Чёрная и белая кость — навеки вместе

Бивисбек&Батхедбай. Карасиёки*.

Наконец, мы дожили до первых когтей цивилизации и в Казахстане происходит активное расслоение на бедных и богатых, минуя вожделенный middle — класс. Точнее можно охарактеризовать ситуацию на индуистский лад: кастовое расслоение.

Даже по внешнему виду и физическому состоянию можно судить о кастовом положении человека. Бедные не посещают тренажёрных залов и солярий, у нас лица нездорово одутловатые от картофельно-водочного брожения, диски позвоночников расплющены, а лица измождены.

Высшие касты же деловито — озабоченны, соблюдают фруктово-рыбно-морскую диету, только что из бассейна, спешат на \»стрелку\» и вечно недовольны нами. Их дети учатся за границей и, если захотят вернуться в Казахстан, будут вынуждены стать нашими работодателями и вечно терпеть нашу нерасторопность и небойкость.

Поэтому мы, карасиёки, виновато поглядываем на всякие там \»элитстрои\» и робко надеемся на шанс. И не ведаем мы, наивные, что всё уже решено и поделено, как в советской киноклассике: за нас всё уже украдено. В этом суть кастовости по-казахстански. Абсолютно никакой надежды на продвижение без принадлежности к избранной касте — ак сиёкам.

Правда, среди нас настойчиво распространяются слухи о казахской мечте в стиле Дэвида Копперфильда: один сын горемычной вдовы хорошо учился, был искателен, настойчив и туповат, как новобранец, ходил на соросовские и юсаидовские тренинги, знал компьютер и английский и в один прекрасный день стал сильным, богатым и справедливым Лидером.

Так что надо стремиться к знаниям и не терять веру в Казахстанскую мечту.

Ещё есть легенда о Кудайкуле Кудайбас-улы, проныре и везунчике. Типа, приехал он из отдалённого аула, шастал по оптовкам, подрабатывая толкачём тележки и грузчиком. Затем подфартило пацану — взяли его водилой к агашке.

А дальше всё как по-маслу: то ли закадрил он жену шефа, подуставшую от столичных интриг, совсем как Элизабет Тейлор, то ли запудрил мозги аульным кайфом и своим молодчеством их дочке, короче, анау-мынау: назначают нашего пострела таможенником. Ну а дальше сами понимаете: \»Таможня даёт добро\» — предел мечтаний любого казаха.

А у каждого богача есть своя публичная \»легенда\»: из какой он богатой традициями почтенной семьи. Обязательно описывается парадоксальная принадлежность деда к номенклатурной кунаевско-голощёкинской элите вкупе с тесным общением с контрреволюционерами, алашевцами и туркестанским легионом, дивизией СС Вульфиш Копф.

Пожалуй, в этом кроется наше историческое мазохически-раздвоенное сознание. Оно ковалось еще в пору первых \»комписке\» (конфискаций), пришли красные — мы за красных, белые пришли — мы за белых. Любым способом получить медаль на шею и милость сильных мира сего.

В общем, этот удачник из крутой семьи имел родителей профессоров-хирургов-деканов, работников академий наук, короче ответработников. Естественно в пору перестройки пообносилась семья. Стойко выносила интеллигенция лишения вместе с народом. А потом р-р-раз — и сынок ихний прозрел резко, поехал за бугор и привёз какой-то ноу-хау. Допустим, монтажный стол для телевидения. Сдал он эту штуковину в аренду медиа — холдингу \»Cannel 13\». Потом снова поехал, привёз прибамбасы покруче, загнал и их. Анау-мынау, и создал парнишка \»Акылды концерт техникасы & Co\». Стал крутым шоуменом, восстановил и приумножил позиции семьи на казахстанском Олимпе. Теперь он работает над собой, регулярно проходит бизнес-тренинги. Другие жёны ставят его в пример своим неудачникам — мужьям.

Скрипят на слабых петельках дверки. Набитые гостями и абитурой комнатушки, развешенное на оконных решётках мясо, ссылка на \»агашку и бакешку\», когда доказываются недоказуемые вещи, когда наивность — нежнейшее из слов, которое можно подобрать, характеризуя их (наши) мысли, — какое испытание для любого человека, который выбрал своей религией любовь к ближнему, какое издевательство над ним.

Мухи засидели войлочные текеметы. Надежда на то, что запах кислятины выветрится и в хрущобах сделают евроремонт, тоже наивна. Хрущёба и изъеденный молью войлок как кусочек жира в пиале кумыса — норма казахской ментальности. Они же — модель взыскуемой национальной идеологии.

Засранные микровские подъезды и дворы, немытые, закопчённые, как казаны, кастовые люди метафизичны. Наша потресканная, разрозненная посуда, гнутые ложки-вилки подотчётны лишь суду Аллаха. Мы понижаем представление о человеке, контакт с нами чреват самыми эмигрантскими мыслями, совместное проживание рождает мысли об акыр-замане (об аде или конце света).

Заброшенные карасиеки — представители низшей касты, которые никогда не поедут на курорты Бодрума, никогда не были удостоены человеческого слова, не понимают логики своего развития — сколько таких людей?

Всё это не учитывается в стране, где выставляются напоказ подсвеченные турками фасады новой столицы.

Конечно, легче всего отнестись к карасиёкам язвительно, запугать, призвать не раскачивать судно и коней на переправе не менять, как и поступают те, кто вступает с ними в контакт, и теряют быстро терпение.

Можно попробовать отнестись к низшей касте сердобольно и возлюбить.

Но, так или иначе, она, эта масса, превращена волей случая в электорат, имеет голос и ничего общего не имеет с демократией.

Основная проблема казахской жизни — не феодальная кастовость, не презрительное отношение власти к народу, но общенациональное согласие на продолжение недостойной жизни и стремление к её оправданию. В умении всё оправдать и заключается казахская правда.

Кто-то развалил World Trade Center, направив туда Боинги под истеричные визги нью-йоркской лесбиянки \»O mine God!!!\».

Где-то на другой планете Буш-младший провозгласил новую \»Ось зла\» и произошёл новый глобальный раскол между цивилизациями.

Лет десять назад рухнула рейгановская \»Империя зла\».

Провезли в деревянном ящике бровастого ханурика мимо мавзолея.

Когда-то америкоты высадились на Луне.

Хрущ стучал башмаком по ООНовской трибуне во время Карибского кризиса.

А моя тёща недавно искренне поделилась со мной наболевшим: \»Оказывается, говорят, что Ленин был неправ…\»

____________

***