ПУП наносит ответный удар

У Нэрика Уршина разочарований не было, поэтому, несмотря на седину в усах, в крови его бушевали гормоны, толкающие нашего ПУПа Земли на разные подвиги. Подвигов же, удовлетворивших бы мятущуюся душу Уршина все не было, поэтому гормоны, отравив кровь, печень, легкие и слепую кишку, добрались-таки до мозгового вещества ПУПа. Внутри черепной коробки Нэрика Уршина начали происходить непонятные и неисследованные до сих пор наукой процессы – распрямлялись и исчезали извилины, менялись местами полушария, а само вещество, до тех пор пребывающее в довольно твердом виде, расплавилось, приобретя жидкое состояние, и уже готово было перейти в состояние газообразное и улетучиться через ушные каналы. Уршин чувствовал небывалый прилив сил и творил потому больше обычного. За неделю он умудрялся натворить на целую газету. Из коротких уроков по журналистике, которые он прослушал, валяя ваньку в коридорах, ПУП помнил только, что в газете должно работать и писать много людей. Поэтому под разными своими творениями Уршин ставил различные веселые фамилии, чтобы казалось, что в газете, которую он возглавляет, трудится масса журналистов. Все это привело к тому, что Уршин заболел множественной шизофренией, которая повлекла за собой обширную манию величия. Это, впрочем, никак не сказалось на его работе, зато сказалось на его отношении к людям. Он стал подозревать всех в попытках присвоить его титул Потрясающего и Умопомрачительного Правозащитника Земли. Особенно доставалось оппозиционерам, к которым ПУП питал особые чувства. Больше всего ему нравилось поливать грязью тех оппозиционеров, которые по доброте душевной или же по природной слабости (женщины, например) не могли ударить Уршина табуреткой по голове. Или же тех, кто был посажен в казематы за свои оппозиционные мысли. Этих Уршин вообще не щадил.

И вот однажды добрые люди в штатском предложили Уршину коробку печенья и банку варенья за то, что ПУП напишет книгу определенного содержания об одном из таких людей.

У каждого человека, балующегося писаниной, есть свой источник вдохновения. Кто-то попивает этиловый спирт тройной перегонки, кто-то ковыряется в носу, кто-то напевает гимн государства Кот-Д’Ивуар. Уршин же открывал свою газету “Умрем во вторник” на девятой странице и любовался красующимся там объявлением: “Нэрик Кидалович Уршин, Потрясающий и Умопомрачительный Правозащитник (ПУП) Земли, дипломированный юрист, известный журналист, заядлый пофигист осуществляет всестороннюю юридическую помощь. Интим предлагать! Государственная лицензия…”. Если Уршин сидел за столом и, щуря свои и без того маленькие глазки-пуговки, читал это объявление – стало быть, готовился сотворить что-нибудь эдакое. Что и не снилось всяким му…дрецам.

В общем, в тот день Уршин блаженно улыбался и пялился в свежий номер “Умрем во вторник”, перечитывая вышеозначенное объявление. Вдохновение так и перло. Уршин ухватил гусиное перо, придвинул чистый лист бумаги и начал писать, бормоча себе под нос:

“…родился я (перечеркнуто)… он в неизвестном селе под названием Куриная Попка. Большая голова, очки и мужские усы – все выдавало во мне (перечеркнуто)… в нем будущего демократа. За это его били пацаны, девчонки и соседский пьянчужка дядя Коля. Так в мальчике накопилась ненависть к тоталитаризму. В детские игры он не играл, а запирался где-нибудь в амбаре и дни и ночи напролет читал книги о борьбе против притеснителей свободы – “Буратино”, “Чипполино” и “Красная Шапочка”. Эти книги воспитали в мальчике неуравновешенность и аутизм, от которого избавиться было очень трудно…”

Потом Уршин бросал перо и садился за печатную машинку:

“…когда же ваш покорный слуга (перечеркнуто)… наш герой пошел под стол пешком, то обнаружил там заначенную папой бутыль с кокосовой самогонкой. Так состоялось первое знакомство мальчика со всей горечью жизни. Земля качнулась у него под ногами. Однако знакомство это продолжилось и переросло в сильное чувство. Соседский пьянчужка дядя Коля больше не бил мальчика, а рассказывал ему разные истории из своей жизни в перерывах между питьем. Так мальчик изнутри познакомился с буднями простого сельского трудяги, который когда-то летал в открытый космос и накоротке был знаком с марсианами. Его представление о мире изменилось…”

Печатная машинка быстро приходила в негодность, и Уршин пересаживался за компьютер. Писанина переходила в решающую фазу:

“…познакомившись с настоящими демократами, ПУП (перечеркнуто)… молодой человек понял, как несовершенен мир. Демократы заставили его ходить на митинги и бороться против незнакомого ему дяденьки, про которого сказали, что он – самый главный в стране. Но дяденька молодому человеку понравился, он похвалил его за работу и сказал, чтобы тот писал про своих новых друзей только правду – где явочные квартиры, какие у них планы и что они говорят на своих собраниях. Молодой человек с радостью согласился, и тогда злые демократы перестали с ним здороваться. Но молодому человеку стало на них наплевать, потому что добрый дяденька дал ему много денег…”

Потом Уршин засыпал, уткнувшись носом в клавиатуру. Ему снились свежие навозные кучи и грязные лужи родной Куриной Попки, запотевшая бутыль кокосового самогона, дядя Коля, который дает ему много денег, и злые марсиане, прилетевшие строить демократию…