Конкуренция и кластеры

Конкуренция — главный механизм эффективного функционирования и развития рыночной экономики. Рыночную экономику, где нет конкуренции и конкурентоспособности производимой продукции, нельзя называть эффективной, а ее рост устойчивым. Это – азбука экономической теории и практики.

Тем не менее конкуренция и производство конкурентоспособной продукции в Казахстане не в почете. Из уст всех государственных мужей и товаропроизводителей звучит только “производить, защитить отечественных товаропроизводителей от конкуренции и зарубежной конкурентоспособной продукции”. При этом не стесняются аргументировать это тем, что отечественные товаропроизводители производят неконкурентоспособную продукцию и поэтому они не в состоянии конкурировать с иностранными фирмами. А поскольку они производят хоть такую продукцию, следует их защитить высокими таможенными пошлинами, квотами на импорт, отказом от вступления в ВТО до лучших времен, снятием налогов на производимые ими товары и услуги, выдачей льготных кредитов, государственным инвестированием и т.д. и т.п. А во что это обойдется всем потребителям их товаров и услуг, какая будет казахстанская экономика, как она будет успешно развиваться – всеми этими вопросами они не утруждают себя заниматься.

По этому случаю хочется привести слова ученого-экономиста П.Хейне о том, что “Важно помнить, что наиболее эффективное давление на государственную политику оказывают не потребители, а производители, и слишком часто эта политика будет формироваться под давлением стремления производителей защитить себя от суровых законов конкурентной жизни”.¹

Если верх возьмет эта бесперспективная и, честно говоря, вредная политика, то в условиях глобализации мировой экономики и нарастания международной экономической конкуренции она может оставить казахстанскую экономику на обочине мировой экономики, сведя на нет все усилия, стремление и надежды казахстанцев сокращать разрыв с уровнем социально-экономического развития передовых стран мира.

Поскольку мы этого не хотим, у Казахстана нет более приоритетной задачи, чем повышение конкурентоспособности своей национальной экономики. Это на самом деле не просто приоритетная задача, а задача поистине национального масштаба высшей степени важности. Это значит, что сегодня все, что мы производим и потребляем, должно быть конкурентоспособным на внешнем и внутреннем рынке. Только тогда мы будем иметь эффективную и устойчиво развивающуюся экономику. Все остальное лишь болтовня.

Торговля – лучшая дипломатия

22.04.2024 13:003237

В рыночной экономике неэффективного производства не должно быть, по закону рынка такие производства должны обанкротиться. Ведение речи о производстве неконкурентоспособной продукции, защите тех, кто это делает, – это, помимо бесполезной траты огромных материальных, финансовых и трудовых ресурсов, самого дорогого ресурса – времени, есть еще деморализация общества, сведение на нет устремления нации к развитию.

Да, задача сделать казахстанскую экономику конкурентоспособной неимоверно трудна, архисложна, если учесть географические условия, технико-технологическое состояние, качество рабочей силы и др. Тем более что если мы хотим достичь хотя бы уровня среднеразвитых стран Европы, то придется производить не просто конкурентоспособную, но и высокотехнологичную экспортоориентированную готовую продукцию с высокой добавленной стоимостью. Но такова судьба догоняющих стран. Только развиваясь, а не останавливаясь, она может достичь своей цели.

Быть может, напрасно беспокоимся, ведь в последнее время правительство не видит проблемы в повышении конкурентоспособности казахстанской экономики. Оно при поддержке самого М.Портера выбрало 7 отраслей для кластерного развития и считает достаточным создание этих кластеров для достижения поставленной цели. Ох, если бы это было так просто!

Кластер, в понимании по М.Портеру, в общем случае создается не просто из вертикальной интеграции разных стадий технологической цепочки по производству одного вида продукции, например, из хлопкового производства, прядильного производства и текстиля. Это было бы так просто, и такие в Казахстане уже есть, возьмите черную металлургию, производство цветных металлов, например, меди, где цепочка доведена до медной катанки и кабельного производства, переработку сельскохозяйственного сырья.

Согласно Концепции конкурентоспособности страны М.Портера, страны достигают успеха не просто в отдельных отраслях, но и в группе взаимосвязанных отраслей или в секторе экономики. По М.Портеру, кластер – это, прежде всего, межотраслевой комплекс, замкнутый системой воспроизводственных связей и сцементированный технологическими инновациями. Иными словами, кластер в самом общем случае – это комплекс, сформированный на базе территориальной концентрации взаимосвязанных и взаимодополняющих друг друга предприятий и организаций, которые используют выгоду своего близкого расположения и своей специализации для обеспечения своих конкурентных позиций на рынках. В современных условиях прорыв на мировом рынке обеспечивает не один продукт или отрасль, а только такой комплекс, где успех одних предприятий очень часто вызывает впоследствии успехи других связанных с ними предприятий, где члены комплекса объединяют свои усилия на решение общих проблем, которые мешают достижению всеми ими больших успехов, особенно в конкурентной борьбе на рынках. Чаще всего этот комплекс представляется несколькими специализированными поставщиками, основными производителями и потребителями, связанными технологической цепочкой, хотя связь между членами кластера может быть не только вертикальной (поставщик-покупатель), но и горизонтальной (общие клиенты, технологии, посредники, инфраструктура и т.д.)

Однако кластерный механизм является лишь пространственно-организационным фактором повышения конкурентоспособности производства, он может служить только дополнением к факторам производства, которые создают первоначальную необходимую основу для конкурентных преимуществ. Как бы не были территориально организованы производства, сначала они должны быть оснащены передовой техникой и прогрессивными технологиями, высококачественной рабочей силой. Не просто должны быть оснащены, но должны получить конкурентные преимущества в технике, технологиях и рабочей силе.

А это, в свою очередь, зависит от общеобразовательного уровня населения, научно-технического состояния страны, форм организации хозяйства и методы управления им, способности быстро внедрять достижения науки и техники, состояния информатики и средств связи, масштабов развития страны и др., т.е. от среды, где факторы производства используются. “…Успех в международной конкуренции определяют, — пишет М.Портер, — не столько сами факторы производства, столько то, где и насколько продуктивно они применяются”.

Мировой опыт показал, а М.Портер и другие ученые блестяще показали, что факторы производства могут продуктивно применяться не только в соответствующей среде, но и при кластерной организации производства.

Но кластеры создаются не по команде власти, а самими частными предпринимателями, причем они складываются годами на базе функционирующих компаний, иногда за десятки лет. Дело в том, что предприниматели взаимосвязанных компаний должны созреть для этого, взаимодействуя, взаимообогащая друг друга, набирая опыт, накапливая знания, наращивая научно-техническую базу, проводя активный маркетинг. Только тогда кластеры могут стать эффективными и продуктивными, дать конкурентные преимущества стране.

“Со временем кластеры зачастую возникают естественным путем без принятого каким-либо государственным служащим решения”, — напоминает нам советник М.Портера К.Кетелс.

К сожалению, наши предприниматели еще не поднялись на такой уровень, на такое понимание своих инвесторов, да и еще не выработано взаимное доверие между ними. Слишком мало времени прошло с возникновения казахстанского частного предпринимательства, да и деловой и инвестиционный климат, сложившийся в регионах, не способствует этому: слишком большое вмешательство власти в бизнес, отсутствие равных конкурентных условий, закрытость бизнеса, частый передел собственности, незащищенность прав собственников (инвесторов) из-за сильной зависимости судей от власти, слабое правоприменение, развитая коррупция и др. Значит, в стране еще нет главных условий для кластерного развития.

Если опять вся надежда на “его величество” командный, административный механизм, то от кластеров проку не будет. Для развития кластеров от власти требуется не ее пресловутый административный рычаг и даже не ее инвестиционные вливания в развитие производства, а создание делового и инвестиционного климата в стране путем последовательного проведения структурных и институциональных реформ, ускоренного развития производственной инфраструктуры и помощи членам кластеров решать общие их проблемы, которые препятствуют им быть конкурентоспособными. Пока она своими действиями, к сожалению, только ограничивают конкуренцию в экономике.

Мировой опыт показывает, что если отрасли не имеют конкурентных преимуществ в факторах и условиях производства, то создание кластеров ничем не поможет в получении конкурентных преимуществ как на внешнем, так и на внутреннем рынке. Так, высокая кластерная форма организации производства не уберегла экономику ФРГ от снижения рейтинга конкурентоспособности за 1998-2002 годы на 21-е место. М.Портер, отмечая, что ФРГ является одним из мировых лидеров по концентрации в одном регионе производителей, поставщиков комплектующих изделий, научно-исследовательских учреждений и центров подготовки кадров, объясняет причины снижения в последние годы конкурентоспособности экономики этой страны двумя такими внутренними факторами, как ухудшение качества германской системы образования и вмешательство государства в конкурентную борьбу.²

Решение создавать кластеры сверху, по команде, снова вернуло нас к выбору приоритетных отраслей, т.е. к ошибочной и вредной политике. Сколько раз за 15 лет мы выбирали приоритетные отрасли, а где результаты? Надо бы знать, что никогда ни в одной стране не удавалось безошибочно выбрать приоритетные отрасли. Вот самый свежий пример из практики боготворимой нами страны — Сингапура (правда, не по отсутствию коррупции). В 2002 г. правительство Сингапура определило на среднесрочный период приоритетными развитие наукоемких отраслей. На самом деле, как отмечают западные эксперты, отрасли, которые считали неперспективными, в частности, судостроение, вновь приобретают жизнеспособность, а те, на которые были сделана ставка, развиваются не так успешно, как рассчитывали. В 2001г. масштабы производства в обрабатывающей промышленности, считающейся движущей силой сингапурской экономики, сократились на 12% по сравнению с ростом на 15% в 2000 г.³ А ведь выбор приоритетных отраслей делается неспроста. Он обуславливает оказание им мощной государственной поддержки предоставлением различных преференций, а это прямой путь к росту коррупции, бесследному исчезновению огромных государственных ресурсов. За ошибку правительства придется дорого расплачиваться населению страны, ибо, как писал лауреат Нобелевской премии по экономике М.Фридмен, “За каждую ошибку правительства мы отвечаем своими деньгами, а оно – нашими деньгами”. Кажется, правительство уже собирается территории, где будут созданы кластеры, объявлять свободными зонами, вопреки общепринятым в мире нормам создания таких зон, как это мы уже делали в 90-е годы.

Но это уже и есть вмешательство государства в конкурентную борьбу, о котором писал М.Портер как один из крупных факторов, снижавших конкурентоспособность экономики ФРГ. Это создает отраслям неравные конкурентные условия. Только рынок, только сами предприниматели (инвесторы) могут определить, куда лучше вложить свой капитал и почему. Никакое правительство неспособно установить в кабинетной тишине, куда следует инвесторам вложить свой капитал, а куда нельзя. “Ни одно правительство не может быть умнее рынка”, — как писал тоже М.Фридмен.

“Должно ли правительство создавать особые условия для отдельных кластеров?” — задает вопрос К.Кетелс и сам отвечает: “Нет. Следует быть открытым для всех, кто хочет совместно работать над улучшением своих показателей”. Он указывает, что “ограничение конкуренции, например, протекционисткими мерами, мешает успешному развитию кластера”.

Неужели опять, очередной раз, будем извращать суть хорошего механизма, принимать его не умом, но и даже не сердцем, а, кажется, “желудком”.

Хотелось бы напомнить, что Казахстан сегодня развивается не в индустриальной, а в постиндустриальную эпоху, когда к успехам приводят высокотехнологичные, наукоемкие производства с высокой добавленной стоимостью, где инвестиционные процессы все более реально сказываются на темпах и качестве экономического роста. Высокотехнологичные и наукоемкие продукты не имеют отраслевых границ, био-, информационные, электронные, коммуникационные, химические, лазерные и другие высокие технологии могут использоваться в любой отрасли, в любом производстве. Стране не важно, в каких отраслях это происходит, важно, чтобы такие продукты производились, они были конкурентоспособными и с высокой добавленной стоимостью, приносили стране максимальный доход. Поэтому выделение отдельных элитных отраслей для обеспечения экономического роста теряет смысл.

При проведении кластерной политики в стране с целью повышения конкурентоспособности казахстанской экономики на внешнем и внутреннем рынках принципиальное значение имеет наличие в ней конкурентных преимуществ.

Конкурентные преимущества страны могут быть как естественные и исторически сложившиеся условия хозяйствования в стране, так и создаваемые разными способами субъектами хозяйственной деятельности. М.Портер пишет, что “многие из особенностей страны облегчают или, наоборот, затрудняют проведение той или иной стратегии”.

К естественным и исторически сложившимся условиям хозяйствования Казахстана относится: он — малая страна с “узким” внутренним рынком, но богатая на природные минеральные ресурсы, прежде всего, на углеводородные, а также на земельные угодья для развития сельского хозяйства. Имеет огромную территорию с низкой плотностью размещения населения, которая поделена на 5 крупных, слабо связанных между собой общей производственной инфраструктурой регионов, она не имеет прямого выхода к морям, в таких странах транспортировка продукции обходится в 4 раза дороже, чем в странах, имеющих прямой выход к морям. Продукция Казахстана энергоемка: энергоемкость её в 3-4 раза превышает показатели европейских стран и в 4-5 раз – США и Японии. Эти условия страны сильно ослабляют её конкурентоспособные позиции на мировом рынке. Слабо развита ее инфраструктура.

Среди специалистов Казахстана распространено мнение о том, что раз страна богато одарена различными природными ресурсами, значит, она имеет конкурентные ресурсные преимущества перед другими странами. На самом деле это не так. Казахстан во многих из этих богатых ресурсов, даже в нефти, не обладает конкурентными преимуществами ни на мировом, ни на внутреннем рынках. Так, себестоимость добычи и транспортировки казахстанской нефти, по расчетам Всемирного банка, обходится в 10-12 долл. за баррель, что в 6-9 раз больше, чем в ряде стран региона Персидского залива и 2,5-4 раза – в других нефтедобывающих странах мира. Для нефти казахстанской части Каспийского моря, где себестоимость добычи одного барреля достигнет 9,75 долл., этот показатель будет еще выше.

Сегодня казахстанская нефть хорошо продается не из-за того, что она обладает ценовыми, качественными и потребительскими преимуществами, а потому, что на мировом рынке сложился ажиотажный спрос на неё из-за острого дефицита её предложения и неимоверно высокой цены на неё.

Казахстан обладает ресурсными конкурентными преимуществами лишь в некоторых видах природных ресурсов: хроме и железной руде отдельных месторождений, производимых из них и экспортируемых на внешний рынок в ферросплаве, металлах и прокатах из них, особенно стали, пшенице. Во всех остальных ресурсах Казахстан в основном уступает другим странам-конкурентам: России, Австралии, Канаде, ЮАР и др.

Одновременно следует учитывать еще два обстоятельства. Во-первых, казахстанские потребители богатых ресурсов страны в условиях рынка должны покупать только по мировым ценам, а это не дает им каких-либо заметных преимуществ по сравнению с зарубежными их конкурентами. Экономия может быть лишь частичной за счет транспортных расходов. Во-вторых, конкурентные преимущества, основанные на обилии природных ресурсов, не бывают стабильными и не гарантируют сохранения прочных позиций страны в конкурентной борьбе.

О приобретении Казахстаном в ближайшие годы технико-технологических преимуществ хотя бы в отдельных важных направлениях, вообще говорить не приходится. Здесь казахстанские предприятия сильно отстали. На сегодня страна имеет сильно физически изношенные и морально устаревшие технику и технологии. Сама не имеет шансов приобрести технологическое лидерство, которые дают преимущества, связанные с относительно высокой долей добавленной стоимости. А раз так, то она, в лучшем случае, будет лишь приобретать из-за рубежа новые технологии, которое будут находиться в странах-лидерах уже на завершающем этапе их жизненного цикла. На таких технологиях можно будет производить большой объем продукции, но значительно меньший объем добавленной стоимости, поскольку новые технологии и новые изделия дают высокую добавленную стоимость, как правило, на первых этапах их жизненного цикла, что связано с ценовыми преимуществами первых партий новых товаров, продажей лицензии и оборудования для выпуска новых изделий.

Казахстан не обладает конкурентными преимуществами и в трудовых ресурсах по сравнению со многими странами СНГ и Азии. В СНГ по уровню средней заработной платы Казахстан уступает лишь России, а с Китаем, Индией, Пакистаном, Афганистаном сравнить Казахстан по этому показателю вообще невозможно.

Возникает вопрос: насколько тогда все предложенные правительством кластеры обоснованы и имеют шанс стать “двигателями, толкающими всю экономику вперед”?

Прежде всего, вопрос относится к текстильному кластеру.

По оценкам самих его разработчиков, казахстанский хлопок по ценовым, качественным и потребительским характеристиками значительно уступает узбекскому и туркменскому хлопку, не говоря уже о египетском, индийском, пакистанском, китайском хлопке, хлопке других стран.

В советское время казахстанский хлопок, исходя из качественных характеристик, использовался, в основном для военных целей и выпуска спецодежды, необходимых для министерства внутренних дел. Крупнейший российский комбинат в г.Иваново потреблял его в небольшом объеме для смеси с узбекским хлопком. Такая ситуация сохраняется и ныне: Казахстан по-прежнему производит из своего хлопка спецодежду для работников силовых структур.

Качество и потребительские свойства казахстанского хлопка во многом определены природными условиями регионов Южно-Казахстанской области, где он выращивается. Их улучшению не способствуют и низкая технология его выращивания, отсутствие у крестьян соответствующих знаний, нарушение норм и условий выращивания этой культуры. Практически 90% урожая собирается вручную. Для некоторого изменения у крестьян нет финансовых возможностей. Даже кредитование производства под 10 и выше процентов при норме прибыли 1-2% еще больше усложняет её.

Несмотря на все это, инициаторы кластеров уверяют, что его можно будет экспортировать в Китай. Сегодня его импортируют Россия и Латвия, вероятно потому, что технология их текстильных производств, созданных в советское время, были ориентированы на переработку только узбекского хлопка с использованием в небольшом объеме и казахстанского хлопка, и сегодня у них, видимо, нет другого выхода.

Ориентация казахстанского низкокачественного хлопка на экспорт в Китай вряд ли имеет веское обоснование. Зачем Китаю импортировать по железной дороге такой дорогой и низкокачественный хлопок, если он может ввозить из Австралии, США, Греции, Египта качественный и дешевый хлопок на дешевом морском транспорте, если, конечно, не сохранится нынешний массовый контрабандный ввоз хлопка из Казахстана?

Сегодня, по утверждению председателя правления Ассоциации предприятий легкой промышленности Л.Худовой, из всего сырья отрасли в Казахстане перерабатывается только 3%, все остальное – хлопок, шерсть, шкуры за копейки вывозится из страны (именно из-за копейки хлопок наш, видимо, и экспортируется в Латвию и Россию). Значит, предполагается, что казахстанский хлопок в основном будет перерабатываться на месте.

Однако вопрос в другом. Вряд ли казахстанские текстильные предприятия станут конкурентоспособными, перерабатывая неконкурентоспособное сырье. К тому же сами эти предприятия работают на устаревших технологиях и изношенных на 70-80% основных фондах, на оборудовании, возраст самого последнего, введенного в действие, уже превышает 20 лет.

Но это еще не главное. А главное в том, что средняя заработная плата казахстанских работников в 4-5 раза превышает среднюю заработную плату китайских рабочих. В то же время низкое качество и слабый профессионализм рабочей силы Казахстана, плохой менеджмент, который еще и противодействует реструктурированию производства, боясь перехода собственности в распоряжение внешних акционеров. Такое производство не имеет перспективы для того, чтобы стать конкурентоспособным с китайским текстилем. Ныне с ним не может конкурировать текстиль ЕС. И производство одежды, сшитой из казахстанских тканей, несомненно не станет конкурентоспособным. Тут никакой кластер не поможет. Тем более, что в КНР и России имеются все предпосылки для кластерной организации текстиля и одежды, причем созданные естественным путем, как само собой разумеющееся. В России в ряде отраслей такие предпосылки создавались еще при СССР, когда формировались территориально-производственные комплексы на основе специализации и межотраслевой кооперации производства. Нужно принимать во внимание и тот факт, что, видимо, и Узбекистан не упустит свой шанс в полной мере использовать свое конкурентное преимущество на внешнем и на своем внутреннем рынках. Это естественно.

Текстильный кластер Казахстана может производить текстиль и одежду в основном для внутреннего рынка, но только добиваясь налоговых льгот, льготного кредитования и ограждения рынка высокими таможенными пошлинами или квотами. Но это приведет лишь к росту цен и снижению производства текстиля и одежды из-за падения спроса на них на внутреннем рынке.

Тогда из-за образовавшегося дефицита придется снова дать зеленую дорогу импорту тканей и одежды, либо сняв таможенные пошлины или квоты, либо не замечая нарушений на таможенных контрольных пунктах. Скорее всего, будет принят первый вариант, ибо от этого выиграют покупатели, а ими являются все 15-миллионное население.

Сомнительным делает текстильный кластер в Южном Казахстане и тот факт, что текстильная и швейная промышленность сегодня производит лишь 0,4-0,6% ВВП. Если еще учесть относительно небольшой объем ресурсов хлопкового сырья в Казахстане и предполагаемое ускоренное развитие добычи и экспорта нефти, других сырьевых продуктов, то станет очевидным, что этот показатель если возрастет, то возрастет ненамного. Это значит, что текстиль при всем желании никак не сможет стать “двигателем, толкающим казахстанскую экономику вперед”. По крайней мере, этот кластер никак не окажется важнее для процветания государства, чем другие. Это очевидно. Видимо, на выбор разработчиками этого кластера сыграли роль какие-то субъективные факторы.

Не менее сомнительным является судьба кластера нефтегазового машиностроения в том, что он также останется сильно зависимым от колебания мировых цен на нефть, как и сама добыча её, ибо при падении мировых цен резко сократится объем инвестиций в этот кластер или вовсе прекратится его инвестирование. Так что создание этого кластера нисколько не ослабит сильной зависимости казахстанской экономики от мировой конъюнктуры и не приблизит к достижению цели Стратегии индустриально-инновационного развития. Кроме того, он будет малоэффективным, поскольку не приходится рассчитывать на эффект масштаба производства из-за слишком “узкого” внутреннего рынка. Россия и Азербайджан сами налаживают у себя аналогичное производство. Этот кластер также не повлияет на рост экономики, если учесть, что доля всего машиностроения в ВВП составляет всего 0,6-0,9%.

Непонятно, с какой целью создается кластер в строительных материалах, ведь это же сырьевая отрасль, которая играет роль только поставщика. Причем её ресурсы рассредоточены в разных регионах страны, производства размещаются там, где расположены их минеральные ресурсы. У многих из них нет, кроме производителей оборудования, других серьезных поставщиков, смежных отраслей, а производители оборудования, как правило, не казахстанские. Производства строительных материалов могут быть организованы в кластеры только со строительством: производственным и особенно жилищным. Но создание такого кластера нереально из-за рассредоточенности и ресурсов, и готовой продукции – строительства по регионам страны, причем очень мало вариантов организации конкурирующих производств по каждому виду строительных материалов. Из всех строительных материалов в экспорте могут участвовать только ракушечник. Таким образом, роль этого сектора и в достижении цели СИИР, и во влиянии на экономику крайне мала.

Решение о кластерном развитии транспорта и логистических услуг вряд ли можно считать удачным. Дело в том, что транспорт и логистические услуги – это объекты инфраструктуры, используемые кластерами. Развитие их и есть решение одной из общих проблем, которые мешают достижению всем членам кластеров больших успехов в конкурентной борьбе на рынках.

Пищевая промышленность, металлургия и туризм – это отвечающие всем требованиям кластерного развития и наиболее подготовленные из этого объекты. В каждом из них могут быть образованы несколько территориальных комплексов специализированных поставщиков и производителей различных организаций, связанных технологической цепочкой и заинтересованных в объединении своих усилий для достижения всеми членами кластеров больших успехов. Сегодня они вместе создают более 10% ВВП. Поскольку для их успешного развития нет жестких ресурсных ограничителей, потенциал для развития достаточно высок, их влияние на экономику в перспективе будет только расти.

Но тем не менее важно, чтобы правительство не фокусировало свое внимание только на кластерной политике и особенно только на этих кластерах в ущерб развитию остальной части экономики. “Если отсутствует единая экономическая стратегия, позволяющая динамично развиваться другим секторам, сводный экономический эффект будет неутешительным”⁴, — пишет К.Кетелс.

Надеюсь, его совет будет услышан.

Однако для развития как кластеров, так и всей экономики создает опасность: во-первых, весьма низкий научно-технический потенциал, то, что было, мы истощили, а создание нового займет годы, особенно, если учесть наши устоявшиеся привычки скорее рапортовать вверх о наших мнимых успехах, чем системно, целеустремленно и ответственно работать для достижения цели; во-вторых, перспектива укрепления реального обменного курса тенге к доллару, что будет повышать затраты в отраслях несырьевого сектора, особенно трудоемких, к каким относится текстильная и швейная, пищевая промышленность, машиностроение и др. Такая перспектива реальна, поскольку добыча и экспорт нефти будет интенсивно расти, а мировые цены на нефть временами могут сильно расти и держаться на высоком уровне. Это перечеркнет все конкурентные преимущества, которые даст казахстанским товарам модернизация и кластерное развитие производства.