Есть работа!
Сашка и Юрчик – типичные представители тинейджеров из районов гетто. Потертые джинсы с пузырями на коленях, свитера, доставшиеся от старших братьев, легкие не по сезону курточки и вечно голодные глаза. Полунищенское существование, которое вели их семьи, лишило Сашку и Юрчика надежд на нормальное образование, питание, одежду. Даже тепла семейного очага лишены были ребята – у обоих отцы пахали от зари до ночи, а домой приходили изрядно навеселе. На этой почве отец Сашки частенько поколачивал свою жену и самого Сашку, если тот попадался под руку. Отец Юрчика разнообразием не отличался, разве что работал не кулаками, а подручными средствами – вроде стула, тяжелого деревянного молотка-киянки, солдатского ремня с металлической пряжкой. Пристанищем и местом постоянного обитания Сашки и Юрчика стала улица. Пацаны промышляли карманными кражами на базаре.
Легкие деньги уходили легко, в дешевом портвейне топилась недетская грусть, дешевые сигареты придавали шик их гулянкам. Частенько табак в сигаретах заменялся на марихуану. Такими они были – современные томы сойеры.
Однажды Сашка прибежал домой к Юрчику необычайно возбужденным.
— Ты чего? – Юрка спросонья тер глаза.
— Слышь, Махмуд нам работу предлагает, будем теперь на постоянном заработке…
Херня… — протянул Юрка.
— Отвечаю. Вчера меня возле дома поймал и говорит: че без дела болтаетесь, давайте я вас к себе возьму, заработок постоянный и голодными не будете, обжираловка за мой счет.
— Класс. Когда начинаем?
— Прям счас. Одевайся…
Махмуд был владельцем базарной забегаловки под названием “Ирис”. Он же был в ней и за повара, и за шашлычника. Забегаловка работала до глубокой ночи, а частенько гудеж продолжался и до утра. В забегаловке оттягивались местные базаровские пацаны, приезжали залетные хачмены с Пятилетки и Первомайки. Цены у Махмуда были более чем умеренными, а готовил он как бог – чем и объяснялась популярность “Ириса”.
Юрчик и Сашка должны были помогать Махмуду по хозяйству – наносить воды из колонки, порубить саксаул для мангала, прибраться в тошниловке после закрытия, собрать и сдать бутылки. Хоть и тяжело было, но все же лучше, чем шмонать по карманам на базаре – за это и по шее могли дать, и в ментовку отвести.
Проработали пацаны полгода, а потом случилась беда…
Гулянка
В тот день работы было невпроворот. Публика к Махмуду шла валом. Оно и понятно – воскресенье, самый базарный день. То отоварившиеся клиенты заскочат на огонек, то торговцы. Махмуд и пацаны умаялись и с радостью встретили долгожданный вечер. Вот уже сгустились сумерки, вот уже Махмуд принялся подсчитывать доход, а Юрчик с Сашкой заканчивали убирать заведение, как вдруг в забегаловке появилась бригада Боба. Базарные рэкетиры решили отметить конец рабочей недели. Ничего не поделаешь – против Боба и его “быков” залупаться не станешь. Вновь задымил мангал, вновь Махмуд разжег огонь под котлом. Боб отозвал Махмуда, пошептался с ним. Махмуд кивнул, и Боб сунул ему небольшой бумажный сверток.
— Слышь, сегодня пловешник особенный будет, — сообщил Юрчик Сашке, — афганский.
— А ты откуда знаешь?
— Видал как Боб Махмуду “ручник” передал. Ну, братва сегодня оттопырится по полной – водяра, кумарящий плов…
— Это точно, —
Сашка согласно кивнул головой.“Афганским” пловом пацаны называли коронное блюдо Махмуда для анашистов – плов, приготовленный с использованием “ручника”, прессованной марихуаны. Две-три ложки такого плова, как говорил Махмуд, и ты в раю с гуриями. Сашке и Юрчику тоже довелось отведать этого блюда – ощущения незабываемые. Если Махмуд сегодня приготовит много плова, то можно будет после Бобовских ребят тоже закинуть “весло”-другое в брюхо. И тогда день точно будет прожит не зря.
Вечеринка была в самом разгаре. Боб раскраснелся, его подручный Кеша (на самом деле Кайрат, просто похож на знаменитого попугая из мультфильма) уже лежал мордой в стол, когда в забегаловке появились клиенты.
То были представители чеченской диаспоры: братья Лема и Лечи Басаевы (они очень гордились своей фамилией), Наврух, фамилии которого не знал никто, и Исса с Магометом (эти были слишком молоды, чтобы их фамилиями кто-то интересовался). Лема и Лечи оглядели помещение, нашли свободный стол, стоявший в опасной близости к столу, за которым гудели Бобовские ребята, и уселись за него. Наврух брезгливо поморщился, оглядев пьяные рожи “быков”, и тоже присел за стол. Исса и
Магомет остались стоять, дожидаясь разрешения старших. Лечи махнул рукой Махмуду.— Принеси нам шашлык. И вина хорошего!
И в этот момент пьяный Кеша икнул, поднялся из-за стола, кинулся к выходу, да не успел. Блевотина полилась из его рта прямо на роскошный кожаный плащ Лемы. Наврух, сидевший напротив Лемы, поднялся со стула, в руке его сверкнула финка, и лезвие погрузилось до основания в грудь Кеши. Наврух оттолкнул уже мертвого “быка” от себя, тот повалился на стол, за которым только что спал, подминая под себя бутылки, пластиковые стаканы, шашлык. Стол поскрипел немного и завалился набок. “Быки” вскочили. Кто-то потянулся за дубинкой, у кого-то в руке замелькала “бабочка”, кто-то вытянул из кармана финку – точную копию той, что убила Кешу. Боб нацепил на руку кастет с острыми шипами. Началось побоище.
Сашка и Юрчик попытались выскользнуть в дверь. Сашку остановил тяжелый удар Боба – тот кастетом попытался врезать в лоб Навруху, плясавшему перед ним смертельный танец. Кастет въехал в висок Сашке, пацан упал, по телу пошли судороги. Юрчик был уже в дверном проеме, когда раздался выстрел. Это Лечи хотел пристрелить одного из “быков”, который ударом дубинки уложил Иссу. “Бык” за мгновение до выстрела отскочил в сторону, пуля попала Юрчику между лопаток. Удар выбросил Юрчика на улицу. Он еще слышал женский визг, пытался крикнуть “Папа, не бей маму!”, но язык уже онемел и сознание провалилось в черную яму…
Из того побоища живыми вышли двое – Боб и Магомет. Боб истекал кровью, лежа на поверженном Наврухе, а Магомету досталось дубинкой по затылку, и он отрубился. Махмуд после всего случившегося продал забегаловку и вернулся в Таджикистан, откуда был родом. На его родине кончилась война, а здесь она только начиналась…