Функциональная сила государства как выражение оптимального сочетания сфер влияния и силы институтов государства наиболее наглядно проявилась в дискуссиях Евразийского медиа-форума.
У американцев превалировала гордость за их избирательную систему, поскольку она хоть и несколько громоздка, тем не менее, позволяет любому рядовому американцу стать достаточно или основательно подготовленным для выбора своего кандидата на должность судьи, сенатора или президента. Весьма детально и основательно в ходе избирательной кампании происходит знакомство электората с кандидатами и их программами, что не позволяет в дальнейшем избранным персонам заниматься софистикой или эклектикой, на ходу придумывать ответы на уже поставленные в ходе кампании вопросы.
Тем более, присутствие живого классика политологии и знатока постсоветского пространства Збигнева Бзежинского, предсказавшего и лично пронаблюдавшего процесс дезинтеграции СССР, процесс трансформации этого пространства, остужало некоторые горячие головы, пытавшиеся упрекнуть мэтра в чем либо. Корректно и доходчиво показал З.Бзежинский тенденции мирового и посткоммунистического развития, не предоставив никому и повода сомневаться в его сценарии.
Наиболее значимый путь применения американской функциональной силы, мощи на современном этапе, по мнению Ф.Фукуямы, присутствия которого организаторы медиа-форума не могут добиться два года подряд, — “это не применение военной силы, а способность Соединенных Штатов формировать облик международных институтов”. С этим утверждением согласны почти все неоконсерваторы, так как “дефицит реально работающих международных институтов стал совершенно очевидным после войны в Ираке” (Ф.Фукуяма. Америка на распутье. С.251 – 252.).
У китайцев, коих было совсем мало, интерес на форуме превалировал лишь познавательный, они вели себя весьма сдержанно, несмотря на впечатляющие темпы роста их экономики. Как будто они боялись задеть сопутствующие этому росту проблемы, которых, скажем прямо, немало.
Российские журналисты и эксперты, хотя и поубавили тон своих нападок на ОБСЕ, БДИПЧ и, в целом, на Запад, тем не менее, не изменили своей привычке поучать нас (что весьма показательно), продавать нам в нашей же стране, готовящейся к председательствованию в ОБСЕ, поддерживающей существующий формат БДИПЧ, за наши же, как говорится, деньги, свой, “суверенный” вариант демократии, который не приемлет ни международных наблюдателей, ни того же ОБСЕ, ни того же БДИПЧ. На мой вопрос о том, понимают ли они, в таком случае, что такое демократия и нужна ли она в России, поскольку сложившееся и широко распространенное в Европе и мире понимание демократических институтов и, прежде всего, избирательной системы, они просто отвергают, В.Третьяков сильно занервничав, возразил, что если бы он знал, с какой я страны (хотя было “и козе понятно” с какой я страны), то он нашел бы в ней гораздо больше изъянов избирательной системы, чем в той же России. С последним утверждением я спорить не стал бы вообще, поскольку Казахстан, в отличие от России (которая, по словам того же М.Леонтьева, почти два столетия, а то и больше, борется с Британской империей), совсем недавно поставил себе задачу учиться демократии, но поспорить о количестве и качестве изъянов я бы с удовольствием согласился.
Совсем скромно вели себя европейские эксперты, в этикете которых чувствовалось неподдельное уважение к народу Казахстана и небезосновательное подчеркнуто прагматичное отношение к его элитам. Видимо это диктовалось принятой совместно с нашими центрально-азиатскими соседями стратегия сотрудничества с Европейским союзом. Тем более что ОБСЕ решило вопрос председательства на 2010 год, а Европейский союз перевел проблему Косова из военно-политической плоскости в цивилизационную, разделив противоборствующие стороны международным признанием края и начав процесс стабилизации и восстановления региона бывшей СФРЮ на принципах внутренней структуры Евросоюза. Весьма показательно, что на фоне непризнания некоторыми развивающимися странами, включая Казахстан и Россию, независимости Косова, полисоциокультурный характер евроинтеграции и постмодернистская ориентация культуры составляющих Евросоюз этносов приобретают для судеб мирового сообщества глобальное значение, в котором регион Средиземноморья и регион Каспийского моря и Центральной Азии занимают очень важное место.
В данном случае становится совершенно очевидно, что общие гуманитарные стандарты и демократические ценности стран — членов Евросоюза формируют общую социально-политическую платформу глобального мирового сотрудничества и интеграции.
На примере Косова стало ясно, что повестка дня, формируемая развитыми странами, прежде всего США, ЕС и Японией, реализуется в некоторой, совершенно малой зависимости от того, как сильно противостоит ей т.н. “позиция развивающихся государств”. Потому что функциональная мощь развитых государств есть ещё и показатель их цивилизационного лидерства, в котором права и свободы личности и полисоциокультурализм как принцип взаимоотношений занимают первое место в рейтинге легитимности общественного и межгосударственного порядка и этому трудно объективно противостоять. Это первое.
Второе. Во вступительной речи президента слышалась сентенция о необходимости внести коррективы в существующие методики разделения государств на развитые и неразвитые, развивающиеся, “на богатые и бедные, ставшее результатом многовекового развития”, что такое разделение государств “облачается в культурные и религиозные категории”, “что нужно изменить господствующие приоритеты и ценности”.
Понятно, что элитам не нравится “культурно-цивилизационная окраска” различных стран, не нравится, когда их уличают в непонятной для них отсталости, неразвитости. Им не нравится, что про них говорят как о живущих в определениях культуры 17 – 18 веков, в рационально-сциентистской ориентации культуры, в эпоху Просвещения, когда они только начинают познавать “собственное тело” (национальное пространство), обнаруживать на нём и в нём органы, культуры “бактериальные”, “слои эпидермиса”, “эпителия” и т.д. А “дяди из-за океана” ещё призывают “брить подмышки, область паха”, окультуривать и культивировать…
В этих условиях, необходимо понимать, что у этноса не было своей эпохи Возрождения, не было Романтизма, Модернизма, а социально-экономическая модернизация началась только в условиях обретения суверенности. Поэтому важна ответственность элит, их качественная зрелость, цивилизационная взрослость, соответствие их взглядов на мир – содержанию и тенденциям развития этого мира, в котором развитые страны как цивилизационные маяки прогресса будут осознаваться управленческими элитами как функционально мощные и динамичные.
Поэтому, изменять ценности и господствующие приоритеты возможно на передовом технологическом опыте новейших достижений философии. Ещё Ницше, например, определял предназначение философии как создание ценностей, определение “табели о ценностных рангах”, где в контексте проблемы, сама познавательная парадигма философии осмысливается как определенная ценностная позиция, а философы как подлинные творцы ценностей. Поэтому, “государственников” без соответствующей цивилизационной, гуманитарной философской квалификации просто не бывает, а объявлять госслужащих по определению государственниками, учитывая нашу меркантилистскую экономическую систему и соответствующую ей коррупцию, у меня язык не повернется. Хотя есть, наверное, исключения, ибо наиболее подготовленным, например, для управления страной я считаю М.Тажина – экономиста с социологическим уклоном, не аффилированного ни с какой группировкой, да и просто более грамотного, чем остальные, менеджера.
Иными словами, “отменить ценности”, “обменять их на новые и удобные” без философии не получится. Это все равно, что отменить саму историю философской мысли, саму философию или саму историю…
Третье. Островок стабильности, как, судя по выступлению Президента на медиафоруме, любят власти именовать Казахстан, на глазах превращается, если судить по катастрофическому уменьшению функциональной силы государства, в свою противоположность.
Сейчас по прошествии 16 лет независимости, в Казахстане очень остро ощущается дефицит этой функциональной силы, в том числе и силы институтов гражданского общества. Стране недавно был присвоен негативный рейтинг, Узбекистаном, важным соседом Казахстана, отклонён вариант центрально-азиатской интеграции, которую министр иностранных дел М.Тажин собирался производить на сугубо экономических и политических принципах, не включая гуманитарной или демократической составляющей, функционирующей на ценностных, аксиологических параметрах. Опыт ШОСа, где отсутствие демократической составляющей, “общего языка”, тормозит эффективное развитие процессов безопастности и сотрудничества в Азии, видимо так и не научил ничему наше внешнеполитическое ведомство.
Между тем, господствующие элиты только начинают постигать существующую корреляцию между демократией и экономическим развитием, между демократией и культурой, её ориентацией и, наконец, между экономическим развитием и культурой. Тяжело, трудно, не до конца, далось осознание необходимости председательства в ОБСЕ, которое до сих пор рассматривается как крупная пиар-акция. В этой связи непризнание Косова и непризнание Тайваня явное подтверждение вышесказанному. Лучше было бы просто промолчать, ведь никто за язык не тянул. Во всяком случае, молчание не доказывает присутствия ума, но доказывает отсутствие глупости.
До сих пор, декларируемая на словах многовекторность является лишь ширмой реальной цивилизационной слепоты, противоречит национальным интересам везде, где дело касается реальной эффективности и легитимности внешнеполитических и внешнеэкономических международных проектов. Поистине, внешняя политика Казахстана – отражение внутренней политики.
Например, относительно несостоятельности внутренней политики говорят самые различные примеры. Так, в самом большом городе страны почти год не выдают технические условия для проектирования зданий по электроснабжению, воде и канализации, по теплу, потому что сети катастрофически устарели, а мощности исчерпаны. Многократно увеличены сроки рассмотрения гос органами обращений граждан и организаций по поводу строительных проектов, незаконно ограничены возможности частной экспертизы проектов, что говорит о дискриминации частных предприятий со стороны государственных. Особенно это проявляется в условиях экономического кризиса. Частные предприятия лишены возможности легитимного участия в тендерах по бюджетным программам. Как правило, повсеместно действуют различные коррупционные схемы и государство несет колоссальные убытки от действия этих схем (см. КТЖгейт). Не говоря уже о моральной стороне дела, когда коррупция развращает гражданское общество, не давая ему возможности эффективно функционировать.
Кризис банковской системы, повлекший практическую остановку малого и среднего бизнеса, перекинулся на рынок продовольственных товаров, ГСМ. Следующая остановка предстоит такой отрасли экономики как энергетика, накопившая такой потенциал проблем, который под силу ликвидировать только за счет полного возврата выручки, получаемой от продажи углеводородов. Но вряд ли у политического руководства страны хватит воли на этот шаг, а, значит, следующим, после энергетики, страдальцем может стать сектор телекоммуникационных услуг и т.д., и т.п.
Экономика страны была надорвана абсолютно невменяемым, и по существу, некомпетентным, сугубо амбициозным и неэффективным, авторитарным руководством страны, гоняющимся за необоснованно высокими процентами экономического роста, подстегивающим и, одновременно, поощряющим гонку заимствований на международном рынке, ублажающим банковский сектор ненужными комплиментами, массированным вкачиванием капитала в строительный сектор, в неконституционные сносы и выселения. Вместо реиндустриализации на новых постиндустриальных принципах, деньги в буквальном смысле зарыли и продолжают зарывать в Астане и Алматы. А ведь можно было на эти деньги за эти годы построить более ста промышленных объектов новой экономики, каждый стоимостью около 100 000 000.00 долларов или десять суперкомплексов новой индустрии по 1 000 000 000.00 долларов, или три-пять атомных электростанций стоимостью до 3 000 000 000.00, или уже новое постиндустриальное качество отечественной экономики и общества.
Сейчас же, когда банковская система “сдулась” до масштабов сберкассы, деньги перестают выполнять свою основную функцию как средства платежа. В состоянии практического дефолта работают, или делают вид, что работают больше половины предприятий частного сектора. Дольщики серьезно волнуются, а обещанной помощи от государства так и не видно. Хотя, притом что капиталы некоторых олигархических групп продолжают расти высокими темпами и этому есть вполне логичное объяснение, деньги, ставшие очень дорогими, стали практически недоступны рядовому человеку.
В этой связи, институциональная экономическая теория, заявляющая о полноценном экономическом кризисе как основанном на кризисе нравственности и прежней культуры элит, в отношении Казахстана состоялась на все 100%. Духовная нищета “власть предержащих”, их необразованность по современным стандартам и культурная отсталость, в данном случае, явились основной причиной социально-экономического кризиса, о котором власти стараются не распространяться, а оппозиция и вовсе не догадывается. Корпоративизм и нелегитимность авторитарной экономической системы породили её исключительную коррумпированность.
С другой стороны, “теория организаций”, как и сама институциональная экономика никогда не были предметом серьезного интереса государства, где механизм принятия решений примитивен: совет — указ. Он характеризуется отсутствием критерия истины, критерия легитимности и критерия эффективности. Поэтому государство функционирует в режиме авторитарного права (права правителя, деспота) или правового авторитаризма. Эдакая однобокая правовая система, где равноудаленность ветвей власти не наблюдается и близко.
Теперь стало понятным, что государству не стоило так бессовестно манипулировать частной собственностью, не создавая из неё каркаса всей экономической и, следовательно, государственно-правовой системы, не стоило так неразумно перераспределять функции законодательной и судебной ветвей власти в пользу исполнительной, не стоило объявлять гарантом конституции президента, когда на то имеется суд и т.д. и т.п. Элитам не стоило потакать своим заскорузлым привычкам и распространять их на правовую систему государства, пять раз менять конституцию, чтобы постоянно твердить о социальной стабильности государства, намеренно забывая о его функциональной слабости, чтобы такой ценой избежать удостоверения(!?) в собственной несостоятельности.
Такое псевдосовременное государство, в котором наблюдается перманентный кризис легитимности, представляет собой в глазах мирового сообщества сплошную не суверенность, слабость и несостоятельность такого государства – основная причина бедности развивающегося мира.
С самого начала элитам следовало вести себя прилично, не выпендриваться, а процесс приватизации проводить в полном соответствии с законом.
Исполнение законности в области прав и свобод личности, основанное на институциональном основании частной собственности – самый эффективный путь в новое качество роста. Полноценное признание частной собственности, а за ним прав и свобод личности в демократической форме государственного устройства – ключ к новой постиндустриальной сущности гражданского общества. На эти мысли уже в который раз натолкнул меня форум…