Пристанище мудрых, науки приют,
Мы песни твои с колыбели твердим,
Ты слышишь, Отрар, то не ветры поют,
То Азия плачет над пеплом твоим.
М.Шаханов «Отрарская поэма о побежденном победителе или просчет Чингисхана».
Образование монгольской империи в начале 13-го столетия повлияло на весь ход развития и судьбы народов, населявших Центральную Азию. Оно коренным образом нарушило сложившиеся в этом регионе отношения и взаимосвязи населявших его племен и народов.
В
1218-1219 гг. монголы завоевали территорию соседних стран: земли Енисейских киргизов и бурят, государство Тангутов. Разгромив ослабленную от бесконечных войн Циньскую империю, заняли север Китая. После захвата Восточного Туркестана и Семиречья был открыт путь в Среднюю Азию, Закавказье и Европу, через юг Казахстана.Поводом для вторжения послужила гибель в Отраре в
1218 году торгового каравана, посланного Чингисханом. Купцы были убиты по приказу наместника Хорезм-шаха в Отраре, Каир-хана, заподозрившего их в шпионаже из-за сбора информации военного характера.Поход
150-тысячного войска Чингисхана начался в сентябре 1219 года. Огромное войско, поднимая столбы пыли до самого горизонта, двигалось по маршруту Великого Шелкового пути на запад, сея смерть и разрушения. Всюду, где проходили орды врага, оставались руины разрушенных городов, опустошенные селения. Беспорядочно, то тут, то там, валялись трупы людей и животных. Вороны беспрепятственно клевали их на пепелищах. Немногие аулы спаслись только тем, что успели уйти высоко в горы, куда не смогла подняться конница врага. Основную массу населения постигла страшная судьба. Не убивали только сумасшедших — их, отмеченных Богом, нельзя было трогать по древней монгольской традиции.Едва услышав о нашествии врага, к городу стали стекаться жители из близлежащих аулов, пригородов и ближайших сел. Все были здесь: пришли даже старики и старухи, женщины и дети. Пришли дервиши, ученые люди, даже мелкие духовные прислужники. Чтобы отстоять город. Все при деле.
Задействованы все повозки. К городу подвозят большие валуны, булыжники и много-много камней. Все емкости заполняются нефтью. Все были напряжены перед опасностью, взоры были устремлены на восток, откуда должны показаться тумены неприятеля.Смотрел туда же и Каир-хан, стоя около башни Цитадели: И он не представлял, как можно допустить врага
— тумены монгол — до этих святых мест. Лучше умереть, думал он, чем пропустить врага, оскорбить прах этих святых людей. Но если придется умереть, думал он, то умирать так, как умирают вожаки стаи волков. защищаясь и защищая своих.Все взгляды жителей устремлены в его сторону, в сторону Каир-хана, похожего на барса
— широкоплечего, выше среднего роста, подтянутого, подпоясанного широким кожаным ремнем с серебряной бляхой. И поэтому в нем должно жить чувство вожака. Это чувство дает ему силу. Он должен думать о спасении города и людей до последнего вздоха, до самой смерти. Он молча взывал к душам предков, к Аллаху, чтобы они сохранили ему силу, отвагу и мужество.Враг появился неожиданно к концу дня. На расстоянии трех верст от крепости монгольская конная разведка рассматривала высокие стены. Но вскоре монголы также неожиданно исчезли, как и появились.
Опустилась ночь. Ночи в степи прохладны. Монголы развели множество костров. Их было так много, как звезд на небе в ясную летнюю ночь. В эту ночь никто в крепости не мог заснуть. Все поднялись в Цитадель и молча смотрели в сторону врага, каждый думал о своём.
Но наступило утро. Показались первые ряды штурмующих монголов. Впереди — конница, всадники на низкорослых монгольских лошадях. Но около крепости конница пропустила вперед пеших воинов с длинными кольями и складными лестницами. Начался штурм.
Приставив лестницы к стене, полезли вверх. Но как только они стали приближаться к выступу, защитники скатывали на их головы тяжелые камни, валуны, полилась горячая смола. Слышны стоны и адские крики падающих врагов. И, словно наткнувшись на железную стену, посыпались в ров враги.
Через два дня Чингисхан прекратил штурм и установил камнеметные машины. Но большие камни не пробивали толстые стены. И что бы ни предпринимали монголы, все отразили горожане. На самых опасных участках обороны видели могучую фигуру Каир-хана, который помогал отбрасывать врага. Его присутствие воодушевляло людей.
Прошло уже целых три месяца. Нетерпеливо топчется около города враг. Темнее тучи лицом завоеватель. И не знает он, что же предпринять? Да, силен и отважен и умеет защищать свою землю этот степной народ по имени
— казах. Широкой волной катилось через степи мое войско — размышлял он — нигде никто так не сопротивлялся. И вдруг здесь, как волна в океане, завертелась, закружилась вокруг Отрара конница, словно нарвавшись на каменный утес.И собирает Чингисхан своих воинов на совет. Когда в назначенное время явились все в шатер, около отца сели его сыновья
— Джучи, Чагатай и Угедей, Толе.Воцарилось жуткое молчание. Взгляд Чингисхана остановился на старшем сыне… Темучин и Борте после женитьбы справляли медовый месяц. В это время маркиты совершали набег на аул Темучина и увезли Борте. Сам Темучин уходил от погони и молил Бога, чтобы его не догнали. Он спасся. Вскоре он объединил свои силы с Чимухи, вожаком другого рода, и наголову разбил маркитов. Не жалели никого, настигали убегавших и рубили. Сам он, догоняя маркитов, работал шашкой и звал свою жену: «Борте, Борте!». Но никто не откликался.
И когда он оказался возле повозки, покрытой белым войлоком, и прокричал: «Борте, Борте!», из повозки упала на землю, неудачно спрыгнув, молодая женщина и кинулась навстречу мужу. Он соскочил с коня и прижал её к себе. Он сразу ощутил, что она в положении. Его радость перешла в уныние
— от него или от врага в неволе зачала она? Эти раздумья навсегда отравят любовь Темучина к первенцу — сыну Джучи.Мысли отца выражали глаза. Никто не осмеливался в такие минуты смотреть ему в глаза. Но отважный воин и любимчик Чагатай поднял глаза на отца.
Стыд как огонь мое сердце палит.
Я не жалел ни себя, ни людей.
Бой — моя жизнь, и неведом мне страх.
Только Отрар с его храбрым вождём
Насмерть стоит, как и прежде стоял.
Но остудив свою ярость и гнев, начал свою речь Чингисхан не спеша:
Помни! За силой во все времена
Следовать тенью измена должна…
Храбрости, мужества
Слабое место найди у врага…
«Слабого места не может не быть».
Долго готовил человека в крепость Чагатай. И проник он под покровом ночи, явился прямо к Караджа-хаджибу, одному из полководцев, прибывших на подмогу Отрару из Хорезма. Не с пустыми руками, а с мешочками
— золотым песком. Загорелись глаза у Караджа-хаджиба при виде золота. «Господи, как много золота», — прошептал он.Через день он совершит предательство и откроет врагу задние, западные ворота, куда с диким воем ворвется конная лава монгол. Резали и убивали всех подряд. Улицы залиты кровью. Везде трупы. Отовсюду доносятся стоны и крики. Враг мстил Отрару за пять месяцев героизма, отваги и непокорности.
М.Шаханов «Отрарская поэма о побежденном победителе, или Просчет Чингисхана
«, из Книги памяти, Алматы, «Жалын», 1984, стр.8.«Я вижу сквозь годы пожара зарю,
И крики младенцев терзают мой слух.
Я тоже в огне беззащитно горю,
В который бросали ослепших старух,
В который бросали беременных жён…»
Всё кругом горит. «Книги! Книги горели! Тяжелые первые книги!
По которым потом затоскует спаленный Восток!«2 Горели «Альмагест» астрономическая книга Птолемея, «Хронология древних народов» Бируни, «Начало геометрии» Евклида, «Книга исцеления души», «Канон врачебной науки», «Урджуза», «Дениш-намэ» Авиценны, «Большой трактат» и «Риторика» Абунасыр-аль-Фараби…
Уже несколько дней продолжаются бои в крепости. Идёт отчаянное сопротивление жителей, бой за каждый дом, улицу, квартал…
Но монголы превосходят в численности, вместо погибших двух накатываются трое.
Каир-хану и оставшимся его воинам ничего не остаётся, как подняться в Цитадель и там сражаться до конца. Враг перекрыл воду, начался голод…
«Перекрыты каналы. Силы покидают защитников. Ровно полгода сражаются они. Редеют ряды воинов Каир-хана. Вот изрублен и лег на землю последний воин. Каир-хан остался один. Он жаждет смерти, хочет умереть около своих воинов. Но почему же не стреляют лучники? Вот падают один, второй, третий враг от его ударов. Монголы, как их много! Они его окружают. Каир-хан, весь израненный, очень ослаб. Но он хочет отдать свою жизнь подороже. Его ранили в правую руку. Держа недействующую руку, отбивается левой. Везде кирпичи от разрушенных стен. На его зов прибежали рабыни и стали ему подавать кирпичи. Он отбивается кирпичами. Но вскоре его ранили и в левую руку, свалили и связали. Вот уже стали гаснуть огни в руинах, потянуло едким дымом. Все приумолкло, и плач отзвучал. Тихо совсем стало вокруг. ‘
Ни хлеба, ни мяса, ни сена,
Люди ели погибших
И пили их теплую кровь».
2
О.Сулейменов «Чем порадовать сердце» из книги «От января до апреля», Алматы, «Жазушы», 1989, стр. 66.3
О.Сулейменов «Чем порадовать сердце» из кн. «От января до апреля», Алматы, «Жазушы», 1989, стр. 65-66.«Двоих привели к Чингисхану
— ониИзмучены были, и каждый молчал.
Один, осененный легенды крылом…»
«Любимец народа, с отвагой в крови,
Был ханом Отрара, великий Каир».
Но весь израненный Каир-хан, с безжизненно висевшими руками, все равно, твердо стоял на ногах, с гордой осанкой, с гордо поднятой головой. Начал Чингисхан:
«Неужто я дух не сумел побороть,
Терзая твою беззащитную плоть?»
«Ты смотришь с усмешкой, хоть телом ослаб,
Как будто я твой не владыка, а раб».
«Мне б хана такого в союзники взять —
И силы удвоит монгольская рать».
Но великий кипчакский полководец Каир-хан предательству предпочёл достойную смерть. И принял её, как приняли её все защитники города. Когда залили ему лицо свинцом, чтобы осталась посмертная маска для устрашения других, он не проронил ни слова.
Но умертвив Каир-хана, Чингисхан из-за неуместной, чрезмерной жестокости — одновременно обессмертил его.
«Пусть Город, что в Азии был знаменит,
Сегодня песками забвенья укрыт,
Пусть Город не виден — трава и ковыль,
Но слава его не легенда, а быль».
М.Шаханов «Отрарская поэма о побежденном победителе, или Просчет Чингисхана
«, из Книги памяти, Алматы, «Жалын», 1984, стр.10.2
Там же, стр. 11.3
Там же, стр. 15.