События в российском городе Кондопога и казахстанском областном центре Актау произошли примерно в одно и то же время. И причины, вызвавшие их, в значительной мере схожи. И там, и здесь было недовольство засильем приезжих. И там, и здесь присутствовал в качестве раздражителя этнический, если так можно выразиться, момент. А вот реакция властей и общественности в России и в Казахстане на эти неординарные события оказались совершенно разной.
Там причины, приведшие к выступлению людей, были всесторонне рассмотрены на всех уровнях. В том числе — Общественной палатой при президенте Российской Федерации. И теперь принимаются меры. Они в основном направлены на успокоение протестных настроений в среде местного населения. Когда большие массы людей приходят в нешуточное волнение, это обычно значит, что их просто допекли. Следовательно, для того, чтобы их успокоить, нужно, по меньшей мере, не спешить закрывать связанную с произошедшим у них выступлением тему, а наоборот, продолжать как можно дольше и подробнее обсуждать ее публично с вовлечением представителей власти, общественности, специалистов-социологов, деятелей культуры и т.п. В России это и делается поныне. К примеру, в прошлое воскресенье, 1 октября, события в Кондопоге, их причины и последствия стали темой обсуждения за круглым столом в рамках еженедельной авторской программы Владимира Познера на канале ОРТ.
Здесь в Казахстане причины во многом аналогичного выступления и сами эти события властями с политической точки зрения никак не были оценены. Публичного обсуждения тоже, можно сказать, не было. Событиям и действиям ряда их участников была дана лишь правовая оценка осудительного и репрессивного характера. Виктор Кох, чье назначение на пост акима города Актау, явилась, как утверждается в прессе, одним из побудительных мотивов возникновения рассматриваемого митинга, спустя месяц ушел в отставку по собственному желанию. На его место назначен опять-таки не местный уроженец, а выходец из российской Астраханской области. На этом тема эта как бы оказалась закрыта. Но журналисты и общественное мнение перестали обсуждать ее еще задолго до того. Тема щекотливая. Проще, видимо, обходить ее стороной и делать вид, что все там, в Актау, уладилось.
А между тем общая картина ситуации, при которой возникло это выступление, ничуть не изменилась. Все осталось таким, каким оно было прежде. Следовательно, причины остались. Что же они из себя представляют? Официальной вразумительной их оценки услышать не довелось.
А что же касается сведений, добытых журналистами, они больше дают пищи для туманных догадок, чем для формирования ясного, однозначного представления о характере причин выступления. К примеру, в одной из республиканских газет цитировался такой отрывок из текста листовок, распространенных, как утверждается, дней за десять до самого выступления: “Мы зовем всех граждан Мангистау собраться в Актау на площади “Ынтымак” 20 августа в 19.00 на акции протеста. Страна наша! Земля наша! Духи предков нас поддержат! Мы ничего не боимся! Мы хотим увидеть на площади всех, кто считает себя казахом, адайцем. Нам некуда отступать”.
Здесь особое внимание привлекает последняя фраза. Она свидетельствует о доведенности до крайности. Если допустить, что те, кто составлял этот текст, давали таким образом хоть сколько-нибудь реальное представление о своем и своего окружения самочувствии, логичным будет задаться сейчас следующим вопросом. А что, теперь, когда наиболее активные участники выступления привлечены к ответственности и аким города Актау сменился, отступать уже есть куда?!
Из ряда разговоров с представителями коренного населения Мангыстауской области, а также соседней Атырауской области, где несколькими годами ранее тоже имели место публичные недовольства “засильем неместных административных кадров” складывается впечатление, что сегодня в Западном Казахстане в общественном мнении присутствует раздражение “кадровыми перекосами”. Приведу вкратце содержание одной из таких бесед.
Передо мной сидит солидного вида мужчина предпенсионного возраста. Он — житель Атырауской области. Настоящего имени этого человека упоминать не станем, так как это, как он сам полагает, может повредить делам его взрослых детей и близких. Назовем его, скажем, Артыкбай. Он вовсе не из тех, кто не сумел приспособиться к рыночным условиям в Казахстане и теперь с трудом сводит концы с концами. Его, наоборот, можно отнести к числу тех немногочисленных простых людей в глубинке, которые сумели извлечь для себя немалые выгоды из экономических перемен последних полутора десятилетий. Рядом с его домом стоят три машины. “Кырда малым бар” (“Скот мой содержится в степи, на отгонном пастбище”), — объясняет он. Сам он его не пасет и не смотрит. За него это делают другие. Дети у него взрослые, все с высшим образованием, работают в нефтяных (казахстанских и иностранных), а также прочих подрядных компаниях. Дома у него – что называется, полная чаша. Но он недоволен. Говорит, что в сегодняшнем Казахстане у его детей и вообще у всех байулинцев нет никакого будущего.
Тут следует уточнить вот что. Западный Казахстан с его четырьмя областями (Атырауская, Мангыстауская, Актюбинская и Западно-Казахстанская или Уральская области) считается родиной Младшего жуза казахов. Младший жуз, в свою очередь, состоит из 3 племён: а) Байулы или он екi ата (буквально: состоящее из 12 родов); б) Жетiру или жетi ата (буквально: состоящее из 7 родов) Жетiру; в) Алимулы или алты ата (буквально: состоящее из 6 родов) Алимулы.
Как это и видно из этой исторической справки, представители Байулы или байулинцы являются самым многочисленным племенем в Младшем жузе. Если рассмотреть их расселение по западноказахстанскому региону, получается такая картина.
В Атырауской и Мангыстауской областях коренное казахское население практически полностью состоит из байулинцев.
В Западно-Казахстанской области их доля, по местным изустным данным, в общей численности казахов составляет не менее 80 процентов. Остальные 20 процентов распределяются так: жетiруовцы – 15 процентов, алимулинцы или алимы – 5 процентов.
И только в Актюбинской области байулинцы среди местного казахского населения составляют меньшинство. Их доля там – где-то 20 процентов. Остальные 80 процентов – это алимулинцы (40%) и жетiруовцы (40%).
Конечно, все это – неформальные данные. Но представление о примерно таких племенных пропорциях в составе казахского населения 4 областей Западного Казахстана имеют в среде тамошнего общественного мнения достаточно широкое хождение. Конечно, могут найтись такие люди, которые бы оспорили вышеприведенные цифры как бездоказательные. Но то, что в целом картина с этой точки зрения выглядит примерно так, там мало у кого, пожалуй, вызовет сомнения.
Другими словами, по любому получается так, что байулинцы — это основное население 3-х из четырех областей Западного Казахстана. Такой вывод – это не умозрительное заключение, а факт. Всего населения в регионе сейчас насчитывается 2,1 млн. человек. В том числе: в Актюбинской области – 700 тыс. (в том числе 600 тыс. казахов), в Западно-Казахстанской области – 625 тыс. (в том числе 530 тыс. казахов), в Атырауской области – 455 тыс. (в том числе 410 тыс. казахов), в Мангыстауской области – 320 тыс. (в том числе 250 тыс. казахов). Казахи же насчитывают порядка 1,8 млн. Байулинцы, по примерным прикидкам, составляют порядка 2/3 (двух третей) или 68 процентов этой общей численности. Или – где-то 1,2 млн.
При этом сейчас, по словам Артыкбая, байулинцы из числа уроженцев Западного Казахстана ни одной из 4-х областей региона не руководят в качестве областного акима. Он также утверждает, что нет ни одного акима города — областного центра из числа байулинцев местного, то есть западноказахстанского происхождения. 3 из четырех здешних областей – Актюбинская (Е.Сагындыков), Атырауская (А.Мусин) и Мангыстауская (К.Кушербаев) – возглавляются акимами из представителей Алимулы или алимулинцев. Четвертой – Западно-Казахстанской – областью руководит Н.Ашимов, являющийся уроженцем Южного Казахстана.
Примерно такая же картина и в руководстве четырех областных центров. Но если это понятно в Актобе, где алимы все же составляют, наряду с жетiруовцами, большинство местного казахского населения, то в Атырау и Актау отношение к аналогичным кадровым решениям, понятное дело, совершенно иное. В областях, центрами которых являются эти 2 города, коренных алимулинцев практически нет. Тем не менее, вспоминает Артыкбай, А.Мусин в 2002 году, переведясь в качестве акима из Актюбинска в Атырау, привел с собой руководить этой областью и его главным городом большую команду руководящих работников из Актюбинской области. В основном это были казахи. И еще это были алимулинцы. Тогда в Атырау, как и в Актау сейчас, местное общественное мнение весьма шумно выражало недовольство засильем новоприбывших пришлых руководящих работников в команде нового областного акима. Эта конфликтная ситуация освещалась в республиканских средствах массовой информации. В частности, об этом много писала в свое время газета “Жас Алаш”.
В Актау, считает Артыкбай, история во многом повторилась. По его мнению, новый аким Мангыстауской области из числа все тех же алимов, по уже сложившейся традиции, не захотел видеть на посту акима областного центра местного байулинца или адаевца, поэтому его выбор, мол, пал на немца В.Коха. Когда такое кадровое решение вызвало такое сильное недовольство, он-де все равно местного адаевца или просто байулинца из числа уроженцев Западного Казахстана в целом руководить городом не поставил, а привел туда вместо этого хоть и казаха, но выходца из России.
Как говорит Артыкбай, все такие назначения вовсе не представляются случайностью. Байулинцев, по мнению его и многих других представителей этого самого многочисленного в Младшем жузе племени, вот уже 15 лет руководство Казахстана держит в немилости и опале.
Все дело в том, что байулинская элита в прошлом была настолько сильна и влиятельна, что, представляя в своем лице весь Младший жуз, тягалась за верховенство в Казахстане с представителями Старшего и Среднего жуза. И не просто тягалась, а, хоть и ненадолго, почти добилась преимущественного положения в столице. Сразу же после декабрьских событий 1986 года из вновь назначенных 5 высших руководителей Казахской ССР 3 были байулинцами: это – председатель президиума Верхового Совета С.Мукашев, второй секретарь ЦК Компартии Казахстана С.Кубашев и идеологический секретарь ЦК Компартии Казахстана З.Камалиденов. Все трое они были уроженцами Гурьевской (Атырауской) области тех времен, когда она включала в себя и нынешнюю Мангыстаускую область. Двумя другими высшими руководителями Казахской ССР были тогда: первый секретарь ЦК Компартии Г.Колбин и председатель совета министров республики Н.Назарбаев.
Как полагает общественное мнение в среде байулинцев, тогдашняя очень сильная позиция байулинцев на олимпе власти Казахстана так напугала элиты двух других жузов, что были предприняты все меры по недопущению повторения аналогичной ситуации впредь. И тогда, по мнению Артыкбая и его единомышленников, бывший Алматы и нынешняя Астана стали всячески, образно говоря, отодвигать от власти как в центре, так и на местах байулинцев и выдвигать наверх вместо них алимулинцев в качестве основных представителей Младшего жуза. Правда, на республиканском уровне у представителей Алимулы до сих пор не было и не предвидится больших успехов. Видимо, дорога туда им тоже закрыта. Зато в Западном Казахстане перед ними открыты большие возможности. Подтверждением тому является тот факт, что 3 из четырех областей сейчас возглавляется представителями Алимулы.
А казахская реальность такова, что, как говорится, “Бiр адам такка конса, жуз адам атка конады” — “Если один усядется на трон, сотня близких ему людей получат руководящие должности при нем”. То есть если представитель какого-нибудь родового или племенного клана выдвинется на руководящий пост в области или городе, его представители постараются занять все более или менее приличные, выгодные должности там. Такова наша казахская система выживания и самоутверждения. А тем, кто проиграл, ничего хорошего не светит. Будь они даже семи пядей во лбу.
В условиях, когда процесс постепенного, но необратимого “выключения из игры” самой крупной в регионе племенной группы приобретает характер неформальной государственной политики, для ее представителей перспектива добиться сколько-нибудь серьезного успеха в стране начинает сводиться к нулю. Именно это и имеет в виду Артыкбай, когда он говорит: “У байулинцев в Казахстане, по большому счету, нет никакого будущего. Вот почему в листовках в Актау было написано: “нам некуда отступать”…