской языковой среды необходимо путем организации бархатной добровольной откочевки уменьшить миллионы русских эмигрантов, то на это надо идти». Несмотря на смягчение (эвфемизацию), смысл сказанного достаточно прозрачен: организовать бархатную откочевку в принудительном порядке. Концепция автора предполагает также создание «резервации с жесткими границами от внешнего воздействия в пределах всей территории Казахстана». Статьи такого характера встречаются все чаще в газете периода весна – лето 1999 года. Как видно из приведенной цитаты, все отчетливей становятся антироссийские и антирусские настроения. Где-то они вполне оправданы, мотив их появления понятен, и проходят они “под флагом” защиты суверенитета в Казахстане. Например, статья Сейлбека Кышкашулы “О чем мечтает господин Княгинин?” направлена против конкретного человека – бывшего депутата Парламента РК Княгинина, который в своем “Открытом письме” Президенту Казахстана призвал к объединению Казахстана с Россией: “Пока не поздно, нужно стратегически менять взаимоотношения с Россией. Вместо декларативной вечной дружбы… нужно идти на государственное объединение с ней и Беларусью в качестве конфедерации” (45). С. Кышкашулы довольно остро полемизирует с Княгининым, называя его “державником” и “диверсантом”. Но здесь резкий, безапелляционный тон вполне понятен, автор, видя в объединении с Россией потерю независимости для Казахстана, выступает против подобных призывов. По его мнению, такие призывы излагаются уже чуть ли не в ультимативной форме, и причин для объединения находится немало: экономическая стагнация, то, что “казахская нация в отрыве от русской не в состоянии отстоять свой суверенитет” (46) и так далее. Вполне естественно, что такие высказывания, если они имеют место в СМИ (это открытое письмо было опубликовано в газетах “XXI век” и “ДАТ”), не должны замалчиваться. Их необходимо выносить на общественное обсуждение, полемизировать с ними, а не делать вид, что все в порядке, что в государстве в области межнациональных отношений царит полная идиллия, то проблема не исчезнет.
Причем С. Кышкашулы не опровергает доводы, на которых и выстроил свое требование г-н Княгинин, нет, он согласен с его доводами, он не согласен с выводами о необходимости присоединения. Его не удивляет сам факт обращения с подобным предложением к Президенту (!) РК – гаранту независимости страны: “К Президенту, у которого народ мертв, по-другому и не надо обращаться” (47). Всю тональность, все настроение материала точно выразил комментарий редакции – цитата: “Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног, но мне досадно, если иностранец разделяет со мной это чувство” (А. С. Пушкин) (48).
Очень интересно мнение о газете Нурбулата Масанова: “…У газеты должна быть своя позиция. Позиция это ни в коем случае не оппозиция. Это некий комплекс принципиальных жизненных установок, которые нельзя переступать. Здесь я говорю прежде всего о нравственности как об общечеловеческой категории, проистекающей из человеческой природы. Ее квинтэссенцией являются известные десять заповедей. А для меня важнейшим жизненным принципом – человеческой позицией – является четкое соблюдение этих постулатов.
Одним из главных нравственных принципов является заповедь “возлюби ближнего своего”. Поэтому, когда вы печатаете фашистские статьи, националистические статьи, вы фактически сеете семена человеконенавистничества, тем самым нарушая упомянутые принципы, завещанные нам как бы нашей природой… Я бы, конечно, не стал говорить, что все у вас безнравственно, но вы не проводите границы между добром и злом. И вы сознательно и, более того, ставя себе это в заслугу, готовы предоставить страницы своей газеты как апологетам зла, так и защитникам добра. Это я считаю тяжким грехом, тяжким преступлением… вы постоянно говорите о своей нейтральности по отношению как к добру, так и ко злу.
Ваша газета – рупор самого оголтелого, подлого, радикального национализма. Фактически это пахнет геноцидом, это безнравственно” (49). Немало людей, наверно, согласились бы с этим мнением, но это всего лишь мнение о газете, которых было много, как восторженных, так и резко отрицательных.
Н. Масанов не принял возражений редакции, что все формы, в том числе и гротескные, имеют право на самовыражение. Гротеск – преувеличение, от франц. grotesque, букв. – причудливый, комичный; вид художественной образности, обобщающий и заостряющий жизненные отношения посредством причудливого и контрастного сочетания реального и фантастического, правдоподобия и карикатуры, трагического и комического, прекрасного и безобразного. Резко смещая формы самой жизни, создает особый гротескный мир, который нельзя понимать буквально или расшифровать однозначно. В этом определении очень важна последняя фраза. Ведь большинство читателей газеты продолжали понимать буквально гротескные формы: “Это гротеск, да, но для умного, для интеллектуала. Когда умные люди читали эту ересь, то они хохотали, но… таких читателей вашей газеты всего пять процентов! Основная же часть читателей искренне поверила в это” (50). Отсюда можно сделать вывод, что сотрудники редакции сами могли нимало не разделять ультранационалистических взглядов, а печатать их, ссылаясь на свой нейтралитет. Другое дело, что кто-то мог над этим посмеяться, понимая, что как бы красиво и привлекательно не были изложены на страницах газеты националистские лозунги, то к чему они призывают, нельзя, да и просто невозможно сделать. А кто-то считал, что редакция газеты “451 по Фаренгейту” выступает апологетом крайне националистической политики, и воспринимал всерьез откровенную ересь.
И все же, несмотря на усиление антироссийских выступлений, нельзя сказать, что газета стала исключительно антирусской. Просто ее позиции как бы сместились, стали более односторонними, однобокими, но в целом по-прежнему появляются статьи в защиту казахстанских (и российских) русских, причем, авторы – как русские, так и казахи и представители других национальностей.
«Паблик рилейшнз» предполагает полную свободу мнений и предоставление всесторонней информации, читатель сам находит для себя истину. Здесь провозглашается принцип: «Истина находится на рынке идей». Основное влияние отводится убеждению.
Если говорить не об отдельных статьях, а о газете в целом, то в ней можно найти приемы пропаганды, но они применялись довольно редко, зато постоянно использовался PR, промоушн, и это в настоящих условиях, естественно, действовало куда сильнее, чем пропаганда. Жанр полемики использовался очень часто, при обсуждении как национального вопроса, так и политики, экономики и так далее. Лишь некоторые из полемических материалов – спор между С. Дувановым и Ю. Кириницияновым, собкором “Российской газеты” в Казахстане, первый Президента обвиняет, второй – защищает, статья первого называется “Кризис, у которого есть имя”, статья второго – “Не браните президента. Он правит, как умеет”. Материал Дж. Сулеева “Аборигенность не порок?” полемизирует с Сейдахметом Куттыкадамом. А в свою очередь статья Ф. Мироглова “Кому в России жить хорошо?” является откликом на материал Дж. Сулеева. Сейдахмет Куттыкадам в своем интервью высказал точку зрения, согласно которой казахи среди всех центральноазиатских народов являются самыми продвинутыми и по уровню образования, и по степени мобильности. Дж. Сулеев оспаривает эту точку зрения, представляя следующие факты: «…Грузины и армяне еще сто пятьдесят лет тому назад образовали в обеих российских столицах усртойчивые общины. То же самое и казанские татары. Сегодня в столице Российской Федерации находится полмиллиона азербайджанцев. А что же казахи? Прямо скажем, выглядят очень бледно даже на фоне своих ближайших «центральноазиатских» соседей. Узбеков ныне в Москве свыше ста пятидесяти тысяч. Казахи же вот уже полтора десятка лет никак не перешагнут десятитысячный рубеж. Только стабильные восемь тысяч». Далее автор опровергает доводы своего оппонента о том, что среди элиты Казахстана есть и достойные люди, способные лучше управлять государством, нежели это делается сейчас. Через некоторое время на статью Дж. Сулеева последовал ответ. Федор Мироглов в статье «Кому в России жить хорошо?» высказал свое мнение: ничего плохого в том, что казахи не могут адаптироваться в современной Москве, нет. Ведь большинство инородцев, приезжающих в Москву, наживаются на спекуляции, непроизводственных сферах, часто связанных с бандитизмом, рэкетом и т. д. Кроме того, у жителей Москвы — советского Вавилона — выработался «особый менталитет эгоизма и высокомерия, чуждый как русскому человеку из глубинки, так и простому казаху-труженику«. Поэтому переживать из-за немобильности казахов, по мнению Ф. Мироглова, не стоит. Читатель сам волен в своем выборе.
С самого начала выхода газеты, естественно, исключительное внимание уделяется теме предстоящих выборов, сначала Президента, потом – депутатов. Под рубрикой “Власть и оппозиция” публикуются и статьи, и интервью с различными политическими деятелями, например, лидером партии “Азамат” Петром Своиком (№1 (13), весна 1999 г.). Рубрик очень много, есть постоянные, есть такие, которые использовались только один раз. Самой стабильной рубрикой в газете являются “Марсианские хроники”, хроникальная информация подается, как и положено оппозиционному изданию, скептически, и не в сухом, официально-деловом стиле. Кроме того, часто используются рубрики “Закрытая зона” (ее ведет Сергей Дуванов), “Партийная жизнь”, “Комментарии экспертов”. Под рубрикой “Персоны” помещаются, в основном, интервью (с Платоном Паком, Лирой Байсеитовой и др.). Другие рубрики – “Почтовый ящик”, “Дискуссия”, “Наши законы”, “Пределы власти”, “Война” (о войне в Югославии), “В мире казахской прессы” (ведущий – Галымжан Муканов), “Юбилей”, “На пороге кризиса”, “Не хлебом единым” (здесь часто публикуется В. Берденников), “Четвертая власть” (о проблемах СМИ), “Геополитика”, “Проблемы оппозиции”, “Политические сценарии”, “Жизнь в оппозиции”, “Скандалы”, “Как нам обустроить Казахстан” (А. Кажегельдин) и многие другие. Для газеты характерно использование эпиграфов, цитат. Каждый новый номер содержит новую цитату, взятую в качестве эпиграфа. Наиболее часто заимствуются высказывания Станислава Ежи Лец, Абая, Бернарда Шоу.
Резюме: некоторые признаки пропаганды присутствовали в материалах таких авторов, как Ермек Нарымбай, Сейлбек Кышкашулы. Но, если рассматривать газету в целом, ей свойственны PR — материалы. Нет бесконечных повторов заготовленных формул, свойственных пропаганде, кроме того, очень много полемики, не присущей пропаганде.
Стремление представить на страницах газеты как можно больше мнений на одну и ту же тему свидетельствовало о том, что газета не была привержена только одной идее, которую стремилась бы навязать массе. Наоборот, издание очень часто помещало критику на оппозиционеров — Петра Своика, Акежана Кажегельдина, Лиру Байсеитову и других, с целью как можно более объективно осветить факты или события общественной жизни. То же самое и в отношении национального вопроса. Это позволяет говорить о том, что в газете преобладал PR, что создавало ощущение объективности и непредвзятости издания.
2.2. Языковые и стилистические особенности
Материалы, посвященные национальной тематике, представляют собой почти исключительно аналитические жанры, чаще всего это статья. В аналитических жанрах, как правило, присутствует публицистичность и информативность. В них можно увидеть присутствие элементов художественности, сатирического. Жанр статьи возник в связи с необходимостью осмыслить не одну локальную ситуацию, сколь бы характерной она ни была, а более значительное явление или группу явлений, изучив которые, публицист приходит к выводам большого масштаба. Статья — аналитический жанр, в котором осмысливается и анализируется группа фактов, событий и явлений. Чаще всего в освещении национального вопроса в газете использовались проблемные, обличительные (критические) и обобщающие опыт статьи. Проблемные рассказывают о какой-либо проблеме (концентрированное выражение накопившихся противоречий, требующих незамедлительного решения). Обличительные статьи граничат с сатирическими жанрами. Статьи, обобщающие опыт, в данном случае, анализировали развитие казахской нации за последние десятилетия и оценивали результат этого развития.
В статье отдельные ситуации рассматриваются как части широкого явления. В результате, возникают широкие обобщения. В жанре статьи можно проследить внешние связи, соединяющие анализируемую ситуацию с «миром» окружающих социальных проблем, с современностью. Концепция статьи — экстракт осмысленных публицистом фактов, созданный на основе анализа социальных закономерностей.
Автор статьи убеждает читателя в справедливости или ошибочности какой-то идеи, мысли. Ему приходится прибегать не только к анализу отдельных фактов, но главным образом, к логике, к размышлениям, опираясь на всю совокупность фактов, относящихся к рассматриваемому вопросу.
Автор статьи стремится превратить читателя не столько в соучастника, но прежде всего в единомышленника, убедить его принять свое (авторское) понимание события, явления.
Использовались в издании и информационные жанры, например, хроникальная информация под рубрикой “Марсианские хроники”.
Стиль публицистический или смешанный – научно-публицистический, художественно-публицистический. В статьях используются стихи, перед некоторыми материалами есть эпиграфы. Кроме того, используется очень много образов, метафор и других художественных приемов. Допустим, название статьи “Свобода – гулящая девка…” взято из стихотворения, которое приводится потом в статье:
Свершается страшная спевка,
Обедня еще впереди.
Свобода – гулящая девка
На шалой солдатской груди! (51)
Из используемых к статьям эпиграфов есть цитаты Д. Б. Шоу: “Демократия не может стать выше того человеческого материала, из которого составлены ее избиратели” (52), Пушкина и других.
Образность – свойство практически всех материалов газеты, причем образы, как правило, не заштампованные, свежие. Сквозной образ “крысиного волка” проходит через всю статью “О похоронной команде”. Этот образ вызывает ассоциации с древним тотемом – волком. И по аналогии возникает даже не мысль, а ощущение: как измельчал этот тотем – символ силы духа, внутреннего потенциала, так же иссякает и потенциал всего народа, мельчает элита этого народа и его руководители. Прием, использованный в данном случае автором, называется кодированием (психологическая подготовка индивида или массы людей для восприятия определенных установок) и характерен для пропаганды. Название статьи сразу вызывает у любого казаха и просто образованного человека ассоциацию: волк издревле был одним из самых почитаемых тотемов у казахов. Самых сильных, ловких и бесстрашных называли волками. Конечно, тотем этот, особенно 200 и более лет назад, был связан с кровожадностью и жестокостью. Но по отношению к врагу в достойной и честной схватке, когда возможности каждого равны. То есть главным достоинством считалось все же благородство. Теперь тотем нивелируется, низводится до понятия “крысиного волка”, таким образом, мысль о духовном измельчании казахов подается не только прямым текстом, но и на подсознательном уровне. Степные рыцари, свободно конкурировавшие друг с другом, превратились в жалких и жестоких животных, которые стараются уничтожить друг друга, чтобы (нет, не выжить, это было бы еще понятно) занять лучшее место под солнцем. Журналист (Д-н Найман), используя образ «крысиного волка», заранее готовит сознание читателей к восприятию материала. Автор статьи “Околевшая собака, что покоится в утробе казахов” идет еще дальше. Внутреннюю энергию казахов, можно сказать, национальную энергию, определяющую лицо, самосознание и достоинство нации, он сравнивает с “околевшей собакой”. Таким образом, достигается определенный эффект: ощущение стихийности этой энергии, которая может использоваться как в мирных целях, так и в целях разжигания межэтнических войн и раздоров. Все зависит от того, кто сумеет эту “собаку” приручить и направить. Но этот образ был бы более уместен, если бы автор говорил не о нации, народе, а о толпе, которой действительно можно управлять.
В качестве художественных приемов используются и анекдоты, допустим, в статье, где красной нитью проходит мысль, что казахи сами топят друг друга, есть такой анекдот: “В аду расположено несколько казанов. В первом жарят евреев, во втором – русских, а в третьем – казахов. Крышка первого намертво привинчена – черти боятся, что евреи, используя свою тотальную систему взаимопомощи, все выберутся из котла. На втором казане крышка закрыта небрежно – никто из русских не помогает друг другу, но и не мешает. А на “казахском казане” крышки вообще нет. Ведь казахи, следуя известной технологии (выведения крысиных волков – М. К.), делают все, чтобы не выпустить из ада никого из своих соплеменников” (54).
Кроме того, приводится множество пословиц, поговорок, афоризмов, цитат. Например: “болезнь со временем сходит на нет, а привычка остается” (55).
Некоторым “фаренгейтовским” авторам свойственны развернутые метафоры – в материале Азимбая Гали, доктора исторических наук, “Исповедь политического поводыря. Жаназа” вступление представляет собой одну большую метафору: “Теперь уже Туркмения замыслила политические реформы. Очевидно, что это еще не реформы, но и не блажь, а политические маневры. Скорее это расчетливый флирт, желание сохранить девственность восточной деспотии при сексуальных играх с классической демократией. Демократия (здесь подразумевается мужское начало) возьмет свое, какой бы ушлой ни была баба (восточная деспотия). В Центральной Азии демократией беременны Киргизия и Казахстан. Теперь возможность безопасного выкидыша или безопасного аборта минимальна. Плод классической демократии в чреве восточной деспотии растет не по дням, а по часам. Час от часу не легче…” (56). А Ермек Нарымбай так пишет о подавлении казахской языковой среды: «Процесс, закрытый, как в казане, крышкой административного обрусения и остатками русской колонизации, придавливаемой широким русскоязычным общественным мнением, за которым стоят огромные деньги обрусевших казахов. Если сегодня не начать широкомасштабного распространения казахской языковой среды, то ситуация может дойти до критической точки кипения, когда, если не откроют крышку казана снаружи, его откроет изнутри казахское возмущение в виде второго Декабря и неизбежно отшвырнет крышку со всеми, кто на ней сидел».
Во многих статьях, кроме публицистического, используется разговорный стиль. Встречаются арготизмы, просторечные выражения: «Мы, как идиоты, хлопаем глазами и клюем на сказку о свободе конкуренции…», «Встречают с издевкой», «Это чепуха», «Дожились!» Обилие художественных приемов в какой-то мере приближает стиль написания материалов к художественно-публицистическому. Близки к этому стилю статьи Владлена Берденникова. Для его материалов характерно огромное количество ссылок на мировых гениев: Нагарджуну, св. Августина, Гегеля, сформулировавшего принципы диалектики, Льва Толстого, Христа, Шеллинга, Арнольда Тойнби и других философов, приоритет духовных ценностей над материальными. У него сложные предложения, обилие эпитетов, абстрактных понятий – Закон Нравственный, законы “любви и страдания”. Но у него немало и научных терминов: “внутривидовый антагонизм в прайде”, “животный клан”, “теория мютюэлистов” (57) (об артельности и мирном сосуществовании бедняка и богача).
Вообще, в газете научные термины используются довольно часто. Например, материал Дж. Сулеева “Чересчур азиатские лица” целиком построен вокруг термина “агонистицизм” (58).
Резюме: обобщая все написанное, можно заключить: стиль подавляющего большинства материалов – публицистический или художественно-публицистический с использованием научного и иногда разговорного стилей. Лексика, в основном, общеупотребительная. Но используются термины, встречаются и просторечные выражения, арго. Практически все авторы виртуозно владеют стилем, у каждого свой стиль, но он не выбивается из общего ряда.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Целью данного исследования было определение, насколько верно отображала газета «451 градус по Фаренгейту» ситуацию в сфере национального вопроса. Так как быть абсолютно объективным общественно-политическому изданию в нынешних условиях невозможно, можно говорить только о том, насколько близко было освещение национальных проблем к объективной реальности.
Анализ публикуемых газетой материалов позволяет заключить, что более или менее объективное освещение национального вопроса достигалось тем, что трибуна предоставлялась самым разным авторам. Хотя практически на страницах газеты не была представлена официальная точка зрения, некоторые авторы все-таки отражали и защищали именно официальное мнение (например, Юрий Киринициянов). Конечно, материалов с негативной оценкой национальной политики властей было неизмеримо больше, и поэтому говорить об объективной оценке межнациональной ситуации можно говорить лишь с оговорками. Но несомненно, что газета “451 градус по Фаренгейту” способствовала более полному и объективному освещению национального вопроса в СМИ Казахстана в целом. Издание, предоставляя трибуну точкам зрения, которые не находили отражения в официальных средствах массовой информации, тем самым давало читателю возможность выбора между мнением официальным и оппозиционным.
В данном исследовании не раз затрагивается вопрос о значении советского периода для казахской нации. И автор, в силу специфики работы, говорит лишь о негативных аспектах. Конечно, роль Советского Союза в истории Казахстана неизмеримо шире, в рамках данной работы невозможно оценить ее верно и объективно, да это и не входит в задачи исследования. Трудно измерить все хорошее, что было сделано советской властью, но и невозможно измерить ту цену, которую заплатил за это казахский народ. В этом можно увидеть еще один пример суровой диалектики жизни. Признавая огромную пользу, которую принесла власть Советов, нельзя в то же время забывать о других фактах. “Демографическая наука поименно может назвать семнадцать событий, имевших грандиозные демографически вредные последствия, связанные с жизнью нашего народа в течение последних 275 лет. Тринадцать из этих событий произошли в годы Советской власти” (59).
Общественный интерес к национальному вопросу обусловлен в какой-то мере проводимой долгие годы национальной политикой. Подавление межнациональных противоречий и проблем лишь загоняло напряжение внутрь. При освещении столь наболевшего вопроса, как национальный, редакция сумела не впасть в обобщения, используя именно диалектику. Оценивая те или иные события жизни, редакция в основном (кроме, конечно, националистов) подходила к теме осторожно, без громких заявлений. Ведь любое событие может быть оценено с разных позиций. И, сталкивая разных авторов на страницах своей газеты, редакция умела раскрыть эту диалектику.
Очень часто, почти всегда, национальная тема связывалась с политикой, экономикой, социальной жизнью страны. В целом, название рубрики, под которой подавались материалы по национальному вопросу, совершенно точно отражает «нерв» этого очень противоречивого и болезненного вопроса. Рубрика носила название «Тектонический разлом». Освещение казахского вопроса в газете “451 градус по Фаренгейту”, несмотря на богатую палитру мнений, тем не менее, в основном, представляла две точки зрения. Первая гласила, что причины бедственного положения нации кроются в ней самой, вторая (часто – националистическая) – что причины кроются в геноциде, национальной политике России либо политике нынешней власти – одним словом, вне нации. Опять же следует отметить, что эти точки зрения редко встречаются в чистом виде, скорее, одно мнение превалирует над другим, не исключая его. То же самое можно наблюдать и в освещении языковой темы. Одни авторы видят спасение казахского языка в подавлении русской языковой среды, другие – наоборот, считают, что только через межъязыковые связи возможно развитие языка.
Освещение проблем казахстанских русских в газете было весьма разносторонним, иногда балансируя на грани фола. Речь идет о националистических статьях Ермека Нарымбая и, в какой-то степени, Сейлбека Кышкашулы. Но и противоположные мнения получали свое отражение на страницах газеты, очень многие авторы высказывали точку зрения, согласно которой миграции русских могут вызвать нежелательные последствия для Казахстана. Причем, такие мнения очень часто высказывали авторы — казахи. Вообще, в этом вопросе многие авторы, как и сама редакция, предпочитали тактику взаимных уступок, особенно, в вопросах изучения государственного языка, переименования улиц и городов и т.д. В сфере языковых проблем тоже было очень много споров, получивших отражение в «451 градус по Фаренгейту».
Некоторые признаки пропаганды присутствовали в материалах таких авторов, как Е. Нарымбай. Но, если рассматривать газету в целом, ей свойственны PR — материалы. Нет бесконечных повторов заготовленных формул, свойственных пропаганде, кроме того, очень много полемики, не присущей пропаганде.
Стремление представить на страницах газеты как можно больше мнений на одну и ту же тему свидетельствовало о том, что газета не была привержена только одной идее, которую стремилась бы навязать массе. Наоборот, издание очень часто помещало критику на оппозиционеров — Петра Своика, Акежана Кажегельдина, Лиру Байсеитову и других, с целью как можно более объективно осветить факты или события общественной жизни. То же самое и в отношении национального вопроса. Это позволяет говорить о том, что в газете преобладал PR, что создавало ощущение объективности и непредвзятости издания.
Стиль подавляющего большинства материалов – публицистический или художественно-публицистический с использованием научного и иногда разговорного стилей. Лексика, в основном, общеупотребительная. Но используются термины, встречаются и просторечные выражения, арго.
Итак, умелое использование принципов диалектики, столкновение противоположных мнений, освещение национального кризиса в связи с экономическим, политическим и социальным, предоставление трибуны всем без исключения мнениям (вплоть до националистических) — таково было освещение национального вопроса в газете «451 градус по Фаренгейту».
Список литературы:
Абсаттаров Р. Б. «Национальные процессы: особенности и проблемы», А. 1995 г.
Аграновский В. “Вторая древнейшая”, Москва, 1993 г.
Блэк Сэм “Паблик рилейшнз”
Геллнер Эрнст «Нации и национализм», М. 1991 г.
Горбунов А. П. “Поэтика публицистического текста”, Москва, 1978 г.
Горохов В. М. “Проблемы журналистского мастерства”, Москва, 1972 г.
Джунусов М. “Общественный прогресс и национальные отношения”, Алма-Ата, 1986 г.
Доти Дороти “Паблисити и паблик рилейшнз”, М. 1996 г.
Кекильбаев А. “Суровое испытание накануне перемен”, “Казахстанская правда”, 1996 г.
“Межнациональные отношения в Казахстане”, Алматы, 1993 г.
Назарбаев Н. А. “Идейная консолидация общества – как условие прогресса Казахстана”, Алматы, 1993 г.
Назарбаев Н. А. “На пороге XXI века”, Алматы, 1996 г.
«Нации и национальные отношения в современном мире», Л. 1990г.
«Национальные отношения» под редакцией В. Л. Калашникова, М. 1997 г.
«Национальный вопрос на перекрестке мнений. 20-е годы. Документы и материалы», М. «Наука», 1992 г.
«Национальный состав населения Республики Казахстан: итоги переписи населения 1999 года в РК», А. 2000 г.
«Новейшая история Казахстана: исследования, документы», Алматы, 1998 г.
Общественный журнал “Грач” (“Тектонический разлом”), №1, 1999 г.
Омарбеков Т. «20-30 жылдардағы Қазақстан қасiретi», Алматы, 1997 г.
«Политические репрессии в Казахстане в 1937 — 1938 гг.» сборник документов, Алматы, 1998 г.
Скуленко М. И. “Журналистика и пропаганда”, Киев, 1987 г.
Солганик Г. Я., Милых М. К., Вомперский В.П. “Стилистика газетных жанров” под ред. Д. Э. Розенталя, М. 1981 г.
Солганик Г. “Лексика газеты”, Москва, 1988 г.
“Стилистика газетных жанров”, Москва, 1981 г.
Черепахов М. С. “Герцен – публицист”, Москва, 1960 г.
Шерковин Ю. А. “Психологические проблемы в массовых информационных процессах”, Москва, 1973 г.