До чего дошёл “Прогресс”?

Здесь нет воды, больных людей возят на попутках, а телефона в посёлке скорее нет, чем есть. Так живут люди третьего тысячелетия всего в двадцати минутах езды от города Актюбинска.

Сельский сход в посёлке “Прогресс” Алгинского района, куда я приехала в командировку, внешне напоминал крестьянское собрание, описанное Шолоховым в романе “Поднятая целина”. Казалось, что с тех давних пор сельчане никакого прогресса, вопреки названию их места жительства, на себе не прочувствовали: те же фуфайки с протёртыми рукавами, те же шапки-самоделки, топорщившиеся плохо выделанным мехом из животных неизвестного происхождения, та же стоптанная обувь, знавшая лучшие времена… На этом, пожалуй, сходство с шолоховскими героями и заканчивалось.

Гнетущая тишина, царившая на сходе во время доклада акима сельского округа господина Толепбергенова, лишь подчёркивала безучастность крестьян к итогам годовых достижений их хозяйств. Хотя достижениями цифры, прозвучавшие из уст главы сельских жителей, можно назвать с большой натяжкой. Если не считать запланированной посадки картофеля на площади 30 гектаров, с фактическим перевыполнением показателей на 2 гектара. Скептически народ отнёсся и к тому, что поголовье скота в Маржанбулакском сельском округе, или как это дело назвал сельский аким – условных голов – неустанно растёт. Не вызвал никаких эмоций даже сравнительный анализ прироста населения, согласно которому в 2001 году в Маржанбулакском сельском округе родилось 15 детей, а умерло 26. По итогам же 2002 года новорождённых стало больше – 26, но тринадцати малышам спасти жизни так и не удалось. Что же происходит с медициной в сельской местности?

Могло бы быть и хуже

В обычном аульном доме, разделённом на две части, одну из которых занимало давно не функционирующее почтовое отделение, располагался фельдшерско-акушерский пункт. Чисто выбеленные комнаты согревала обычная печка, на которой стояли кастрюли с кипящей водой.

— В этом году у нас дела гораздо лучше, чем в прошлые, — сказал исполняющий обязанности главного врача центральной районной больницы города Алги Сагингали Таженов, видимо, заметив мою заинтересованность столь допотопным способом обогрева помещения и стерилизации медицинского инвентаря. – Топим углем. Раньше и мечтать об этом не могли…

— Выходит, что подобным положением дел вы довольны?

— У нас много проблем, но было бы несправедливо говорить, что всё плохо. Во-первых, все наши медучреждения укомплектованы квалифицированными кадрами, которые повышали квалификацию у городских врачей. Во всех населённых пунктах, где проживает свыше трёхсот жителей, имеются здания, оборудованные под медпункты и обогреваемые углем. Это основа.

Но само собой разумеется, что этого недостаточно. Медицина должна быть подвижной (то есть иметь средства передвижения) и иметь связь. На сегодняшний день у нас с этим проблемы.

— То есть, другими словами, в случае необходимости скорой медицинской помощи вы не можете доставить больных в город?

— Да. То есть, мы это делаем через крестьянские хозяйства.

— А как выходите из ситуации в случае отказа с их стороны?

— Они не могут отказать. Есть постановление правительства, которое обязывает акима сельского округа доставлять больного при необходимости в город. А аким это делает через своих, имеющих транспорт людей. Вплоть до частных автомашин. Но это по Закону. А в жизни чаще всего помощь оказывают крестьянские хозяйства. Понимаем, что денег на средства передвижения для сельских медиков у государства не хватает, но в перспективе надеемся, что машина всё-таки будет.

— А что со связью?

— Телефон есть только в здании акимата. Хотелось бы, чтобы и медики были телефонизированы, но пока для этого нет возможности.

— Как дело обстоит с лекарственными препаратами?

— Из запланированного в прошлом году было обеспечено лекарств на 25-30 процентов. Есть такое понятие, как гарантированный объём медицинской помощи. Это значит, что мы обязаны обеспечивать лекарствами только “экстренных” пациентов. Хронические же больные должны лечиться на свои деньги. Мы привыкли при социализме, что всё бесплатно… Но даже Америка – богатое государство – и та не обеспечивает бесплатную помощь абсолютно всем.

— А какую экстренную помощь могут оказать в этих условиях?

— Сделают жаропонижающее, поставят диагноз, назначат другие лекарства. Если препараты есть в наличии, то их дадут. Это ли не экстренная помощь? Ну что, с высокой температурой что ли в город ехать? Это ведь достижение в любом случае…

— То есть минимально?

— Есть уровень района, есть уровень области, а это — уровень села…

При разговоре с Сагингали Айтжановичем меня не покидало чувство нереальности происходящего. Я не стала спрашивать, по сравнению с чем является достижением жаропонижающее средство. Да Сагингали Айтжановичу, как медику с большим стажем, и самому ясно, что не от каждой высокой температуры есть панацея — анальгин с димедролом. Также доктору Таженову понятно, что определить причину высокой температуры может только квалифицированный врач, а не поселковая медицинская сестра. А это значит, и это тоже не секрет для наделённого районной властью медика, что сельчанину просто необходимо ехать в город. Особенно сейчас, когда министерство здравоохранения Казахстана официально объявило о начавшейся в нашей стране эпидемии гриппа.

Я же с дальней дорогой знаком по-другому…

А теперь вернёмся к проблеме высокой детской смертности. Тот факт, что сельские врачи без телефонов и машин \»неотложной помощи\» просто не в состоянии помочь тяжело больному ребёнку, не вызывает сомнения. А что же родители? Чем и как они выручают своё чадо?

Попробуем вместе с мамой посёлка “Прогресс” теоретически проделать путь для того, чтобы показать заболевшего сына или дочь городскому специалисту.

Предположим, она с утра обращается в местный фельдшерско-акушерский пункт. Ребёнка осматривают и направляют в районную больницу города Алги. Если повезёт, то родительница успевает на автобус и приезжает к полудню в Актобе. Здесь она пересаживается в алгинский автобус и после обеда попадает к месту назначения.

У районного педиатра, как правило, очередь (алгинцы и жители других населённых пунктов, прикреплённых к “районке”, не дают сидеть без дела). Допустим, что мама выстояла очередь и всё-таки попала на приём, где узнала, что её ребёнку нужна консультация актюбинского медика. Получив соответствующее направление, женщина отправляется… Куда? Вечер. Автобусы не ходят, на такси денег нет, следовательно, домой не попасть. Придётся искать дом, в который бы её за скромную плату пустили переночевать с больным ребёнком.

На следующий день, добравшись до областного центра, от городского светила науки мама узнаёт, что малышу требуется дополнительное обследование. А для этого (если нет денег на платную консультацию) нужно направление опять от того же районного врача. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что женщине предстоит проделать тот же путь, затратить деньги на дорогу и ночёвку, не говоря уже о нервах и времени.

А дома у бедолаги ещё четверо, и коровы недоенные, и свиньи верещат голодные… Каждая ли способна на такие подвиги? Это ещё вопрос! Да и не секрет, что на частые путешествия: “Прогресс” – Актобе – Алга – Актобе – “Прогресс”, не у каждого сельчанина есть средства. “Вот и получается, что дети мрут, как мухи”, — заключает женщина, пришедшая на сельский сход и поведавшая мне обо всех этапах пути неравной борьбы за здоровье ребёнка.

Лечить бы рада…

Справедливости ради следует отметить, что взрослым прогрессовцам относительно повезло: в январе этого года в фельфшерско-акушерский пункт устроилась работать врач с высшим медицинским образованием.

Терапевта Жанару Ажиниязову называют в посёлке оралманом, хотя сама она не уверена в этом определении. Более того, по её словам, в сложившихся обстоятельствах, она вынуждена будет уехать назад в Узбекистан.

— Мои родители приехали в посёлок “Прогресс” в 2002 году, — рассказывает Жанара Алымовна. – Когда мы жили в Узбекистане, то сдали документы на право вернуться на родину. В течение двух лет не было ответа. Тогда отец приехал самостоятельно и узнал, что в Маржанбулакский сельский округ требуются специалисты. Так мы оказались здесь. С нашим переездом “Прогресс” обрёл учителей химии-биологии и немецкого языка. Я получила место врача.

— Около двух лет. Говорят, что здесь часто меняются врачи, потому что для нормальной жизни совершенно нет условий. В течение шести лет сменилось пять специалистов. Некоторые ездили из города, некоторые снимали жильё. Но никто постоянно работать не согласился.

— Почему вы не вселяетесь в дом прежнего врача? – вступает в разговор Сагингали Таженов.

Было приятно услышать от Сагингали Айтжановича, что он поможет молодому доктору по возможности разрешить все вопросы, связанные с устройством жилья. Безусловно, посёлку нужны, как воздух, квалифицированные специалисты. Но врач, который, как известно, работает на селе ещё и психологом, обременённый ворохом личных проблем, вряд ли сможет эффективно решать проблемы чужого здоровья.

По словам пожилого жителя посёлка Габдоллы Доскалиева, поездки в райцентр ощутимо сказываются на семейном бюджете. “Мы, пенсионеры, получаем пенсию в Алге, — говорит он. Чтобы добраться туда и обратно, нужно выбросить на ветер тысячу тенге. А если не успеешь на автобус и придётся заночевать, то и того больше. Любой вопрос приходится решать в районном центре. Например, многие жители нашего посёлка, да и не только нашего, не имеют паспортов. А как их получишь? В Алге очереди, которые за один день не отстоишь. То же самое касается военкомата, больницы и других дел, где нужно обращаться в официальные инстанции. Если бы был телефон, то многие проблемы можно было бы решить, не выезжая из посёлка”.

— Есть то он есть, но простым людям не доступен. Он то ли сотовый, то ли радиотелефон, мы понятия не имеем, поскольку его всегда с собой сельский аким носит. Случись что-нибудь, особенно ночью, никого не найдёшь для помощи, а стучаться в дом к акиму неудобно. Так и живём. А ещё беда у нас с участковым полицейским.

Ещё одной важной проблемой для сельчан является отсутствие газа. “Мы топим кизяком, — говорят они. — Вы представляете! Люди в космос летают, а мы всё ещё топим печи кизяком. Уголь для нас – большая роскошь. За тонну просят четыре тысячи, а на зиму нужно не меньше пяти тонн на семью. Плюс ещё за машину, чтобы привезли, надо платить. Где же такие деньги взять? И все знают, что ночью сельчане ходят в лесополосы, чтобы вырубать деревья на дрова. Известно, что это запрещено, а иначе обогревать жильё нет никакой возможности”.

Самым наболевшим вопросом для жителей посёлка “Прогресс”, имеющих детей и не имеющих работы, оказалась выплата адресной социальной помощи.

— Мне важно узнать у акима, почему мне отказали в пособии за четвёртый квартал прошлого года, — говорит Мурат Карабасов. — В городе всем выплатили, а на селе почему-то забыли. Я обращался в сельский акимат, но мне даже не выдали справку на получение помощи. Что-то невнятно объяснили про какую-то комиссию, которую надо создавать и отправили восвояси. У меня четверо детей и безработная жена, да я и сам без дела. Как жить будем, не знаю.

— За счёт хозяйства. Но только хватает прокормиться, а купить детям что-то из одежды или обуви уже не можем.

За комментарием я обратилась к начальнику Алгинского райсобеса Максуту Есенжолову, который заявил, что по сравнению с прошлым годом средств на адресную социальную помощь выделено недостаточно. Теперь пособия будут получать только остро нуждающиеся. “Денег попросту не хватает”, — заключил он.

— Получается, что в городе люди, а мы – нет, — возмутился Мурат Карабасов. – Я узнавал в городском собесе у Ивана Плотникова – актюбинцы всё получили сполна. Почему же сельчанам всю жизнь чего-нибудь не хватает?

Этот же вопрос Мурат задал на сходе непосредственно новому главе Алгинского района, на что Кенжетай Бияшевич ответил: “Не путайте городскую казну с районной…”.

Заботы у главы Маржанбулакского сельского округа Ураза Толепбергенова ничем не отличались от тех, что и в других регионах. Та же безработица, низкий уровень образования в сельских школах, иждивенческая позиция отдельных сельчан, не желающих самостоятельно думать о хлебе насущном, отсутствие объектов соцкультбыта (клуб и тот стал пристанищем для ворон) и многое другое.