ПДС: необходимая бесполезность?

Критики Постоянно Действующего Совещания по демократизации и развитию гражданского общества обоснование его бесперспективности обычно начинают с указания на отсутствие у него какого-либо правового статуса. В самом деле, Конституция разрешает Президенту создавать “консультативно-совещательные органы”, каковым и определено ПДС, но … только при себе. Президент же поручил создать ПДС правительству, которое формально такого права не имеет. Далее противники ПДС указывают, что состав его участников, определенный Постановлением Правительства, специально подобран таким образом, чтобы обеспечить подавляющее большинство в пользу того же правительства. И уж, тем более, Правительство, руками вице-премьера Мухамеджанова, цепко держит все процедурные рычаги, начиная с определения круга рассматриваемых вопросов и кончая выбором даты и места их рассмотрения.

Вывод: ПДС создан всего лишь как симуляция диалога с оппозицией, и участвовать в нем не стоит.

Однако практически ту же логику можно использовать и для вывода с противоположным смыслом. Судите сами: если Президент создает внеконституционный орган, значит – он признает как то, что конституционные органы власти не справляются со своим предназначением, так и то, что “не работает” сама президентская Конституция. То есть, глава государства, пусть и методом “по умолчанию”, фактически признает необходимость институциональных перемен. Далее: чем старательнее власти заполняют ПДС своими сторонниками, тем более определяющим становится участие, или неучастие, в Совещании всего лишь нескольких человек, представляющих так называемую “радикальную оппозицию”. Фактически, если что и демонстрирует в полную силу значимость этой самой оппозиции, так это именно ПДС! Более того, если проанализировать, как МИД Казахстана “пиарит” ПДС за рубежом, и как это Совещание освещается в провластых СМИ, вывод однозначен: с ПДС, и только с ПДС, власти связывают свои надежды на нормализацию политической обстановки внутри страны и на ослабление критики со стороны Европарламента, Конгресса США и ОБСЕ.

Вообще, можно, как минимум, еще раза три пропустить по кругу набор вполне объективных аргументов, свидетельствующих как об изначальной “пустопорожности” затеи с ПДС, так и доказывающих обратное. Ну, например:

С одной стороны, ПДС призвано всего лишь “давать рекомендации” еще одному “консультативно-совещательному органу” — так называемому Национальному совету, — некоему “коктейлю” из представителей центральной власти, акимов разного уровня, и таких же разноуровневых маслихатов. Сам же этот Национальный Совет, изначально невразумительный, даже не собирается – за ненадобностью.

С другой стороны, именно неспособность власти создать путем количественных комбинаций из себя самой нечто качественно иное, передает инициативу в руки оппозиции. Представителей “Демвыбора” не должна смущать их малочисленность на Постоянно Действующем Совещании – ведь вся прочая “массовка” на самом деле ничего своего выдвинуть не может, и нуждается исключительно в инициативах оппозиции. С тем, чтобы всячески их тормозить, — если эти инициативы слишком радикальны, либо с энтузиазмом к ним присоединяться – в случае их “конструктивности”. И так, шаг за шагом, ПДС, как, извините, отару за вожаком, можно направлять в сторону реальной демократизации.

Но, опять, с другой стороны, власть тоже использует ПДС для проталкивания нужных ей инициатив. Например: оппозицию хотят заполучить на Совещании для того, чтобы с ее помощью изобразить “общенациональный консенсус” по вопросу введения частной собственности на сельхозземли. А также (что без оппозиции никак не получится) так “демократизировать” Закон о выборах, чтобы и ОБСЕ удовлетворить, и контроль за избирательной системой сохранить. Или, допустим, переименовать тот же властно-семейный “Хабар” в “общественное телевидение” — это тоже трудно политически легитимизировать без участия оппозиции.

Но, опять-таки, коль скоро власти выносят на обсуждение такие законы, как о выборах, о СМИ, о партиях, и соглашаются обсуждать даже весьма радикальные предложения, — значит, на какие-то подвижки они готовы …

Одним словом, налицо как необходимость, так и … бесполезность ПДС.

Эта парадоксальная раздвоенность оценок на самом деле относится вовсе не к ПДС. Наоборот, — двусмысленность ПДС есть отражение общей двусмысленности, или, лучше выразиться, — “раздвоенности” всей политической ситуации в Казахстане. И только уяснив корни этой раздвоенности, можно лучше понять суть того, что именуется этой аббревиатурой – ПДС.

Итак, с одной стороны, Казахстан есть достаточно современное государство, на самом деле обогнавшее всех соседей в СНГ по радикальным рыночным реформам и получившее в результате пусть и валютно-сырьевую, но вполне устойчивую и имеющую перспективы экономику. И демократии, нравятся кому-то сравнения с соседями по Средней Азии или нет, в Казахстане объективно больше: партии, какие-никакие, имеются, Парламент, хотя всеми и критикуемый, — работает, выборы – проводятся, частные газеты и телеканалы самой разной ориентации – действуют. И сам Президент Назарбаев, с этой стороны, бесспорно, смотрится как самый “продвинутый” в СНГ государственный деятель, заработавший авторитет внутри страны и за рубежом именно тем, что все он делает правильно, и в свое время.

Так, во времена приватизации, когда слишком большие права Верховного Совета не позволили бы проводить рыночные реформы так быстро и глубоко, как того требовало время, Нурсултан Назарбаев прибег к “просвещенному авторитаризму”, после чего сам заговорил о необходимости поэтапной демократизации власти. И, с этой точки зрения, спор между оппозицией, требующей немедленно выбирать областных акимов, и Президентом, начавшим с экспериментальных выборов сельских “акимчиков”, сводится, вроде бы, к тому самому конфликту “лучшего с хорошим”, что был моден во времена соцреализма.

Но есть у этого государства Казахстан и вторая сторона, не менее объективная, чем первая. Мы – государство олигархическое, выстроенное параллельно и как бы внутри той самой президентско-парламентской формы, которая тоже – реальность. Олигархия — это совмещение в руках одного человека, или группы, трех видов власти: политической, экономической и информационной. И, как все знают, олигархическая часть государства Казахстан возвышается над демократическим фасадом: не Закон определяет поведение олигархий Ближнего Круга, а они определяют поведение Парламента и Правительства. А также и Правосудия. И к этому олигархическому государству Президент Назарбаев также имеет самое непосредственное отношение: в нем он тоже занимает главный пост – как глава всех олигархов, и как самый крупный из них.

Отсюда и возникает главная раздвоенность: как страна с открытой Западу рыночной экономикой, Казахстан не может не двигаться к переходу на западные стандарты политической демократии. На сегодня это столь же объективно востребованный процесс, каким был отказ от госцен и госсобственности в начала 90-х годов. И Президент, если бы он возглавил такой следующий назревший этап постсоветских реформ, только укрепил бы свои позиции внутри страны и за рубежом, существенно продлил бы свое политическое долголетие.

Однако другая сторона государства Казахстан – олигархическая, объективно препятствует такому естественному ходу событий, поскольку демократизация и деолигархизация – суть один процесс. А еще более важно то, что все нынешние олигархи – это олигархи в первом поколении, все “нажитые” ими месторождения, предприятия, банки, газеты и телеканалы не легитимизированы ни временем, ни подводящим черту под “прихватизацией” законодательством. Собственно, и у самого Президента над головой нависает “Казахгейт”, а на ногах у Папы еще более тяжкими гирями висят родственники, обогащавшиеся уж слишком масштабно, открыто и неразборчиво. И, судя по всему, ни сколько не задумываясь о том, что за все в этой жизни, рано или поздно, приходится платить сполна. Одним словом, у всех наших главных олигархов есть совершенно конкретные основания опасаться потери власти их “гарантом”, после чего они рискуют потерять сразу все, включая свободу. Думается, Нурсултан Назарбаев в узком кругу “своих”, как главный аргумент необходимости прекращения клановых войн и сплочения вокруг Президента использует именно тот тезис, что без него им всем – конец!

Если брать теоретический аспект, то в Казахстане назрела очередная институциональная политическая реформа. А именно: трансформация авторитарной, кланово-семейной, олигархической, компрадорской и т. п. президентской власти в более менее современный (то есть соответствующий современной рыночной экономике) парламентаризм. А поскольку реформа назрела именно институциональная, действующие институты власти, тот же контролируемый президентской администрацией Парламент, такое же Правительство, подсуживающее им “правосудие”, и, конечно, – сама президентская администрация, — все они не способны, по определению, институционально самореформироваться. Как не способен даже самый умелый хирург, даже перед лицом смертельной угрозы, удалить самому себе загноившийся аппендикс.

Горбачевская “триада” была такова: а) сам Генсек – б) идея “перестройки” – в) съезд Народных депутатов СССР. Далее реформы стали раскручивать сами себя, и – именно потому, что на всех этапах воспроизводилась, уже в новых исполнениях, та же “триада”. То есть, съезд нардепов отменил монополию КПСС, превратив Первых Секретарей республик в полновластных Президентов, а те либо восстановили свой контроль над получившими было силу Верховными Советами (Казахстан), либо вовсе не допустили двоевластия (Узбекистан). Первый Президент СССР, и сам Союз ССР, между прочим, ушли в историю только лишь потому, что все получившие от них суверенитет “братские республики”, включая Россию, сами приобрели полностью самодостаточные для продолжения институциональных рыночных реформ триады. А именно: а) полновластных Президентов как гарантов строительства “национальной государственности”; б) собственно идею строительства такой государственности на основе “демократических ценностей цивилизованного мира”, либо (здесь вариации) “учета национального исторического опыта, культуры и традиций”; в) президентские администрации-правительства с назначаемыми главами на местах.

Собственно, нынешний политический кризис президентского режима в Казахстане возник именно потому, что все стоящие перед ним задачи, под которые этот режим и был сформирован, им успешно (и, одновременно – весьма малоуспешно, но это – другая тема) решены. Если хотите, высказанный нами тезис о назревшей парламентской демократизации обусловлен и вполне материальными, — экономическими причинами. А именно: если эпоха приватизации соответствовала, по своему содержанию, существованию СНГ именно в виде “бракоразводной конторы”, гарантирующей полную международную суверенизацию Президентов, и полную подконтрольность им остальных “ветвей власти” внутри их государств, то именно по факту завершения приватизации теперь объективно востребована экономическая интеграция, которая “локомотивом” тянет за собой и интеграцию политическую.

Отсюда понятна исключительно важная роль ПДС как единственного институционального мостика в неизбежное будущее, который все-таки решился перекинуть Президент Назарбаев. Неоценимое значение ПДС в том, что у него есть уже целых две составляющие необходимой триады: б) идея: “демократизация и развитие институтов гражданского общества”, – эта расшифровка мандата ПДС, что называется, в самую точку!; в) механизм: ведь ПДС и есть тот самый внешний относительно институтов правящего режима орган, через который и можно начинать институциональные преобразования. Нет же (пока?) у ПДС, главного: а) власти.

Технически задача наделения ПДС достаточными (для начала) полномочиями, не только без ущерба для власти Президента, но даже и со спасительной для него выгодой, решается просто: созданием в формате ПДС Комиссии по разработке Государственной программы одноименного названия – “Демократизации и развития гражданского общества”. После чего Госпрограмма может быть утверждена (как это предусмотрено Конституцией) Президентом, а сама Комиссия переведена в статус государственного исполнительного органа, осуществляющего сопровождение-реализацию этой программы через стандартные процедуры: разработку необходимых законопроектов, принятие их Парламентом и исполнение Правительством.

Поэтому у власти относительно ПДС есть сейчас совершенно конкретный и логичный план: соглашаться на любые перемены, лишь бы … ничего не менять. Фигура же вице-премьера Бауржана Мухамеджанова для реализации такого плана просто идеальна: он – профессионален, умен, опытен, толерантен, с хорошей речью и реакцией. И при этом отлично сознает, что при его-то послужном списке успешной карьере, когда режим уйдет, придет конец. Судите сами: юридический талант Мухамеджанова был востребован еще в пору создания Конституции 1995 года, подарившей Президенту управляемый двухпалатный Парламент и отдавшей ему практически неограниченную власть. И далее, начиная еще со знаменитых кажегельдинско-тасмагамбетовских тендеров на телечастоты и до самых свежих репрессий против оппозиционных СМИ, от официальных МКИОСовско-прокурорских “наездов” и до ночных снайперов, собачьих живодеров и поджигателей редакций – все это проходило при пребывании на ключевых юридических постах “законника” Мухамеджанова. Проблемы с регистрацией оппозиционных НПО и движений, последняя “зачистка” партийного пространства – то же при нем. Наконец, уголовные дела и суды над Мухтаром Аблязовым, Галымжаном Жакияновым и Сергеем Дувановым – все это проходило по ведомствам, курируемым именно им.

Поэтому судьба ПДС под руководством нынешнего Председателя предсказуема: от заседания к заседанию ПДС будет потихоньку выхолащиваться, и сойдет на нет. Значит ли это, что тогда шанс на демократизацию исчезнет? Напротив, в определенном смысле он даже увеличится. Но … уже при следующем Президенте, приход которого тупиковое противостояние власти и оппозиции только приближает. А поскольку, как правильно утверждают президентские апологеты, “Назарбаеву альтернативы нет”, его преемник, если даже им станет самый верный Семье человек, просто вынужден будет “сдавать” режим, — хотя бы из целей самозащиты. Ну, а если преемник придет через конкурентные выборы – тогда нынешним всесильным олигархам может стать совсем туго… Но – это уже тема для других прогнозов. Пока же давайте попытаемся понять: есть ли реальный шанс у нынешнего ПДС?

Здесь необходима “третья сила”, на гарантии которой могли бы опереться как персональные политические противники Президента, так и он сам. Внутри страны на такую роль годятся где-то около десятка пока еще не пустившихся в открытую политику лидеров бизнес-группировок и влиятельных чиновников. Что же касается внешних гарантий, без которых тоже не обойтись, то почему бы, например, тому же Европарламенту, так “встряхнувшему” казахстанскую власть и оппозицию своей резолюцией, не выступить в поддержку ПДС, и делегировать своего представителя как бы “третейским судьей” при нем?