Последние дни в голове настойчиво крутится строчка из Владимира Маяковского: “Время. Начинаю про Ленина рассказ” и следующая: “Я себя под Ленином чищу, чтобы плыть в революцию дальше”. Давно забытый Маяковский, интересующий моих современников все больше, а как он там с Лилей Брик, как у них там было-то. И оплеванный Ленин, названный в каком-то из опросов человеком ушедшего тысячелетия.
Почему именно это всплывает в памяти? Да, наверное, потому что больно задели несколько фактов. 1 января исполнилось 60 лет Мурату Ауэзову. Но практически ни одно отечественное СМИ не откликнулось на эту дату. С официальными изданиями и телекомпаниями все понятно, не нужен им этот бунтарь с юношеских лет, у которого Маркузе и кровное тюркское переплелись самым причудливым образом. Но остальные-то могли бы что-то сказать. Увы, молчание…
Молчание и по поводу безвременной кончины Александра Христенко, получившего звание “Халык кахарманы” сразу вслед за Сагадатом Нурмагамбетовым.
Не хочу и не имею права что-то говорить в адрес коллег. Просто хочется напомнить всем, что систему создаем мы все. И журналисты, которые сегодня во многом зависят от прихоти своих хозяев, и те, кто воображает, что является хозяевами жизни…
Несколько лет назад в театре имени М.Ю. Лермонтова шел спектакль по пьесе “Калигула” Альбера Камю. Камю писал свою пьесу в только что освобожденном от фашистов Париже, когда одни праздновали победу, а другие преследовали коллаборационистов. Для писателя-философа было важным понять, откуда берутся истоки тоталитаризма, абсолютной власти. Оказалось, что люди сами возносят на пьедестал, и, вознеся, начинают видеть в избраннике Бога. И тогда тот начинает сам верить в это, а, поверив, устанавливает диктат, бездумно казня и милуя. Из хрупкого юноши, страдающего оттого, что полюбил родную сестру, Калигула превращается в ненавистного тирана, которого убивают те, кто вознес на трон. Великолепно играл тогда Калигулу Евгений Жуманов. Жаль, что спектакль сняли. А ведь актуальнейшая тема. И в кинотеатрах не показывают нашумевший фильм Тито Брасса “Калигула”. Многие увидели в нем лишь натуралистические сцены, хотя фильм совсем не о том, а как раз о жажде власти, становлении абсолютной власти, оборачивающейся тоталитаризмом.
К чему это я? Да все потому, что в эйфории первых лет суверенитета мы и не заметили, что никакой демократии нет, более того, ненавистная некоторым социалистическая система (даже в ее извращенном, уродливом преломлении) во многом чище того, что мы имеем. Взять даже последние выборы в мажилис по трем округам. Независимые наблюдатели говорят о многочисленных нарушениях в ходе выборов. Например, о фальсификации со списками избирателей. Прежде, помнится, за месяц ходили по домам, сверяли списки. Сегодня этого и в помине нет, а зачем, к чему все эти церемонии?.. Когда можно совсем по-другому, нагло, цинично, как это было в Павлодаре и Караганде, Курмангазинском избирательном округе. И при этом чиновники не понимают, что чем больше такого негатива, тем меньше они помогают главе государства, а напротив, дискредитируют все, о чем он говорит. Впрочем, может, как раз и понимают, а потому так и стараются?
Тоталитарная система убивает в человеке стремление к духовному, высокому, превращает в “Иванов, не помнящих родства”. Не мною это подмечено, но хочется об этом кричать и кричать. Видимо, потому Владимир Маяковский и говорил об очищении себя Ленином, потому что хотел “мыслить и страдать”. А что происходит с нами? Почему мы не замечаем юбилей человека, который один из немногих сегодня составляет совесть казахов? Почему не высказали ни слова печали об ушедшем? А ведь и тот, и другой достойны всяческого уважения… Неужели и сто пять лет спустя современны эти строки Абая:
“Кто ответит на мои вопросы? Почему у нас, казахов, мертвые удостаиваются похвалы, а о живых ходит лишь недобрая молва?
…Мы болеем душой за соплеменника и любим его, как родного брата, пока он живет на чужбине. Но почему мы готовы прогнать его, когда он возвращается на родину?
…Почему мы склонны восхищаться и превозносить до небес достойного в чужом роду, но не признаем сородича, будь он на целую голову выше чужака?”