Президенты Казахстана и России подписали протокол к “Соглашению между странами о разграничении дна Каспийского моря в целях осуществления суверенных прав на недропользование” от 6 июля 1998 года, сообщает Интерфакс-Казахстан.
Казалось бы, речь идет о сугубо технических вопросах, касающихся того, как распределяются права на спорные месторождения, попадающие на модифицированную срединную линию, разграничивающую дно Каспия между Казахстаном и Россией.
В Соглашении все детали подробно расписаны, а заодно проставлены точные координаты этой самой модифицированной линии.
Тем не менее, этот технический протокол активно комментируют ведущие мировые агентства в качестве важной стратегической новости, да и сами Президенты также придали весьма большое значение этому подписанию. Так, российский президент назвал его “настоящим прорывом в сотрудничестве двух стран по освоению Каспийского моря”. По словам В. Путина, особенно ценно то, что подписание документа состоялось после ашхабадской встречи государств Каспийского региона.
“Совместное равное освоение крупнейших месторождений на Каспии не только поднимает наши отношения на новый уровень, но и является примером для других”, — полагает президент Казахстана.
Вот это “пример для других” и является самым важным в этом событии. И дело здесь вот в чем:
До этого дня, при всем том, что месторождения на Каспии активно разрабатываются, и еще активнее идет поиск новых, не был решен главный вопрос: как делить нефтяные богатства между пятью странами, имеющими выход к морю-озеру.
Россия и Казахстан давно договорились о принципе “дно делим, вода общая”. Иран настаивает на принципе “кондоминиума”, то есть на совместном использовании всех месторождений. Либо, в крайнем случае, он согласен разделить “озеро” на пять равных секторов – по 20% каждому государству (сейчас, согласно унаследованной от СССР границы, иранский сектор Каспия составляет менее 16%).
Азербайджан, в принципе, согласен делить дно, но пока – только в принципе. Позиция Туркменбаши находится где-то посередине между российско-казахстанской и иранской.
Единственное, в чем до этого момента все пять переговорщиков нашли консенсунс – это в том, что вопрос использования каспийской нефти необходимо решать консенсусом. И это их взаимное желание консенсуса, в свою очередь, надежно заблокировало достижение практических договоренностей.
И вот Казахстан и Россия чисто техническими методами и как бы только в рамках своих суверенных прав смогли разрубить весь этот пятерной политической узел.
Теперь в северной части Каспия, согласно как национальным законодательствам обоих договорившихся государств, так и международному праву, вообще нет препятствий для добычи и поиска нефти. Как силами национальных компаний России и Казахстана, так и иностранных.
Вернее, все участники нефтедобычи на северном Каспии могут только делать вид, что политическая проблема решена, поскольку три других суверенных государства отнюдь не присоединились к такому решению. Наоборот, оставшаяся “тройка” вправе заявить решительный протест против Соглашения Россия-Казахстан, поскольку это соглашение не просто не учитывает их позиции, но, более того, автоматически “присоединяет” их к нему. В самом деле: то “техническое” решение, которое уже осуществили Казахстан и Россия, принципиально исключает оба иранских варианта: как о кондоминиуме, так и о делении на пять 20-процентных секторов.
С момента подписания Соглашения переговоры по Каспию перешли в принципиально иной формат: теперь Азербайджану, Туркменбаши и Ирану остается либо присоединиться к нему и продолжить модифицированную серединную линию раздела уже по своим территориальным водам, либо, по рознь или вместе, объявить “войну” этому Соглашению, дипломатическую или настоящую.
Спрашивается, почему же Россия и Казахстан решились на такой политический демарш и что теперь надо ждать от их партнеров?
Чтобы правильно ответить на этот вопрос, надо увидеть тот главный интерес, который стоит за этим “прорывом”. А это, безусловно, интерес шестого, и самого главного, участника каспийской “пятерки”: США.
Единственной оставшейся супердержаве такой раздел Каспия выгоден со всех сторон.
Во-первых, это еще один крепкий гвоздь Запада в крышку гроба СССР. Коль скоро Россия и Казахстан провели государственную границу и по морскому дну, а их сотрудничество в освоении приграничных месторождений определено именно как сотрудничество межгосударственное, никакого реального союза между ними, например, по типу ЕС не предвидится. СНГ и ЕврАзЭС, как были, так и останутся на бумаге и в речах президентов.
Во-вторых, это решение “двойки” мгновенно поляризует ситуацию на Каспии в выгодную для сильнейшего “игрока” сторону: на “наших” и “изгоев”. Причем роль изгоя отведена лишь Ирану, поскольку Туркменбаши, с его вращающейся золотой статуей, указующей путь солнцу, и собственноручно написанным для подданных новым Кораном – “Рухнамой”, не имеет реального веса и воспринимается Западом как некий временный исторический казус.
Иное дело Иран — единственное на земном шаре государство, где правит Ислам как таковой, а не кто-то под видом или от имени исламской идеи. Фактически, именно Иран занял сейчас освобожденную СССР нишу идеологического антагониста Запада, но с неизмеримо меньшими ресурсами. Для развала коммунистической “империи зла” США потребовалось тридцать лет
, и “разрядка напряженности”, то есть экономическое сотрудничество, заманившее СССР в ловушку зависимости от экспорта нефти и импорта зерна. С Ираном проще, и схема против него выбрана обратная: это экономическое эмбарго и подталкивание к открытой конфронтации.Соглашение России и Казахстана отрывает от Ирана Азербайджан. При всем нежелании Гейдара Алиева ссорится с южным соседом, его зависимость от США вообще и от строительства трубопровода Баку-Джейхан, в частности, не оставляют ему выбора, и он, так или иначе, присоединится к северной “двойке”.
В самом же Иране “прорыв” Казахстана и России усиливает позиции обоих полюсов: как реформаторов-западников, так и ортодоксальных исламистов. А и то, и другое выгодно его противникам как “напрягающее” внутреннюю ситуацию. Если верх возьмут “умеренные”, в Иране начнется аналог горбачевской “перестройки”, с тем же финалом: эрозия и крах тотальной государственной идеологии и превращение страны в долларо-сырьевую провинцию Запада. Усиление же воинствующих радикалов “подставляет” их под “объединенное” международное сообщество, включая и сыгравших на Запад Россию с Казахстаном, что ускоряет их уход со сцены.