“Дело Жакиянова”: Что говорит следователь

***

Г.К.: Мера пресечения в отношении Жакиянова Галымжана Бадылжановича — домашний арест избрана в соответствии с санкцией прокурора г. Астаны, и в настоящий момент органы уголовного преследования не имеют оснований для изменения этой меры пресечения. Следствие по делу 17 мая было закончено. Об этом было мной объявлено обвиняемому Жакиянову и его защитникам. Перейти к выполнению статье 275, ознакомлению с материалами дела, к сожалению, я не смог, ввиду того, что Жакиянов был госпитализирован в кардиологическое отделение Первой городской больницы г. Павлодара. Основания для изменения меры пресечения, я повторяю еще раз, я не нахожу.

Г.К.: В отношении “дома”, у нас, значит, и по комментарию к Уголовно-процессуальному кодексу, там нет такого понятия.

Вопрос: Вы сказали о том, что он совершил преступление. Но ведь суда еще не было. Это как понимать?

Г.К.: Безусловно, презумпция невиновности. Определяется судом все. Но следствием, на момент предварительного расследования, ему предъявлено обвинение по трем эпизодам совершенных преступлений, а виновен не виновен, это действительно, это самое, это уже в компетенции суда.

Г.К.: Да он совершил преступление, ему предъявлено обвинение по трем статьям.

Г.К.: 17 мая я его не допрашивал. Вы просто неправильно осведомлены. 17 мая он ознакамливался с протоколом дополнительного допроса и с видеозаписью, с видеофонограммой дополнительного допроса, поэтому никакого допроса не было. После чего мною было объявлено об окончании следственных действий.

Г.К.: У него прогрессировала старая болезнь. Он состоял на учете. Лечился. Просто у него эта болезнь прогрессировала. В качестве дополнения к предыдущему вопросу могу сказать следующее. Дело в том, согласно данным, полученным мною в ходе следствия, господин Жакиянов не прописан, не имеет прописки ни в городе Павлодаре, ни на территории Павлодарской области. В связи с чем не имеет движимого и недвижимого имущества. Поэтому органы уголовного преследование определили местом домашнего ареста этот адрес.

Г.К.: Да, за ней действительно зарегистрирована недвижимость. Но опять же по данным адресного бюро миграционной полиции, Жакиянова Карлыгаш Кадесовна там не значится прописанной.

Г.К.: Следственные действия были приостановлены. Я объявил об этом 17 мая согласно ст.273 уголовного кодекса. Я объявил это ему и его защитникам. И более того, после этого ни одного следственного действия не проводилось, потому что его защитники просто-напросто перестали со мной контактировать.

Г.К.: Нет. Допроса более 4 часов у меня с моим подследственным не было и нет. Кто разводит эти слухи и для кого это выгодно, мне остается неясным.

Г.К.: 15 мая, после того как он отказался от дачи показаний… Я предъявил 13 мая окончательное обвинение и 15 мая объявил об окончании следственных действий, защитником Райнгольц и обвиняемым Жакияновым было заявлено ходатайство о даче показаний. После чего я 16 мая возобновил производство вновь по делу и допросил его дополнительно в качестве обвиняемого в присутствии адвокатов Ребенчук Елены Дмитриевны и Райнгольц Александра Валерьевича. Допрос был начат в 10 часов 10 минут и был закончен, с техническими перерывами, связанными с заменами кассет, в связи с тем, что Жакиянов заявил устное ходатайство о подготовке к допросам ряда документов.

С этими перерывами в 13ч. 40мин. официально был закончен дополнительный допрос. После чего я объявил перерыв для составления протокола. То есть по видеозаписи я должен был составить протокол, после чего предъявить его для ознакомления своему подследственному и защитнику.

Г.К.: Безусловно.

Вопрос: А как могут влиять на ход следствия его соратники по общественному объединению Дем.выбор?

Г.К.: Есть определенная тайна предварительного следствия. Поэтому я этот вопрос тоже опущу и отвечать на него не буду. В общем-то, тот круг лиц, имеющих к нему доступ, которых я определил, этим я нисколько не ущемил его конституционные права на защиту.

Г.К.: Карлыгаш Кадесовна непосредственно находится на всех процедурах, которые проводятся с ее супругом. Ей предоставлен беспрепятственный доступ.

Г.К.: Я думаю, что она постоянно контактирует с лечащим врачом. Лечащим врачам никто, в том числе и я, никаких ограничений по поводу дачи какой-либо письменной либо устной информации, с моей стороны никакого табу не было.

Вопрос: Врачи говорят совсем противоположное. Были ли обращения Жакиянова и адвокатов предоставить ему другого лечащего врача? И можно ли напрямую связывать ваши отказы с тем, что он сейчас находится в таком состоянии? Тем более, учитывая ваши посещения в пятницу и сегодняшнее посещение в больнице Жакиянова. Можно ли все это расценивать как прямое давление, отрицательное давление, на состояние его здоровья? Потому что именно после вашего посещения он оказался в реанимации.

Г.К.: Сегодня я действительно повторно посетил больницу. Но я поехал к лечащему врачу выяснить состояние здоровья своего подследственного. Я как следователь, у которого находится в производстве уголовное дело, у меня еще есть определенные сроки расследования. И мне просто было интересно выяснить у лечащего врача состояние здоровья моего подследственного, может ли он со мной побеседовать. Я должен был определиться с кем из его защитников он намерен дальше работать. Потому что мне буквально вчера звонил адвокат Раймгольц, с Астаны, и сказал, что со слов его коллеги Ребенчук Елены Дмитриевны он отстранен от дальнейшей защиты и ведения дела по Жакиянову, якобы со слов Жакиянова Галымжана Бадылжановича. Ребенчук сама на связь не выходит. А, согласно статьи 73 УПК, отказ от защитника инициатива в первую очередь от подозреваемого, обвиняемого. Еще и в письменной форме, которую я должен приобщить к материалам дела, с мотивировкой отказа по защитнику, но никак по инициативе самого защитника.

Но, однако, ввиду того, что мне была выдана справка, и лечащий врач сказал, что ему противопоказана встреча, даже просто для беседы, я покинул больницу.

Г.К.: В пятницу, я посетил палату и находился там менее минуты, в присутствии лечащего врача. Без видеокамеры. Да видеокамера была со мной, но оператор находился в фойе.

Г.К.: Я получил письменное заключение, когда мне лечащий врач сказала, что он не в состоянии с вами беседовать. Она мне выдала заключение письменное. После чего я соответственно покинул территорию больницы.

Г.К.: Нет. Следственные действия проводятся с участием защитника. Я свой визит как 6 июня, так и сегодня был обусловлен тем, чтобы все-таки в ходе беседы выяснить у самого Жакиянова, с кем из защитников он будет. Потому что ситуация мне непонятная. Защитники не идут на контакты, телефоны, мобильники отключены. На мои письменные уведомления никто из них мне письменно не ответил. Я предоставлял и свои контактные телефоны, факс. Никто не сбрасывал сообщения. В связи с чем, почему они к назначенному времени не явились.

Г.К.: Извините, я зашел с лечащим врачом. Но, убедившись, я все же решил получить письменное заключение. Потому что я все же должен был выяснить, у самого Жакиянова, кто из защитников с ним сейчас работает.

Г.К.: Я вам скажу однозначно, состояние его сейчас оценивается как средне-тяжелое. Был консилиум врачей. Ему рекомендован психо-эмоциональный покой. Ознакомление с материалами уголовного дела противопоказано. Поэтому я как следователь следственной группы по данному делу, на то тоже естественно человеческий фактор влияет. Есть статус медиков, есть статус специалистов врачей. И мы не можем их перешагнуть.

Вопрос: Требует ли от вас ваше руководство официально или неофициально ускорить дело и передать его в суд?

Г.К.: Безусловно. Я могу с ним приступить к следственным действиям только после того, как мне непосредственно лечащие врачи его, консилиум определит состояние его. Не противопоказано ли ему дальнейшее ознакомление с материалами уголовного дела. И лишь после того я могу приступить непосредственно к проведению данных следственных действий. То есть к выполнению статьи 275 Уголовно-процессуального кодекса по ознакомлению с материалами дела. Потому что следствие по делу окончено.

Вопрос: Почему к нему (Жакиянову) не допускают личного лечащего врача, который с 2000 года его лечит, знающий особенности организма данного человека?

Г.К.: В этом отношении я одно могу сказать. Состоялся консилиум врачей. Расширенный консилиум, с привлечением специалистов, республиканских, города Павлодара, Павлодарской области, и здесь на решение консилиума ни я, ни группа следователей, которые у меня работают, не можем повлиять. А там к его лечению никаких замечаний высказано не было. Состояние его на момент принятия решения, никаких жизненно-угрожающих патологий его жизни и здоровью не было. Поэтому то же самое, когда на расширенном консилиуме врачами был вынесен вердикт обеспечить ему психо-эмоциональный покой, но не органами уголовного преследования.