«Сумерки — состояние природы до восхода Жить в такой стране, как Казахстан, трудно, скучно, но и не без сюрпризов. Законы, издаваемые властью, действительны только для нее самой, и потому нет нужды надеяться на лучшее и хлопотать о правосудии. Надо сказать, что к нынешнему своему положению мы пришли не просто. Не стану подробно описывать количество и качество усилий, приложенных нами, чтобы отстоять себя нравственно и физически. Поделимся лишь общим пафосом борьбы за свои права, неким моральным фоном нашего противостояния. Ощущение этого противостояния имеет приличную историю и возникло, можно уже сказать, давно — в июле 1989 года. Взбунтовавшись через три дня после Донецка, мы и потребовали ту самую малость — зарплату в срок да уважения к себе. Справедливости ради надо отметить, что выразить все это четко мы сразу не смогли, поэтому расползлись на длинный список (см. Постановление Совета Министров СССР № 608.) И того, мол, хотим и этого. Но нам сказали, что денег в стране нет. Еды тоже. И укорили нас в несдержанности. Мол, общегосударственное «одеяло» тянуть на себя — нехорошо. Все терпят, и вы не лучше. И если уж приспичило бузить, то это надо делать цивилизованно, по закону, чтобы не вредить стране. (И срочно изготовили закон о трудовых конфликтах, по которому не то что забастовать — подготовиться к этому стало невозможным.) Мы не хотели плохого Родине (как не хотим ей этого и сейчас), но ситуация с прокормом так и не решалась, и мы попытались пройти сначала к маленькому начальнику, потом к среднему и наконец — к главному. Но нас остановили (1992, 1994 гг. — Караганда, 1994-1995 гг. — Кентау, 1997 г. — Жанатас, 2001 г. – снова Караганда) и сказали, что стоять у шахт или ходить по родной земле гурьбой — нехорошо. Даже ночью. Мол, мешаем движению. Своего же надо, дескать, добиваться через суд. И тут же изготовили закон о митингах, шествиях и собраниях, по которому собираться больше трех человек или двигаться куда бы то ни было попросту запрещено. Мы послушно переместились в суды и для начала обратились с иском по зарплате от всего коллектива шахты (1994 г., шахта “Тентекская”, сумма -2 млн. долларов США). Но нам сказали, что подавать коллективный иск — неграмотно. Надо индивидуально. Мы организовали профсоюзом массовое изготовление исков (за один день подготовили 2000). Но нам сказали, что иски надо заверять нотариально. Мы сделали и это. Но когда подали первый иск, нам сказали: надо вначале пройти через комиссии по трудовым спорам — КТС, которых тогда еще практически не было. Мы понудили администрацию организовать КТС на всех шахтах, где имелись члены нашего профсоюза (это 15 предприятий), и на это ушел год. Когда же все это было проделано, нам сказали, что комиссии по трудовым спорам
или после заката солнца».
Для наглядности профсоюзным экспертам и просто любознательным приведем характерные штрихи действий казахстанских властей по изведению профсоюзов в настоящее время:
1. Регистрация любого профсоюза обходится в неподъемные 300 долларов США. Т. е. правом на создание профсоюза практически невозможно воспользоваться.
2. При регистрации профсоюза в управлении юстиции требуют разрешение хозяина предприятия, на котором он создается, на предоставление ему помещения, которое он может и не дать. Профсоюз, таким образом, со дня своего рождения ставится в зависимость от хозяина предприятия. Или не регистрируется.
3. Хозяева предприятий не обязаны перечислять профвзносы и не делают этого. Сбор же взносов силами самого профсоюза в связи с непостоянством членов профсоюза граничит с сокрытием доходов, а значит, преследуем по уголовному законодательству.
4. Хозяева предприятий — практически единственная инстанция в стране, которая имеет право в республике определять наличие или отсутствие профсоюза у себя на предприятии. Не принимая заявления в расчетный отдел о перечислении взносов, они истолковывают этот факт как отсутствие самого профсоюза и физически выталкивают профработников с территории предприятия.
Прокуратура и суды по указанию свыше стоят до обморока на страже местного и иноземного капитала, потому о правовой стороне их дела не может быть и речи. Обращения к ним (а их было без преувеличения сотни и тысячи) давали только дополнительный повод для репрессий организаций и их членов. За последние пять лет режим власти РК успешно расправился со всеми независимыми профсоюзами, которые в меру своего добровольческого пыла попытались воспрепятствовать произволу и хамству, которые овладели вдруг «советской инженерией» на фоне вакханалии дележа народной собственности. Нам нетрудно назвать эти организации. Это — Независимый профсоюз горняков Карагандинского угольного бассейна, Ассоциация независимых профсоюзов Карагандинской области, независимые профсоюзы горняков Кентау, НПГ шахты «Саранская», НПГ шахт «Карагандинская», имени 50-летия Октябрьской революции», «Актасская», «Тентекская», «Шахтинская», «Стахановская», имени Кузембаева, имени Горбачева, «Казахстанская», имени Ленина, имени 50-летия СССР и Свободный профсоюз » Энергетик».
Все эти организации целенаправленно уничтожены властью. О «профсоюзах», которые переориентировались в своих задачах, служа режиму, мы и не упоминаем, ибо братья по духу понимают, что таковые «профсоюзы» профсоюзами не являются.
И мы поняли, что власть, т.е. люди, патологически желающие кем-то управлять, не намерена менять свою лживую суть. А то, что подается нам под соусом «демократических реформ», — очередной блеф, которым она живет всегда. Но такое открытие нас ничем не смутило. Реальная информация всегда ценнее, нежели любой, даже самый сладкий миф. «Объект внимания» таков, каков есть. Будем менять.
Об этом вопрос не стоит. Бывают затруднения лишь в том, как это делать. Но, думается, мы с вами справимся. Накопленный опыт взаимодействия с этим «объектом» показывает, что нет проблем, которые мы не сдюжим, если вместе. И вполне реально захотим того.
Конечно, такое положение вещей с профсоюзами не может не наложить отпечаток на положение горняков и их семей. Горняки у нас уходят на пенсию в 63года (!), получают зарплату (если ее еще дают) максимально в 100 “баксов”, работают на изношенной донельзя технике.
6 тысяч “баксов”, с боем выбиваемых у хозяев шахт родственниками погибшего горняка, — такова наша цена здесь.
И все это мы рассказали не для того, чтобы нас пожалели.
«Не жалей меня! Не жалей! Сам я выбрал долю такую. Лучше водки стакан налей или пива. Его люблю я …». Мы поделились с братьями по духу реальным положением вещей в нашей стране и рассчитываем на такую же откровенность. И мы не хотим говорить высоких слов о любви к Отечеству.
Мы хотим обсуждать профессиональные детали своей деятельности, в чем и видим помощь своим странам, то есть народам, их населяющих.