Когда страна обратилась задом к коммунизму, и не очень уверенно шагнула на путь построения демократического общества, большая часть так называемого простого народа оказалась в очень тяжелом положении. Жизнь просто-напросто вышвырнула их за ту грань, которая в официальных документах называется “чертой бедности”. За этой чертой возможно все. Вчерашняя народная судья запросто становится на панель; окончательно спившись от безысходности, доживает свои дни в подвале вонючий бомж, который недавно был подающим надежды специалистом в области прикладной математики; плотно садится на иглу бывший передовик соцтруда и приносит в жертву своему новому богу все ценное, что есть в доме, а потом и сам дом… Их много, людей, чьи жизни были переломаны в неизбежных демократических процессах. Окружающий их мир внезапно превратился в капиталистические джунгли, где человек человеку волк, а в естественном отборе они победить не смогли, потому что были слабы изначально, что и доказали жестокие перемены.
Проглотив самых слабых, перемолов их кости и впитав в себя их жизненные соки, демократия уверенно подняла голову. Об этом ежедневно сообщали новые газеты и новые телеканалы. Демократия набирает обороты – радостно верещали купленные и проданные журналисты. Демократия в нашей стране развивается – писали на одной странице, на другой – давали криминальную сводку. Умер от передозировки, убит выстрелом в голову, попал под машину в нетрезвом состоянии, изнасилована, взят под стражу, погиб при пожаре и снова умер от передозировки. Демократия шла рука об руку с наркоманией, алкоголизмом, бандитизмом – а, следовательно, со смертью. Демократия щадила только приспособившихся.
Вскоре жертв для демократии стало мало – и она начала жрать тех, кто сумел выжить вначале. Впрочем, многие стали задумываться – так ли уж хороша эта самая пресловутая демократия. А некоторые кричали, что демократии в стране и вовсе нет. Что свобода слова урезана по самое не хочу, что урезана многопартийность, что выборы незаконны, что парламент карманный, что… Возможно, так оно и было. Возможно, было совсем не так. Но люди продолжали гибнуть: от передозировки, от алкоголизма, при пожаре, во время разборок, при ДТП. Простые люди, не чета мужикам в костюмах от кутюр, что каждый день светились на телеэкране. О них наш рассказ.
Айн, цвай, полицай!
Месяц май набирал обороты. Южная столица всегда хорошела именно в мае. Подсыхали лужи – наследство марта и апреля, небо наливалось синевой, избавлялось от бледной голубизны зимы. Хороший месяц – настоящая весна перед жарким летом. Алмас любил это время года. Однако не за буйство красок, не за хорошеющую природу, а за то, что легко делать деньги в мае. И патрулировать не холодно, и пьяненьких больше всего в мае по улицам шатается. Сержант Алмас Шаймерденов подсчитал мысленно свои доходы за первую неделю и мысленно же закайфовал. На выходных можно будет хорошо расслабиться. Водочки попить, девочек снять. Шлюхи с Сейфуллина ему уже осточертели – потасканные, вечно под газом тетеньки, на которых у нормального мужика не встанет. Минет – пятьсот, палка – штука, ночь – полторы. Ментам бесплатно, в нагрузку. Вспомнив последнее свое общение с одной из них, Алмас поморщился. Хорошее настроение пропало. Появилось желание дать кому-нибудь в рожу. Время близилось к полуночи, а ни одного задержания его патруль пока что не произвел.
В личном деле Алмаса была подшита справка от психотерапевта, где говорилось, что сержант полиции Алмас Шаймерденов вследствие оставшегося с детства комплекса неполноценности и последствий от сотрясения головного мозга второй степени склонен к негативным эмоциям, агрессивен, вспыльчив, у него наблюдаются частые вспышки беспричинной злобы, во время которых он не способен контролировать себя, а потому к службе в правоохранительных органах негоден.
Начальство на заключение психотерапевта закрыло глаза. Людей не хватало с опытом работы, а у Алмаса опыт был. Ответственную работу ему, правда, не поручали, поставили старшим патруля, полагая, что здесь Алмас напортачить не сможет. Алмас напортачил всего раз, когда его патруль производил задержание подвыпившего гражданина. Гражданин отказался забашлять Алмасу за мирное разрешение конфликта, поэтому сержант Шаймерденов отвел задержанного на территорию стадиона, где собственноручно отбил ему почки резиновой дубинкой. На счастье Алмаса, врач-судмедэксперт констатировал алкогольное опьянение, потому дело на Алмаса не завели по причине “сопротивления при аресте” задержанного. Гражданину дали инвалидность, и через полгода тот тихо скончался от почечной недостаточности. Впрочем, об этом ни Алмас, ни руководство РОВД, где он служил, не знали.
Сейчас Алмас опять подвергся “вспышке беспричинной злобы”. Он начал искать жертву. Жервой оказалась симпатичная молодая девушка, которая ловила такси на остановке. Алмас дал сигнал своим подчиненным, и втроем они приблизились к намеченной Алмасом жертве.
— Старший патруля Алмас Шаймерденов, — невнятно отрапортовал Алмас, — ваши документы.
— А в чем дело? – поинтересовалась девушка, даже не сделав попытки достать удостоверение.
— Паспортный контроль, — сквозь зубы прошипел Алмас. Он заводился все больше и больше.
— Совсем охренели, — тихо, но так, чтобы ее услышали полицейские, сказала девушка. – А если у меня нет с собой удостоверения.
— Пройдете с нами для выяснения личности, — Алмас уже с трудом контролировал свои эмоции. Детский комплекс неполноценности был связан с женским полом – в школе одна девчонка на уроке физкультуры в присутствии всего класса стащила с него спортивные штаны. Алмасик ударил ее, и она, занимавшаяся восточными единоборствами, пятнадцать минут валяла Алмасика по полу, не позволяя ему дать сдачи или хотя бы натянуть штаны.
— Ну вот еще, никуда я с вами не пойду, я в двух шагах отсюда живу. Дома мою личность удостоверят, — заявила девушка.
— Пойдем, — Алмас обвел взглядом стройную фигурку девушки, облепленную легким сарафаном. Своим он приказал ждать на остановке.
Девушка быстро пошла через сквер, не интересуясь даже, следует ли за ней полицейский. Алмас обнажил зубы в волчьей ухмылке и, когда они добрались до середины сквера – совсем не освещаемого по причине экономии электроэнергии, ударил девушку дубинкой по шее. Девушка беззвучно повалилась на аллейку. Алмас на руках отнес девушку на поляну, скрытую от посторонних глаз густым кустарником, разорвал на своей жертве сарафан и принялся за дело. В голове его вертелась строчка из некогда популярной песни: “Айн, цвай, полицай… Айн, цвай, полицай… Айн, цвай, полицай…”.
Потом Алмас начал избивать так и не пришедшую в себя девушку. Вначале он орудовал дубинкой, после – сапогами. Айн, цвай, полицай…
Алмас ушел, когда тело жертвы превратилось в кровавое месиво…
Куда ты плывешь, крыша моя…
Инна вовремя не появилась, но Косой не очень переживал по этому поводу. Косой только что вколол себе дозу, поэтому на человеческие эмоции способен не был. Андрей Косухов, по прозвищу Косой, сидел на игле два года. Это не мешало ему делать бизнес и руководить бригадой отморозков в возрасте от пятнадцати до тридцати лет. Бизнес его заключался в содержании небольшой сауны (800 тенге в час с человека), торговле наркотиками (героин – 500-700 тенге “чек”, марихуана – 100 тенге “пакет”) и сутенерстве. Его бригада крышевала пятерке девиц легкого поведения на улице Сейфуллина. Если сауна была относительно легальным средством для делания денег, то девочки и кайф предусмотрены УК РК. Впрочем, Косой отстегивал “налог” ментам и спал спокойно. Его точки по сбыту наркопродукции никогда не шмонались особо ретивыми легавыми, его “девочки” не давали им на халяву. Бизнес развивался. И только одна проблема была – наркозависимость Андрея Косухова. Впрочем, Андрей, как и все наркоманы, считал, что может легко соскочить с иглы. Это было не так, и дозы Андрея с каждым днем увеличивались. Если бы все сложилось иначе, через пару месяцев поставщики наркоты отказались бы от сотрудничества с Косым – с наркоманами здравомыслящие люди не работают. Но пары месяцев у Косого не будет. Нить его жизни уже оборвалась, и мойры доматывают оставшийся кусок. Косой об этом ничего не знает. Он ждет Инну, он под кайфом, он растворяется в звуках, издаваемых музыкальным центром: “Куда ты плывешь, крыша моя, в какие реки, в какие моря…”.
Проходит несколько часов. Косой выныривает из кайфа, и тут раздается звонок. “Инна приехала. Сучка, свои же ключи есть, какого хера не откроет сама!” — думает Андрей и идет в коридор.
Пришла не Инна. На пороге стоит Гвоздь, правая рука Косого в нелегальном бизнесе.
— Андрюха, — мямлит Гвоздь, — Андрюха, Инку грохнули…
— Как? Кто? Кто, сука! – Андрюха хватает Гвоздя за грудки и перетаскивает через порог – и откуда только силы взялись у наркомана.
— Не знаю, Андрюха. Ее в скверике нашли на Сейфуллина. Там, знаешь, абзац полный – как будто танком проехались…
— Едем, — Андрей натягивает джинсы, свитер. Берет пушку. – Едем, бля…
Поиски
В течение нескольких дней Андрюха не прикасался к шприцу – не было времени, да и мозги нужны были свежие. Кто? Кто посмел – думал Андрюха все эти дни. Какая блядь? Косой развернул бурную разыскную деятельность. Были опрошены все девчонки, дежурившие в ту ночь – никто ни сном ни духом. Зацепка была найдена чисто случайно.
Андрей уже отчаялся найти убийцу, когда Гвоздь притащил к нему в квартиру какую-то шлюху. Проституток Косой за годы своего бизнеса научился определять мгновенно. “Девочка” была не из его контингента.
— Кто это, Гвоздь?
— Это Марина, Андрюха. Она кое-что видела в ту ночь, когда… Ну, ты понял.
— Рассказывай, Марина.
И Марина рассказала. Той ночью она на работу вышла позже обычного. Накануне накидалась с подругой, траванулась и блевала весь следующий день. К ночи отошла и отправилась на эротический промысел. И увидела, как какая-то соска, вся из себя, ловит мотор на остановке. К ней подошли менты, чего-то перетерли, и соска пошла в сквер. За ней один мент, старший, видимо. А больше Марина ничего не видела, потому что подъехал клиент.
Гвоздь сунул проститутке стошку баксов, и игнорируя ее просьбы насчет налить, выпроводил из квартиры. Косой уже названивал по телефону.
Через свои каналы Косой выяснил, что в ту ночь в указанном секторе дежурил патруль Алмаса Шаймерденова. Круг замкнулся.
Конец
Алмас опять был не в духе. Только что обломилось одно денежное задержание. Прилично одетый и с запахом лошок был остановлен его патрулем. На требование пройти с ними, лошок ухмыльнулся, достал мобильник и набрал какой-то номер. Что-то сказал в трубку, после чего передал сотовый Шаймерденову. А оттуда на Алмаса рявкнул начальник его РОВД, который
посоветовал сержанту не выпендриваться, а отпустить с миром задержанного человечка. Алмас распоряжение выполнил. И теперь был не в духе.Андрей с утра был занят подготовкой к убийству. Точнее, к справедливому возмездию. Накануне он узнал, что сегодня дежурит патруль Шаймерденова, более того – ему удалось получить фотографию Алмаса. Марина опознала по этой фотографии того самого мента, который вместе с Инной удалился в сквер. После этого Марину закопали в подвале соседнего дома с пулевым отверстием в голове. Так Андрей избавился от ненужной свидетельницы. Наступил вечер. Андрей и Гвоздь присели на дорожку. Посидели в молчании несколько минут.
— Едем, — скомандовал Андрей.
Шаймерденову сразу не понравилась “копейка”, торчавшая у обочины. Вроде ничего такого и не было в ней, но… У Алмаса неприятно засосало под ложечкой, почему-то вспомнилась ночь, когда в сквере он убил ту сучку. Надо было остановиться, повернуть назад, но как магнитом Алмаса тянуло к этой машине. Шаг… другой… еще шаг… айн… цвай… полицай…
Косой через лобовое стекло смотрел в лицо убийце Инны. Давай, сука, подходи, давай, еще…
Алмас расстегнул кобуру, рукоять табельного Макарова привычно скользнула в ладонь… шаг… еще…
Косухин вынул из-за пояса ТТ… давай…. тварь…
Алмас поравнялся с машиной, не отрывая от нее глаз. Ему почудилось какое-то движение. Он начал палить….
Андрей открыл дверь машины и открыл огонь по Шаймерденову….
В полуночной тишине выстрелы прозвучали как гром. Патрульные, отстав от Шаймерденова и потому не заметив всех его манипуляций с пистолетом, упали на асфальт, пытаясь как можно глубже вжаться в него. Андрей и Алмас выстрелили одновременно. Косой находился в более выгодном положении – Шаймерденов не видел его и потому палил наугад. Три выстрела, произведенных Алмасом, прошли мимо цели. Косой дважды попал в Шаймерденова – оба раза в грудь. Алмас, падая, выстрелил в последний раз. Пуля вошла Косому в лоб, он упал на Гвоздя, который сидел за рулем. В этот момент открыли огонь патрульные. Лобовое стекло треснуло и разлетелось. Гвоздь с огнестрельным ранением в горло откинулся на сиденье и затих…
Погибший полицейский получил посмертно медаль. На счастье его начальства, тот, которого пришил перед смертью Алмас, оказался лидером ОПГ, занимающейся сбытом наркотиков. Полицейские, убившие подельника, показали, что Алмас начал стрелять только после того, как из машины выстрелили в него. До мотивов нападения на полицейский патруль так и не докопаются. Решат, что сделано это было для захвата оружия. Алмас получил посмертно медаль, его имя было выгравировано на обелиске под надписью “Погиб при исполнении”. В газетах растиражируется подвиг Алмаса Шаймерденова, интервью его непосредственного начальника под названием “Он был хорошим парнем”, журналисты в подробностях опишут события той кровавой ночи. Правда, количество бандитов, которых перед смертью положил Алмас будет увеличиваться, пока не дойдет до цифры 15.
Убийцу Инны так и не нашли. И никто не догадался связать в одну цепочку перестрелку между Косым и Алмасом и смерть девушки в сквере, хотя произошли эти события в пятистах метрах друг от друга, но с разницей в несколько дней.
А демократия продолжала свое триумфальное шествие по захваченной ею стране…