Так ли опасен китайский дракон

“Еще ни одному народу, попавшему под власть Поднебесной, не удалось вновь обрести независимость”

Помните, как в советское время говорили: “Болтун – находка для шпиона”?! Если понадобилось бы перефразировать это выражение применительно к сегодняшней ситуации у нас в регионе, оно должно было бы, думается, звучать так: “Слабые, раздираемые множащимися изо дня в день внутренними противоречиями и разрываемые центробежными устремлениями страны-соседи – находка для Китая”. Таких государств в окружении Поднебесной империи, все больше и больше накачивающей военно-политические мускулы и набирающей экономическую мощь, всего два – Кыргызстан и Казахстан. Даже Монголия, с точки зрения предполагаемых долговременных китайских интересов, не созрела до такого состояния. Конечно, можно до хрипоты в голосе доказывать, что как Казахстан, так и Кыргызстан путем некоторых территориальных уступок урегулировал все пограничные вопросы с Китаем, а посему они теперь могут не тревожиться насчет китайской экспансии в какой бы то ни было форме. Но тем, кто выступает с таких позиции, было бы нелишне не забывать о том, что Китай с его населением, составляющим 22 процента всех землян, обладает лишь 7 процентами пахотных земель в мире.

Понятное дело, нынче официальный Пекин формально обязан руководствоваться международными нормативно-правовыми документами, и поэтому не станет заявлять свои права на тот же Кыргызстан с Казахстаном или на ту или иную часть их территорий. Но такой линии он может позволить себе придерживаться до тех пор, пока речь идет об оперативно-тактических задачах, а не о стратегических приоритетах своей политики. У Китая есть целый ряд серьезнейших проблем, которые с опорой на местные резервы и возможности не могут быть решены. Некоторые из них, существуя веками, в настоящее время начинает обретать критический характер. Другие порождены изменениями последних десятилетий. Но в любом случае разрядка порождаемой ими напряженности требует обращения взора на соседние страны, на возможности, которые кроются там.

Если прибегнуть к образной аналогии, Китай как лев, который, нуждаясь в пище, вынужден обращать внимание на окружающих живых существ, но выбрать себе в жертвы он может только самых слабых из них. Потому что более сильные могут дать чувствительный отпор или по-иному не дать сделать из себя жертву… Так, Китай на протяжении всей своей истории испытывал соседние страны на крепость. Одним удавалось отбиться от него или найти иной способ не поддаться, другие оказались поглощены китайским драконом. Еще ни одному народу, попавшему под власть Поднебесной не удалось вновь обрести независимость. Это хорошо известно всем ее соседям, кроме, быть может, тех, чья бдительность оказалась утрачена вследствие долгого нахождения в составе других могущественных держав или под их протекторатом. Поэтому нет ничего удивительного в том, что они при случае китайской экспансии в их пределы оказывают самое ожесточенное сопротивление. Потому что при таком случае речь идет о выживании. Для иллюстрации этого вывода будет, думается, достаточно назвать вьетнамский отпор китайскому вторжению в 1979 году. А ведь эта была война совсем недавних союзников по выдворению американцев из Индокитая. То есть с точки зрения предыдущего состояния отношений между официальным Ханоем и Пекином она была неожиданной. Уже этот пример свидетельствует о том, что обольщаться насчет своей гарантированной безопасности от китайских притязаний в силу достигнутой договоренности по территориальному вопросу не стоит.

Большей гарантией явилась бы — причем не только в случае с Китаем, но и со всеми другими великими державами, находящими при любом раскладе повод и возможности вмешиваться во внутренние дела малых государств – устремленность нации на внутреннюю общественную консолидацию и концентрацию своей мощи. Но именно эта сторона общественно-государственного дела более всего хромает в наши дни в Кыргызстане и Казахстане. Центробежные тенденции сейчас усиливаются в этих двух соседних с Китаем странах. Причем в Кыргызстане уже имеет место общественная дестабилизация, формально (во всяком случае) возникшая, кстати сказать, еще в марте вследствие китайско-кыргызского пограничного вопроса. Официальный Бишкек за прошедшие 4 месяца так и не нашел ключа к разрядке внутренней напряженности. Так что чем завершатся нынешние события в Кыргызстана – никому не известно. Но одно совершенно ясно: если ситуация примет совершенно неуправляемый характер, вероятность вмешательства Китая во внутренние дела этой страны резко возрастет. И аргументы у официального Пекина в пользу такого шага будут звучать в подобном случае достаточно весомо. Конечно, присутствие американских военных в аэропорту Манас под Бишкеком представляет из себя некоторую гарантию от китайского вмешательства в дела Кыргызстана. Однако вероятность того, что США позволят себе вмешаться в регулирование социального кризиса в этой стране, крайне низка. Скорее, она равна даже нулю. У американцев в портфеле может быть проект другого решения для ситуации в Кыргызстане. Но в любом случае, усиление исламистских тенденций на фоне продолжающегося ослабления официальных властных структур налицо. По сути, сегодня исламисты (как это ранее и в Таджикистане) — единственная реальная сила, способная выступить альтернативой тающей на глазах официальной светской власти. Если окажется, что такой вариант развития событий не противоречит центральноазиатским планам американцев, он имеет большие шансы на то, чтобы реализоваться. Но вместе с тем он почти гарантированно спровоцирует вмешательство китайцев.

Убийство Ван Тен Пина, первого секретаря китайского посольства в Бишкеке, произошедшее буквально на днях, 29 июня, усиливает впечатление, что нынешние события в соседней республике развиваются именно в таком ключе. Официальный Пекин резко отреагировал на это трагическое происшествие. Он требует у кыргызской стороны ускорения расследования и сурового наказания виновных. Но власть в Бишкеке нынче слаба как никогда прежде. И ей, если быть откровенным, не до таких проблем. Даже если она сейчас сумеет выйти с честью из этого инцидента, гарантий от повторения в ближайшее же время аналогичных враждебных акций в отношении КНР и его представителей нет и объективно быть не может. Следовательно, все очевидней становиться фатальная неизбежность перехода китайцами бывшей советско-китайской границы…

А как же Казахстан? Если быть честными перед собой, надо сказать, что сейчас у нас в стране общественно-политические события во многом развиваются по прошлогоднему кыргызскому сценарию. Разница всего в несколько месяцев. Официальная власть, наконец-то, начала демонстрировать предельную решительность в отношении своих политических противников, но кризис, кажется, зашел уже слишком далеко. А главное, стремительно утрачивается управляемость страны. Последнее, конечно же, не есть следствие воздействия внешних сил. Просто в той модели системы власти, какая утвердилась в Кыргызстане и Казахстане, этот изъян заложен изначально. То есть возникновение серьезного кризиса власти, несущего в себе опасность распада государства и общества, был предопределен. И не столько геополитическим окружением и избранным путем формирования государства, сколько историческими общественными особенностями местных социумов. В пользу такого вывода свидетельствует то, что в соседнем же с Кыргызстаном и Казахстаном Узбекистане сложилась за те же десять лет независимости совсем иная реальность. Мы тут не собираемся утверждать, что она более или менее благоприятна. Можем со всей уверенность сказать лишь одно: там реальность совсем другая. И если бы Узбекистан граничил с Китаем, вряд сейчас надо было бы всерьез говорить об опасности вторжения оттуда.

Опасность вмешательства китайцев во внутренние дела Кыргызстана и Казахстана так быстро созрела, прежде всего, в силу исторической номадной специфики кыргызского и казахского обществ. В таких социумах центробежная сила как правило бывает сильная. То есть всегда немало находится личностей, готовых, вопреки общенациональным интересам, раскачивать общественно-государственную лодку, и групп населения, способных пойти за ними. Если тут у нас, в Казахстане, есть готовность постараться отвернуть нашу “общую лодку” от фатального столкновения с китайским драконом, нужно будет действовать с осознанием этой нашей особенности. Все мудрые сыны казахского народа от великого Абая до Габита Мусрепова, столетний юбилей которого мы нынче отмечаем на государственном уровне, оставили нам в наследство такое изречение, из которого следует, что первый враг казаха – это другой казах. В таком выводе, собственно, и заложена формула центробежной силы в казахском обществе. И наши мудрецы сказали об этом во всеуслышание только для того, чтобы мы береглись от этой опасности, заложенной в нас самих.

Из всего изложенного следует такое заключение: опасен не столько Китай, сколько то, что мы так предрасположены к распаду, разброду, разъединению. Когда такая тенденция, не имея препятствия в виде нашего осознанного сопротивления ей, минует критическую точку, тогда и возникает пресловутая “китайская угроза”. Судя по всему, кыргызы, уже миновали такую отметку, а мы — только на подходе…