Ну вот, бесконечная череда ничего не дающих допросов экспертов и второстепенных свидетелей в Талдыкоргане все же подошла к досрочному концу, и дело выкатилось на такое заключительное действо, как прения. На той неделе и они, по всей видимости, закончатся (тем более что Потерпевших в процессе уже нет). После чего суд возьмет себе сколько-то дней на написание уже написанного приговора, и – все.
Официальное действие на этом будет как бы завершено (апелляции – чистая формальность), зато останутся общественные суды-пересуды. От кухонных и до оглашаемых в массовых аудиториях.
И вот эти общественные пересуды продолжат уже свою собственную жизнь, не зависящую от написанного в Приговоре, однако отталкивающиеся еще и от этого.
Самым же “питательным”, в этом смысле, на процессе стало, разумеется, “признание” Ибрагимова насчет Абыкаева с Дутбаевым. Вот и наши фантазии недельной давности на этот счет вызвали определенный интерес у интернет-публики. Мы бегло-внимательно просмотрели комментарии и убедились, что экспертное сообщество “зоны кейзэт” отнюдь не отвергает, с негодованием, версию заговора против Ел басы его же ближайших соратников. Думается, что и среди более широких масс убеждение-верование, что к убийству Алтынбека Сарсенбаева со спутниками причастны самые высокие должностные лица Казахстана, укоренится прочно и надолго.
Точнее говоря – навсегда.
А смогут ли помешать укоренению в общественное мнение именно такого понимания официальные результаты завершающегося в Талдыкоргане суда?
Другими словами: сможет ли суд выписать в Приговоре (а он будет состоять из многих десятков страниц, и там какая — никакая логика обязана присутствовать) такую “внеполитическую” фабулу убийства, с которой внутренне согласится хоть малая часть носителей общественного мнения?
Ответ твердо отрицательный.
Напротив, именно то, что официально проталдычит в приговоре талдыкорганский суд и поможет окончательно склонить публику именно к неофициальной версии. Поскольку приговор, уводящий безусловно политическое убийство в область “частного заказа”, заведомо получается коряво нелогичным.
Вот, например, какой получается порочный логический круг, из которого гособвинению все равно не выбраться.
Формально, запалом информационной “бомбы” Ибрагимова насчет того, что он вез похищенных не на убийство, а всего лишь на встречу с Абыкаевым и Дутбаевым, являются слова Утембаева, якобы сказавшему ему об этом. А поскольку сам Утембаев этих слов на суде не подтвердил, то официально бомба как бы не взорвалась. Формально, процессуальной цены у сообщенного Ибрагимовым суду нет. Суд даже не посчитал нужным вызвать названных на допрос, и формально здесь нарушения нет.
Но это же формально гладкое юридическое кольцо тому же суду в Приговоре придется разламывать на части и пристыковывать категорически не стыкующимися концами.
Так, если принять на веру утверждения Утембаева, что с Ибрагимовым он встречался исключительно по бизнесу, никого ему не “заказывал”, а покаянное письмо Президенту написал, дескать, не помня себя, то его полагается вчистую оправдать. А поскольку этого делать категорически нельзя, в приговоре будет, конечно, запись, что суд “критически оценивает” все его показания, данные под следствием и в суде. Но, в таком случае, как суд вообще обоснует вину Утембаева?
На его письмо Президенту, как на основное доказательство, ссылаться нельзя. Мало того, что этот “документ” вообще не был приобщен к уголовному делу, так ведь и даже после оглашения его в процессе суд никак не может, даже по формально-юридическим основаниям, постановлять приговор на основании тех “признаний” осуждаемого, от которых тот полностью отказался.
Как ни крути, а доказательства вины Утембаева суду придется выстраивать исключительно на “признаниях” Ибрагимова. Которые являются именно устными признаниями, и ни чем более. Никаких более вещественных подтверждений, документов, третьих свидетельств или улик, что Утембаев с Ибрагимовым общался не только по бизнес-делам, и что задание задержать (убить, доставить…) Алтынбека Ибрагимов получил именно от Утембаева — ни в томах уголовного дела, ни в судебных заседаниях не фигурировало.
Только “чистосердечные признания” того, кому отведена роль центрального злодея, и кому, первому из всех, гарантирована “высшая мера”, — вот и все “доказательства”, на которые будет обменена жизнь Ержана Утембаева.
Но если суду приходится выстраивать “вышку” для второго главного обвиняемого исключительно на “искренности” его подельника, — тогда уж совсем коряво будет выглядеть обязательно вставленное в Приговор “критическое отношение” суда к тем самым словам Ибрагимова насчет Абыкаева и Дутбаева.
Если не талдыкорганским судьям, то уж нам-то с вами гораздо более логично предположить, что те признания Ибрагимова, которыми он погубил Утембаева, находятся от истины ровно на такой же дистанции, как и его утверждения о причастности к делу шефа Утембаева на пару с шефом КНБ.
Здесь полный логический аналог с Дутбаевым и “арыстановцами”: если первое лицо спецслужб в роковой встрече с Сарсембаевым участвовало, тогда использование для принудительной доставки на встречу спецназовцев – абсолютно логично и понятно, во всех деталях. А вот если Дутбаев не при чем, — тогда поступок майора Абикенова с подчиненными не просто позорен для Комитета, он еще и вопиюще несуразен с точки зрения поведения способных хоть как-то соображать людей.
Так и по Ибрагимову, — его установленное в суде поведение логично и объяснимо, если взять на веру его собственные объяснения, и необъяснимо, если читать то, что будет написано в Приговоре.
Вот, например, возьмем эпизод 15 февраля, — день, когда Ибрагимов прилетел в Астану на встречу с Утембаевым. А это именно тот день, когда трупы уже обнаружены, а про “арыстановцев” — никто даже и не думал. То есть, если по версии обвинения, то все идет по плану Утембаева-Ибрагимова:
Тела найдены, но ведь так оно и должно было быть, поскольку Алтынбека, его водителя и охранника расстреляли прямо на горной дороге, специально положили рядком, не стали прятать, закапывать, или увозить подальше.
Деньги за “заказ” Ибрагимов получил заранее, — зачем же он, в таком случае, срочно ринулся в Астану?
Не за медалью же, в самом деле?!
Утембаев утверждает, что это просто так совпало продолжение их бизнес-контактов, и никакого отношения к убийству та встреча, как и предыдущие, дескать, не имела.
Если это правда, — его надо выпускать.
Значит, суд будет исходить из того, что Утембаев – скрывает правду, а, следовательно, не врет как раз Ибрагимов – он прилетал именно по поводу убийства.
(Как, впрочем, и мы все в этом ничуть не сомневаемся.)
И о чем-то они на этой встрече после убийства говорили, так о чем?
Если по версии обвинения, то говорить им в тот день было не о чем, а сама та встреча – самоубийственно несуразный поступок с обеих сторон.
А вот если верить Ибрагимову, то все вполне логично:
Он-то “подряжался” только на доставку Сарсембаева на встречу с “большими людьми”, а тут вдруг – трупы! Что это за люди, ему Утембаев напрямую, разумеется, не говорил, но понять-то (также, разумеется) давал. Намеки там разные, полупроизнесенные шепотом слова, многозначительные недоговоренности, — не трудно представить, как это делается. Да Ибрагимов и сам не мальчик, чтобы не понимать, в какой игре участвует, и кто сверху в ней задействован…
Но вот найдены трупы… Естественно, Ибрагимов шокирован, растерян, перепуган, отчего и рванул в Астану. Где Утембаев (наверняка уже переживший такой же шок, растерянность, смертельный испуг) произнес ему в успокоение те самые слова, которыми перед этой встречей и сам успокоился. Не боись, дескать, большие люди сами знают, что делают, а нас не сдадут, мы под их защитой…
Разве не логично, не правдоподобно, не успокоительно?
Разматываем логику дальше:
Известно, что Рустам Ибрагимов пришел в алматинский УВД сам, и уже спустя дни после ареста “арыстановцев”. Ему позвонил знакомый полковник (фамилия в суде озвучена): “Рус, — надо встретиться…”. Ибрагимов говорит: “Может, завтра?”, слышит в ответ: “Нет, давай сегодня”, — и сам едет, своим ходом, … прямо навстречу “правосудию”.
Логично такое поведение для человека, бывшего офицера полиции, прожженного следователя, который вот только что собственноручно расстрелял троих и который знает, что все его сообщники уже арестованы?
Ответ твердо отрицательный.
А логично ли это же поведение для человека, который понял, что вляпался в убийственные политические “разборки” на самом верху, но вляпался лишь косвенно, и все же продолжает находиться под высокой “крышей”, а потому лучший для него выход – не бежать без оглядки от семьи, от детей и из Казахстана, а самому идти, и все рассказывать…?
Вот это как раз нормальное поведение вполне вменяемого человека, не так ли?
Впрочем, мы не настаиваем. Не исключено, что Ибрагимов действительно причастен и непосредственно к казни захваченных.
Дело, собственно, не в нем.
И не в Утембаеве, конечно.
Вот на чем мы, действительно, стоим твердо, так это на убеждении, что из этого уголовного дела и из того Приговора, который уже вот-вот будет оглашен, изъяты какие-то эпизоды и какие-то фигуранты, без которых официальный конец ну никак не вытягивает на правдоподобие.
А, следовательно, у нас (в самом широком понимании этого местоимения) есть полное право фантазировать и дальше.
Уж извините…