“Это больше, чем преступление. Это – ошибка!”

Как плохо без преемственности властных обязательств

Мы свыкаемся с тем, что многие решения, касающиеся государства и рядовых граждан страны, принимаются без достаточной проработки, а то и вовсе без оной. Что называется, абы как. Потом многие из них выходят народу, обществу боком. Вот, к примеру, в темпе марша под давлением сверху провели приватизацию колхозов и совхозов. Во что это вылилось — мы видим воочию. И поэтому теперь принято перед всем миром ставить в пример таких сельских руководителей, которые не поддались давлению и, буквально воюя, отстояли целостность своих хозяйств во благо всех своих земляков…

Или же, скажем, несколько лет назад оказались закрыты решением правительства и государственного образовательного ведомства сотни малокомплектных школ в аулах и маленьких селах. А теперь взят курс в обратную сторону — восстанавливать их. Вопрос рассматривается на заседании правительства, и по его завершении журналистам дает пресс-конференцию министр науки и образования Ш.Беркимбаева, чтобы сообщить им следующее “открытие”: оптимизация школ была ошибкой. Потом она же в своих выступлениях в казахскоязычных СМИ, давая проникновенную оценку аульным школам, говорит о необходимости развивать и укреплять их.

Вашими устами бы, что называется, да мед пить. Но вот только как быть с ответственностью за принятые решения и последствия их ошибочности?! Мы тут уже не говорим о том, что должна соблюдаться преемственность ответственности тех людей, которые олицетворяют государственную власть. Речь сейчас не об этом. Разговор идет о другом. Как же нам, стране и обществу, относиться к таким случаям, когда государственные деятели, непосредственным образом участвовавшие в проработке или принятии тех или иных правительственных постановлений, передвигаются на следующую ступень вверх по служебной лестнице и объявляют прежние свои решения ошибочными?!

Ни для кого не является секретом, что к состоявшемуся в середине 90-х гг. решению об оптимизации малокомплектных школ никак не могли быть непричастны как нынешний премьер-министр, курировавший тогда образование, как вице-премьер, так и сегодняшний министр науки и образования Ш.Беркимбаева, являвшаяся тогда заместителем главы этого ведомства. Теперь они вместе с другими членами правительства обосновывают и принимают другое постановление. И этот документ призван устранить негативные последствия прежнего, “оптимизационного” решения. Другими словами, государство и общество ставятся в такое положение, при котором оказываются должны платить дважды: сперва — за ошибку, а затем — за устранение ее последствий. А о том, чтобы хоть как-то спросить за это с тех, которые, выступая от имени государственной власти, допустили этот просчет, и речи нет.

Кстати, решение о закрытии малокомплектных школ в свое время было встречено в штыки в кругу казахских интеллигентов. Так что уже тогда было понятно, что это неверный шаг. Тогдашний глава правительства в оправдание такого решения, помнится, заявил буквально следующее: “Закрываются библиотеки, потому что сейчас время не для библиотек. Вы понимаете, бывает период у страны, который называется войной. Когда не только библиотеки, школы даже бывают закрыты…” То есть обосновал принятие “оптимизационного” решения жесточайшей необходимостью.

Это заявление вызвало большой резонанс. Один из мэтров казахской литературы, ныне покойный К.Мухаметжанов, человек незаурядного ума и большого такта, комментируя вышеприведенные слова, заметил, что из осажденного немецко-фашистскими войсками Ленинграда прежде всего вывезли старейшую общедоступную (публичную) библиотеку страны, любовно называемую в народе “Салтыковка” (имени М.Салтыкова-Щедрина), а в Казахстане именно в годы Великой Отечественной войны были созданы ЖенПИ, консерватория и киностудия “Казахфильм”…

Так он прояснил вопрос о совместимости войны с библиотеками и школами в случае, когда в стране всерьез думают о ее будущем. Уже из одного этого примера видно, насколько серьезна была ситуация и как велико было неприятие обществом признаваемого сейчас самими властями ошибочным решения. А вот из чиновников никто открыто не спорил с ним. Не подал в отставку в знак несогласия.

Многое изменилось за последние годы. А самое главное, более не считается крамольной гласная критика недостатков государственного управления. А головотяпский подход к принятию самых серьезных для страны и общества решений, похоже, сохраняется. Как и в приснопамятные времена власти предержащие исходят из своей якобы непогрешимости и никак не считаются ни с профильными специалистами, ни с общественным мнением. При этом они, как и прежде, нарушают сам принцип народовластия, заложенный в названии государства, – Республика Казахстан. Поэтому нет, наверное, смысла удивляться тому, что мы как страна все также сами себе создаем трудности, а потом героически преодолеваем их.

Применительно к рассматриваемому случаю мы также должны вести речь о нарушении главного принципа административной деятельности как таковой, который заключается в том, что из ошибок непременно должны делаться выводы. И прежде всего — организационные. Иначе быстро будут утрачены представления о правильном решении и навыки предотвращения ошибок.

Государственную власть должны представлять такие люди, у которых есть не только ясное представление о государственных и общественных интересах, но и твердые принципы, и гражданская позиция. Иначе, как бы это ни звучало банально, никакого государства не получится. Поведенческая модель “чего изволите”, быть может, хороша для личной карьеры чиновника, но при повальном следовании ей в системе государственной власти снизу доверху вся государственная машина рано или поздно будет загнана в тупик.

В далеком теперь 1995-1996 гг. во всем правительстве и руководстве системы образования не оказалось никого, кто бы сказал, что затевавшаяся тогда оптимизация малокомплектных школ – это ошибка. Теперь, когда уже, образно говоря, дрова наломаны, кое-кто прозрел и берется за счет государства и общества исправить ситуацию. Ошибки совершают они, а расплачивается все общество. И, что печально, никаких выводов системного характера не делается. Конечно, можно утешать себя, говоря: “Лучше поздно, чем никогда”. Но при существующем положении вещей мы никак не гарантированы от повторения подобной ситуации. По сути, та реальность в системе государственного управления, при которой в середине 90-х гг. появилась “оптимизационная ошибка”, поныне сохраняется в неизменном виде.

________________________